Третий сын

По реакции рыцаря все поняли, кто сейчас появиться и встали по стойке смирно.

В сопровождении двух гвардейцев князь вошел в пыточную, остановился и быстрым взглядом осмотрелся.

Статный, высокий, подтянутый, невероятно энергичный, с волевыми чертами лица, Трол Гилберт своим видом вызывал море эмоций. Конечно, смотря, при каких обстоятельствах происходила эта встреча и с кем. Сейчас его острый взгляд остановился на Сире Бакки Тале.

– Как у вас дела?

– Город полностью взят под наш контроль. Капитан убыл отдыхать на постоялый двор. Заниматься задержанными поручено мне. Реган Бретт с матерью и подручными здесь. Работаем, – отчеканил рыцарь.

– Выведете сюда щенка, – произнес князь с пренебрежением и, сделав пару шагов, встал в центре пыточной.

Здоровенный палач в силу своих габаритов не был особо поворотливым. Зато при князе он обретал невероятную для себя подвижность. Мигом открыв клетку, он схватил из дальнего угла молодого князя Мелиссара Регана Бретта и буквально одним движением вырвал его наружу. После поняв, что неправильно представил пленника, надавил ему на плечо и тем заставил того опуститься на колени.

– Не так давно ты при короле обмолвился, что мы равные. Что у нас равные статусы. Ну и где теперь твой статус? Где равенство? – с презрением спросил Трол Гилберт.

Сгорбленный, с опущенной головой, молодой князь молчал.

– Морду подними! – гаркнул Кред и, не дожидаясь выполнения, схватил Регана Бретта за волосы и тем грубо поднял голову.

Тролу Гилберту предстало заплаканное, полное ужаса и нервной дрожи лицо князя Мелиссара. Он весь настолько сжался, что казалось, боялся пошевелиться и издать лишнего звука.

– Да он тут со страху уделался со всем сторон, – посмотрев на задницу молодого князя, прокомментировал состояние узника палач.

Судя по виду, Тролу Гилберту эти подробности совершенно не интересовали.

– Твой папашка, старый осел Сэмми, был глупейшим созданием. Я думал, сын будет хоть немного умнее. И все-таки нет, потомство Бреттов окончательно деградировало. Это же надо было устроить бунты у соседей. И для чего? Скажи мне, для чего это было сделано?

Молодой князь теперь принялся так трястись, что даже если бы и решился что-то произнести, у него бы вряд ли получилось выдавить из себя хоть что-то.

– Где там ваш умник? Где консильери?

И снова палач шустрил. Раскрыв клетку, он мигом вытащил старика наружу. Пинок по ногам и старик предстал в подобающем виде – на коленях с припущенной головой.

– Ну и? – теперь обратился Трол Гилберт к консильери князя Мелиссара.

– Мы хотели возвыситься… – тихо произнес старик.

Трол Гилберт усмехнулся и посмотрел на Сира Бакки Таля.

– Они хотели возвыситься! – особенно подчеркнув последнее слово, воскликнул он. – Теперь вам не слишком высоко?

Своды пыточной заполнилось дружным смехом.

– Я всегда думал, что Мелиссар держится исключительно на тебе, старик. Оно так и было. Правда же? Сэмми делал, что ты ему советовал, дела потихоньку шли. Когда я узнал о вашей затее с бунтами, я сразу понял, чьих рук дело. Больше в Мелиссаре некому придумать столь интересную задумку. Ты уже понял свои ошибки?

Консильери кивнул.

– Я затеял слишком большую игру. Молодой князь ее не вытянул.

– Совершенно верно. Я так понимаю, чума двадцатилетней давности в Глазвиле это тоже плод твоих идей?

Консильери потупил взгляд.

– Эти умники закидали трупами колодцы. От этого в Глазвиле началась чума, – вкратце разъяснил Трол Гилберт, главным образом обращаясь к своему рыцарю, и вернулся к консильери: – И для чего это было сделано? Тоже возвыситься? – не дожидаясь ответа, он задал следующие вопросы: – А ты знаешь, сколько погибло людей тогда?.. А сколько после ваших бунтов?

Консильери помотал головой.

– А я знаю. Из-за чумы умерло двенадцать тысяч человек в самом Глазвиле и две тысячи в его деревнях, не считая почти всего скота. Во время бунта и при его пресечении в Глазвиле в общей сложности погибло семь тысяч. В Пятигорье три тысячи. Они все погибли лишь потому, что каким-то высокородным мразям из Мелиссара захотелось возвыситься… Возвыситься, мать его! – закричал он так, что затряслись стены. – И я спрашиваю: над кем возвыситься? Над врагами? Соседними королевствами?.. Я понимаю, мы в некотором роде конкуренты. Но мы все входим в одно королевство! Мы больше чем самые близкие союзники! И вы решили пойти на эту подлость даже не из-за денег, не из-за власти, не из-за территории или чего-то конкретного. Лишь чтобы возвыситься. Глупее идеи придумать было невозможно. Ваша цель не оправдывалась средствами. Ни двадцать лет назад, ни сейчас. Это твоя вторая ошибка консильери. Ты придумал хитроумное средство, но не придумал цель, ради которой стоило рисковать.

Гвардеец вбежал в пыточную, но не решился прервать своего князя. Встав, он ждал, пока тот договорит.

Закончив, Трол Гилберт резко к нему развернулся:

– Говори.

– Прибыл консильери Иган Велни.

Ничего не ответив, князь снова обратился к Сиру Бакки Талю:

– Кто там еще остался в клетке?

Болтливый здоровяк-палач оказался шустрее своего начальника. Капитан не успел раскрыть рот и тот выпулил:

– Магистр, капитан, десница, мать князя и дочь консильери.

– Дочь консильери?.. Вытащите сюда ее и капитана.

Палач поспешил выполнил приказ, но Сир Лэйтон на этот раз успел его опередить. Он открыл клетку и позволил капитану вместе с девушкой выйти самостоятельно.

Взяв девушку за руку, Сир Урти Рамс вышел вместе с ней.

Палач снова хотел проявить себя и заставить встать парочку в подобающем для пленников виде, на коленях, но капитан его снова остановил. Мужчина и девушка предстали перед князем Скалистого Берега стоя.

Взгляд Трола Гилберта уцепился за капитана Меллисара. Он оказался такой же молодой как и Сир Бакки. Лет тридцати с хвостиком. Взгляд суровый, бойцовый, ни в коем случае не тщедушный и не алчный. А еще князь разглядел в нем честь и, пожалуй, сильное, нестерпимое сожаление.

– Почему ты предал своего князя? – задал в лоб вопрос Трол Гилберт.

Дрогнули все. Даже молодой князь Реган Бретт встрепенулся. Лицо капитана не изменилось.

– Потому что он недостоин править Мелиссаром. Дальнейшее его пребывание у власти привело бы к еще более худшим последствиям для самого княжества и королевства.

Трол Гилберт удовлетворенно кивнул.

– Мне жаль, что ты дал клятву этому ничтожеству. И мне жаль, что я не могу взять тебя к себе. Как бы то ни было, ты предал своего князя. Твоя честь покрылась позором клятвопреступника. Ну а в остальном тебе будет выплачена благодарность за вклад перед королевством.

Трол Гилберт обернулся и кивнул одному из гвардейцев, с которым он вошел в пыточную. Тот вышел вперед и вручил капитану небольшой увесистый мешочек, заполненный под завязку чем-то тяжелым.

Покончив с капитаном, князь обратил свой взор на девушку:

– Какая красавица! Просто восхитительно!

Консильери встрепенулся. Сердце старика сжалось так, что готово было лопнуть. Он понимал, просить о чем-то бессмысленно, и приготовился услышать уготованную для дочери участь. В том, что ее ничего хорошего не ждет, он не сомневался.