Тревоги Тиффани Тротт

А потом я открыла сумочку, вытащила ручку и аккуратно заполнила анкету.

– Новогодние пожелания! – крикнула Салли, когда мы стояли на балконе и смотрели, как фейерверк у моста Тауэр взрывается в бархатном небе.

– Я собираюсь сделать кое-что безрассудное! – заявила Эмма пьяным голосом, в то время как раздался первый удар Биг Бена. Бонг! – И вляпаюсь в неприятности!

– Я буду делать упражнения с гантелями, – сказала Фрэнсис. Бонг!

– Я буду много пить, – сказала Кэтрин. Бонг!

– А я – принимать наркотики, – сказал Хью. Бонг!

– Я стану психологом-консультантом, – сказала Лиззи, наполнив наши бокалы шампанским. Бонг! – И расскажу вам, кто вы есть на самом деле.

– А у меня будет ребенок! – сказала Салли, ее живот был уже отчетливо заметен. Бонг!

– Хитришь, – крикнула Эмма. – Это констатация факта, а не пожелание. Давай еще раз!

– Э-э-э… Ну… – Бонг! – Я буду давать больше денег на благотворительность. – Бонг!

– Я буду больше тренироваться, – сказала Фрэнсис. Бонг!

– Я начну наконец сортировать мусор, – сказала Эмма. Бонг!

– Я перестану думать о Довольно Успешном, – сказала я. Бонг!

– Я начну думать о моем муже, – сказала Лиззи, целуя Мартина. Бонг!

– Я выкрашу гараж, – сказал он.

– А я обращусь в брачное агентство, – добавила я. Бонг!

– С Новым годом! – крикнули мы все одновременно, целуясь, обнимаясь и чокаясь. – С Новым годом! С Новым годом!

Все замерзли и ушли в дом. Но я еще несколько минут стояла на балконе и смотрела, как внизу текут темные и сильные воды Темзы. И я думала, что, может быть, это будет счастливый Новый год, – в конце концов, год тянется так долго.

Январь

Ну почему, почему, почему я все время вижу во сне высотные здания Кэнэри-Уорф и Ллойдз-Тауэр? А иногда – правда, не так часто – Сентер-Пойнт? Не понимаю. Может, потому, что я снова думаю о Филе Эндерере, и это как-то трансформируется у меня в подсознании в высотные дома? Нет, вряд ли, ведь здания, которые он строил, были не очень высокими. Я бы даже сказала, довольно низкими. Он занимался больше перепланировкой и пристройками и никогда не строил в высоту. Я вообще не поставила бы его в один ряд с Норманом Форстером и Терри Фарреллом. А для меня что бы он построил? Дом, который тут же развалился бы? Понимаете, честно говоря, его представления об устойчивости зданий были крайне современными. Но мне кажется, я знаю, почему в последнее время думаю о Филе Эндерере. Потому, конечно, что это он во всем виноват. Ведь если бы он не растратил мое время, а потом не бросил меня, я бы не оказалась сейчас в таком положении. Я бы не обратилась в агентство знакомств. Теперь мне придется знакомиться с очень-очень унылыми, неприятными и крайне неуспешными людьми, и, вполне возможно, я вынуждена буду выйти замуж за кого-нибудь из них. Да. Это Филлип во всем виноват.

Мама с этим не согласна.

– Он не виноват, – сказала она по телефону сегодня утром. – Он здесь ни при чем. Это ты виновата, что стала с ним встречаться. Ты сделала плохой выбор.

– Ну, тогда Алекс виноват, – сказала я. – Он тоже долго водил меня за нос.

– Дорогая, ты сама себя водила за нос – как же ты не можешь понять? Потому что тебе не нужно было оставаться ни с тем ни с другим. Если бы ты ушла от них раньше, ты могла бы сейчас найти кого-нибудь более подходящего. Но ты предпочла оставаться с ними. Иногда мне кажется, Тиффани, что на самом деле ты не хочешь выходить замуж.

– О нет, нет, это неправда!

– Ну пожалуйста, прекрати говорить о Филлипе и Алексе – мне это неинтересно, да и тебе ни к чему. Они вчерашний день. Скажи, неужели ты серьезно хотела выйти замуж за кого-нибудь из них?

– Нет, – сказала я, – не в том суть.

– А в чем?

– Суть в том, что это они не хотели на мне жениться.

– Слава богу, что не хотели, Тиффани, – сказала она тихо. – А теперь, пожалуйста, возьми себя в руки. Ты стала нервной.

Мама права. Я стала крайне нервной. Потому что готовилась к прыжку в ледяную воду. К вступлению в «Очарование». Я уже послала им анкету. Со мной свяжутся по телефону и пригласят на собеседование. В животе у меня порхали бабочки, огромные, словно птицы. Я все думала об этом… предстоящем сватовстве. Постоянные мысли о том, что я неудачница, что мои отношения с мужчинами всегда заканчиваются крахом. И надежда, что какое-нибудь агентство свершит для меня чудо, в то время как Судьба, Бог не в силах мне помочь. Что за жалкое положение. Что за унижение. Почему, черт возьми, я все время сдаю позиции? И Господи – если бы кто знал! – это так унизительно. Ужасно. Меня это повергает в глубокую депрессию. Но с другой стороны, что уж так переживать из-за того, что приходится обращаться в эти брачные агентства. Во всяком случае, в любом обществе, с любой религией, имеются свои свахи – они жизненно важная составная часть общества. И не говорил ли сам доктор Джонсон, [90] что, по его мнению, все браки должны заключаться по приказам лорда-канцлера и ни та ни другая сторона не имеет права выбора? И в наши дни это очень распространено. Я хочу сказать, что все так делают. Все. Я думаю, что по крайней мере… хм… ну, на самом-то деле никто, потому что об этом ведь предпочитают не распространяться, да? Держат в секрете. Не могу сказать, что я порицаю это. Кто же захочет допустить, чтобы об этом узнали? Я бы уж точно не хотела. Ни в коем случае. Хотя не то чтобы это было нечто из ряда вон выходящее, наоборот – есть даже что-то романтичное в том, чтобы встретиться со своим суженым с помощью кого-то третьего. Доброй феи. Или мага. Один взмах волшебной палочки может принести невыразимое счастье в чью-то унылую, жалкую и одинокую жизнь. Я имею в виду, если бы я покупала дом, то пошла бы в агентство недвижимости, так ведь? Чтобы получить профессиональную помощь. Если бы я покупала автомобиль, – на самом деле, конечно, ни за что бы не купила из-за мерзкого ядовитого дыма, и к тому же что плохого в автобусе номер 38? – но если бы я все-таки хотела купить машину, я бы обратилась к специалисту, чтобы он помог мне выбрать. А если я ищу парня, я тоже вправе рассчитывать на профессиональную помощь. Потому что не собираюсь оставлять на произвол Судьбы или Провидения такое важное дело, как выбор спутника жизни.

90

Джонсон Сэмюэль (1709–1784) – английский критик и составитель Словаря английского языка; консерватор.

Как-то я прочитала, что Мел Гибсон познакомился со своей женой через брачное агентство. И счастлив в браке. По крайней мере, я думаю, что счастлив. Вроде бы он еще не развелся. То же самое и Харрисон Форд, разве нет? У Мела Гибсона все еще первый брак? Не знаю. Нужно проверить. Но если брачное агентство достаточно хорошо для Мела, то вполне подойдет и для меня. Интересно, а вдруг и принц Эдвард познакомился с Софией Рис-Джонс через брачное агентство? Вполне возможно. Очень похоже. И я готова поспорить, что Джерри Холл так же познакомилась с Миком. Во всяком случае, я с нетерпением жду, когда же наконец отправлюсь в «Очарование», чтобы посмеяться над этим.

– Думаю, это превосходная мысль, – сказала Кейт.

Я была у нее дома, в квартире на Мейда-Вейл. Кейт демонстрировала мне преимущества аппарата «За пять минут» фирмы «Медивейв» для нехирургической подтяжки кожи, который только что купила за 250 фунтов. Честно говоря, у меня он не вызывал доверия.

– Это займет только пять минут, – сказала Кейт, прикрепляя к лицу четыре пары электродов. – Поэтому он и называется «За пять минут». Неплохое название, правда?

– Отличное, – сказала я. – Но чтобы отправиться на тот свет, и пяти минут хватит.

– Так вот, все, что нужно сделать, – прижать эти подушечки сюда, к главным группам лицевых мышц. Примерно так.

Со свисающими проводами она была похожа на Франкенштейна. Затем она воткнула вилку в розетку, и вдруг ее лицо задергалось.

– Сейчас я пропустила ток через… мышцы на скулах, – сказала она, а щеки у нее так и прыгали. – А теперь через верхние мышцы на щеках. Я также собираюсь заняться… носогубными складками, потому что они меня немного… беспокоят. Нет, я пока не планирую обращаться в… брачное агентство, но это прекрасная мысль, – продолжала она в двухсекундные перерывы между электрическими разрядами, вызывающими сокращение лицевых мышц. – Я сама туда обращусь… если у меня не получится с… Майком. По существу, это тренинг для лица, – продолжала она. – То есть мы… тренируем мышцы рук и ног… Ну, а это работает по такому же принципу. – Кейт постучала по циферблату. – Я собираюсь… усилить сокращение мышц, немного увеличив силу тока, – добавила она.

Тем временем щеки и верхняя губа у нее не просто дергались – это были настоящие судороги, мышцы над глазами с силой сокращались, почище, чем у Герберта Лома в «Розовой пантере» или у Джона Туса, когда он работал в «Ночных новостях».

– Кажется, я усвоила принцип действия, – сказала я, – но тебе, наверное, трудно разговаривать.

– Не так уж трудно… Тиффани… подожди. Вдруг аппарат тоненько взвыл, что означало конец сеанса. Кейт сняла подушечки, оставившие чахоточные красные пятна в тех местах, где ток стимулировал кожу.

– Мое лицевые мышцы, – сказала она с выражением триумфа, – получили такую же нагрузку, какую испытывает теннисист, сыграв пару сетов. Как ты считаешь, я выгляжу моложе?

– Да, моложе, – чистосердечно ответила я.

– Как ты думаешь, мне можно дать двадцать восемь? – спросила она.

– Ну да. Возможно. Но Кейт, зачем ты это делаешь? В этом нет необходимости.

– Затем, что сейчас, когда у меня появился мужчина, важнее всего выглядеть как можно лучше.

– Да, конечно. А Майк знает, сколько тебе лет? – Молчание. – Так знает или нет?