Третья сила
Шрифт:
Со стороны прикосновение ладони к боку Барина могло бы показаться легким, неопасным. В самом деле, чем слабый шлепок способен навредить этакой туше? На самом деле ни одна дубина не сравнится по части способности нанести смертельную рану с человеческим телом. Удар рукой, если он нанесен профессионалом, способен пройти вглубь, оставив кожу, ребра неповрежденными и превратив в кашу внутренние органы. Я сознательно бил в подмышку, не оставляя шансов выжить. Легкие, сердце превратились в труху, лимфатические узлы тоже, однако существо упорно отказывалось умирать. Оно скребло лапами по полу, пытаясь подползти и вцепиться зубами мне в ноги; пришлось переломать ему конечности, прежде чем Барин остановился. Еще
Тотчас с телом Барина начала происходить удивительная метаморфоза. Суставы медленно распрямились, оттенок кожи постепенно превратился из мертвенно-серого в бледно-розовый, длинные костлявые пальцы уже ничем не напоминали звериные когти, а вытянутая пасть обрела облик распахнутой в предсмертной муке челюсти… Спустя минуту на полу передо мною лежал обычный человек в изодранном, запачканном известью и кровью костюме. Вокруг скрюченного тела медленно растекалось по паркету густое багрово-красное пятно.
– Стоять! – Вслед за резким окриком входная дверь с грохотом слетела с петель от мощного удара.
Сейчас, когда горячка боя ушла и в добровольной слепоте нет нужды, неожиданно проявилась интересная картина. Образно выражаясь, мы с покойным не наедине. Я ожидал увидеть с той стороны кого угодно: растерянную охрану в сопровождении бьющихся в истерике дамочек из соседних кабинетов, даже приехавший на шум побоища милицейский отряд. Но не с десяток закованных в черные бронежилеты бойцов в шлемах с прозрачными щитками, готовых по первому знаку наброситься на меня. Все – псионы, и многих из них я знал.
– Руки поднять! На пол!
– …Но избави нас от Лукавого… – тихо пробормотал я себе под нос.
– Аскет, не дури! – прикрикнул на меня командир отряда. – Пуле все равно куда лететь. Медленно подними руки и ложись на пол лицом вниз. Договорились?
Про пулю он выразился образно. Нервничал – не ожидал, что когда-нибудь будет меня арестовывать. Я прикинул возможное развитие событий и испытал сильное желание пнуть мертвого Барина. Теперь придется тратить время, объясняясь с компетентными органами и доказывая свою невиновность. Хорошо еще, что с моим будущим следователем я знаком и находится он неподалеку. Вон, выглядывает из-за спин.
– Давайте наручники, – вздохнул я, вытягивая вперед руки. – Какими судьбами, Сергей Родионович?
От расположившихся рядом со мной фигур ощутимо веяло опаской, недоумением и стыдом. Словно они совершают нечто неприличное, чего не делать нельзя. Их чувства вполне понятны – из десяти псионов, участвовавших в моем аресте в качестве силовой поддержки, восемь в той или иной степени являлись моими учениками, бывшими подчиненными, младшими коллегами или кем-то в том же духе. После Исхода чужаков многие бывшие бойцы из СБР перешли либо в ФСБ, либо в недавно созданную Службу Контроля Пси – откровенно говоря, она существует пока что больше на бумаге, чем в действительности, – в милицию, армию либо в другие государственные структуры. Но старых связей не теряли и к своим бывшим командирам, тем более к полковникам-«архангелам», относились более чем уважительно.
Оставшиеся двое, надо полагать, волновались из-за ненадежности своего положения. Слухи обо мне ходят разные, и надетые наручники никому не казались стопроцентной защитой от предположительно сошедшего с ума ментата-шестерки. Кстати сказать, мнение абсолютно правильное. Артефакторика развивается стремительными темпами, идет вперед семимильными шагами, однако полноценно соревноваться с обученными псионами изделия мастеров еще не в состоянии. И, думаю, смогут не скоро. Наручники выкачали из моей оболочки энергию, создать знак я сейчас не смогу. Ну и что? Для того
чтобы выжечь чужие мозги или проломить руками грудную клетку прежде, чем жертва почувствует опасность, оболочка не нужна.– Не подскажете, Виктор Андреевич, – наконец закончил ругаться по телефону невысокий щупленький псион и по совместительству мой старый знакомый, усевшийся в кресло через проход, – в чем причина отданных вами странных инструкций?
Микроавтобус плавно тронулся с места.
– Я не знаю, чего ожидать от убитого мной существа, – слегка развернулся я к собеседнику. – Предпочитаю перестраховаться.
– Вы имеете в виду убитого вами человека? – мягко уточнил тот.
– Человеком он перестал быть давно.
Сразу после ареста я приказал – в моем положении это наглость, но почему-то командир спецназовцев Сергей Круг (Круглов) отреагировал на совет как на руководство к действию – вероятно, по привычке, – к телу голыми руками не прикасаться, поместить его в «могильник» и приставить для наблюдения двух ментатов. Неизвестно, насколько мертв покойный Барин, и неизвестно, на что способны его таинственные хозяева. Или Хозяин, упаси нас все боги вместе взятые. Иногда труп является прекрасным средством влияния на живых, примером чему может послужить практически любой из последних экспериментов Покойника. И хотя одержимые не замечены в использовании техник некромантии, лучше проявить бдительность.
Пока Лукавый размышлял над моим ответом, я раздумывал о наших с ним отношениях. С момента нашего знакомства мы общались исключительно на «вы» и по имени-отчеству, избегая кличек – словно сознательно выдерживая дистанцию. Как два хищника, чьи пути время от времени пересекаются. До драки дело не доходило ни разу: мы относились друг к другу с определенным уважением, однако для сближения поводов у нас все-таки не нашлось.
Сергей Родионович Иванов, почтительно называемый подчиненными Лукавым, сейчас занимал пост руководителя Особой Следственной Группы при президентской Администрации. Иными словами, птица высокого полета. Расследовал громкие преступления, совершенные с помощью псионики, и, насколько мне известно, виновных находил всегда. Иное дело, что его несколько раз притормаживали, в приказном порядке заставляя развалить следствие, но при наших византийских нравах это и не удивительно. Как бы то ни было, мужик он очень умный.
– У вас конечно же есть чем подтвердить свое заявление? – поинтересовался Иванов.
– Переговорите с Фроловым. Я всего лишь помогаю его следствию и не знаю, о чем могу рассказывать, о чем – нет.
Я слегка покривил душой. Просто не хотелось разговаривать, к тому же недавняя схватка дала много информации, которую следовало обдумать. Если припомнить все имевшие место на сегодняшний день наши столкновения с одержимыми, вырисовывается неприглядная картина – они раз за разом преподносят сюрпризы. Вот и еще парочка: во-первых, среди неизвестного противника есть полиморфы, по крайней мере один. Во-вторых, испускаемое ими ментальное давление заставляет тратить львиную долю усилий на борьбу в энергетической сфере, оставляя физическое тело уязвимым. Если сложно мне, то каково придется обычным псионам второго-третьего уровня, даже не ментатам? Шансов у них, пожалуй, и нет.
Вместо того чтобы искать уязвимые места нового врага и пытаться определить, с кем мы сейчас столкнулись, я вынужден тратить время на общение с органами.
– Сергей Родионович, – позвал я соседа, увлеченно крутившего трубку мобильника. – Не слишком ли быстро вы приехали?
Лукавый мгновенно понял подоплеку вопроса:
– Поступил анонимный звонок. «Аскет сошел с ума, спасайте». Мне сразу доложили о происшествии, камера наблюдения на входе показала соответствие изображения заданному портрету. Я решил проверить лично.