Третий выстрел
Шрифт:
– И что такого особенного в этой женщине? Она немолода, худая, у нее мальчик какой-то странный, она все время нервничает… а глаза красивые… они много страдали, но умеют и смеяться… Почему бы не провести чуть-чуть времени с женщиной, которая смеется, а, Мама Ирина? И потом, куда нам с тобой девать время? Сегодня мы здесь, а завтра?.. Или в тюрьму, или нож в спину. Эх, завтра… что ты об этом знаешь, Мама Ирина…
Мама Ирина завиляла хвостом, завалилась на спину и подставила живот. Витас вытащил из кармана куртки окурок сигары, зажег и стал спокойно ждать.
XI
Звали
– Учитывая, что мы оба здесь… – без обиняков отрезал тогда Джерардо, закрывая за собой дверь комнаты, – и что я заплатил…
Неужели ей никогда не расстаться со всем этим? Счет все не приносили. Джерардо поднялся и направился к ней, надевая пиджак. Протянул жирную руку. Адриана неохотно ее взяла и слабо пожала, исключительно из воспитанности и чтобы не напугать Карло, который наблюдал за сценой со своим обычным полусонным и немного отрешенным видом. Наверное, у нее, когда она позволила Джерардо с собой заговорить, тоже был такой же вид.
– Сын?
– Нет, сын подруги. Оставила мне на пару часов…
– Ага… – сладко промурлыкал он. – Значит, у тебя все по-прежнему.
Потом, не дожидаясь приглашения, подсел за их столик и протянул Карло банкноту:
– Пойди, малыш, купи себе мороженое.
– Я уже ел мороженое, – удивленно запротестовал Карло.
– Ну тогда кока-колы или чего хочешь… Нам с синьориной Адрианой надо поговорить.
– Мне с тобой говорить не о чем! – отрезала Адриана, сердито перехватив на бегу официанта и напомнив о счете.
Тут Карло, как назло, забрал деньги и направился к игровому автомату возле кассы.
– Видишь, шкет оказался умнее тебя, – ухмыльнулся Джерардо и взял ее за руку, которую она поспешно выдернула.
– Что тебе от меня надо?
– Ты еще работаешь в агентстве?
– Нет.
– Обзавелась своим делом?
– А тебе-то что?
– Так просто… может, с мамашей мальчонки. Две подруги, знаешь, как это бывает…
– Джера… я спешу. Говори, чего тебе надо.
– Маленькой благотворительной акции, – неожиданно по-человечески вздохнул Джерардо.
– Дальше?
Рассеянным жестом, снова вздохнув, он указал на старичка, который, тряся головой, шумно тянул свой кофе.
– Папаша мой… бедняга, при смерти…
– И что? Я в сиделки не нанимаюсь.
– Мне бы хотелось… сделать ему подарок… пока он не помер…
– А я при чем?
– Слушай… Папа в больнице, сама понимаешь, это не курорт… Видишь, в каком он состоянии, и я ничего не могу сделать… А сегодня я на полдня выпросил разрешение вывезти его. Я, как тебя увидел, сразу сказал себе: а что, если Адриану попросить… совсем простую вещь… если бы мы пошли ко мне, а мальчишку этого слабоумного
оставили поиграть на компьютере… и ты бы… сыграла для папы маленький спектакль…– Спектакль?
– Ну да, ты ему в последний раз покажешь… бедный старичок, хоть одним глазком… да что он может сделать, такой плохонький!
– То есть я должна раздеться…
– Во-во!
– И дальше?
– А потом, если тебе взойдет в настроение, мы с тобой…
Джерардо недвусмысленно подмигнул и весь расплылся в такой широкой улыбке, что Адриана увидела прилипшую к его ослепительно-белым зубам петрушку. На нее накатила волна тошноты. Прежде чем она успела что-то ответить, наконец явился официант со счетом. Надо держать себя в руках, я держу себя в руках, расплачиваюсь и ухожу, подумала Адриана и полезла за кошельком. Но Джерардо ее опередил, и официант ушел с его кредитной картой.
– Я угощаю, если ты не возражаешь… а за то наше дельце, при твоем согласии, еще пятьдесят…
Адриана вскочила как пружина, опрокинула стол, и все увидели, все, кроме Карло, погруженного в игру, и старичка, который тряс и тряс головой, – все увидели, как огромными прыжками она налетела на официанта, уже стоявшего у кассы с кредитной картой и счетом, как швырнула ничего не понимающей женщине две пятидесятиевровые купюры и, заорав: «Сдачи не надо!» – схватила за руку Карло. Он сопротивлялся: «Я ставлю рекорд!» – а она, не переставая кричать: «Идем отсюда, идем отсюда, ублюдок, мерзавец!» – вмиг выскочила прочь из проклятого кафе, в сырой и ветреный вечер. Господи, если бы вот так выскочить из прошлого, из настоящего и из всей своей несчастной жизни…
XII
Джерардо был не из тех, от кого легко отделаться, и не так-то просто было сказать ему «нет». Чтобы какая-то потаскушка вздумала ему отказать! Зажав в руке кредитную карту, он ободряюще махнул старичку, выскочил на улицу и в два прыжка догнал Адриану.
– Учти, я могу накинуть и до тысячи!
Она ничего не ответила, так и шла, не останавливаясь, а ее урод семенил рядом. И тогда Джерардо потерял терпение:
– Слушай, ты, кобыла, ты что о себе воображаешь?
И только он схватил ее за руку, как на спину ему обрушился сокрушительный удар, горло сжала чья-то железная рука и неодолимая сила заставила его сделать причудливое антраша. Перед Джерардо стоял светловолосый гигант, ни дать ни взять – статист киностудии «Чинечитта», чудище, сошедшее с экрана «Гладиатора». Чудище было о двух ногах, а на заднем плане виднелась оскаленная, рычащая морда другого чудища – о четырех…
– Я так понял, ты оскорбляешь даму!
И Джерардо, которого жизнь научила прогибаться в нужный момент, развел руками, стал сразу маленьким-маленьким и жалобно пискнул:
– Извините, я, кажется, ошибся…
Витас внимательно посмотрел на Адриану, утиравшую злые слезы, и на испуганно прижавшегося к ней Карло. Она кивнула, и литовец ослабил хватку. Джерардо оправился, отбежал на несколько шагов и, уже у самого порога ресторана, плюнул на землю и заорал:
– Могла бы и сказать, что нашла себе мужика, шлюха паршивая!
И тут же поспешил ретироваться внутрь.
Витас еще раз вопросительно взглянул на Адриану, и она, приподняв плечи, дала ему понять, что лучше оставить все как есть и не связываться.