Тревожная командировка

Мы прошли уже километров пять, пора было сворачивать. Где-то здесь должна была идти автомобильная трасса. Я оглянулся на пса. Он сидел и смотрел на меня. Вот как так.

Прощание с псом у меня было прямо до слез. Сентиментальный я человек, наверно. Он смотрел в мои глаза, и во взгляде его читалась такая преданность мне, что я чуть не взял его с собой. Но я, конечно, понимал, что никуда не смогу его взять. Похоже пес тоже все понимал. Я в последний раз обнял его, погладил по голове, выложил из рюкзака всю колбасу, и пошел догонять Шуру. Один раз оглянулся, пес сидел и смотрел на меня, к колбасе он даже не притронулся.

Мы вышли к дороге. И стали останавливать машины. Но никто не останавливался. Да и понятно. Я в старой одежде, бородатый. Стоим в лесу. Страшно, кто такие.

Тогда Шура сказала мне отойти и стала голосовать одна. У нее получилось и скоро мы ехали в грузовике, удаляясь от поселка. Я кое-как переоделся в кузове, а старую одежду выбросил на обочину. Шура толкнула меня в плечо, — мы с тобой, как муж с женой едем в город.

В маленьком городке мы вышли недалеко от вокзала и дали денег водителю, он не отказался и даже поблагодарил нас.

Мы сели в электричку и скорее старались уехать. В следующем городе, Шура купила билеты на поезд. Она заплатила за все купе, и нам никто не мешал. Я сходил в туалет подровнял бороду. Шура достала две книжки, одну сунула мне, и мы начали отдыхать.

Шура на двух станциях выходила. Наверно связывалась с кем-то. Мне она ничего не говорила, да мне и не интересно было. Я хотел отвлечься от всего.

В городке куда мы приехали, мы остановились в двухкомнатной квартире. Скромная пятиэтажка. Во дворе детская песочница и грибок. Деревянный стол, на котором забивали козла местные пенсионеры. И несколько жиденьких кустиков.

Мы ждали Глеба с Милой. Они должны были приехать сегодня. Завтра начиналась наша операция.

Шура в который раз повторяла, — ты главное не волнуйся. Все будет хорошо. Да я и не волновался. Детали операции в принципе разработаны. Глеба с Милой все равно на подхвате. Даже если не приедут, просто нам больше усилий приложить придется. Ну и ничего.

Конечно, план разработали не мы, до нас его просто довели. Есть видимо аналитики-разработчики, а мы так, группа захвата и доставки объектов. А что? Нисколько даже не обидно. Пусть будет! Как говаривал мой знакомый, когда его спрашивали, а что с ним делать?

Наши подопечные находились на окраине городка, на последней улице. Дом, в котором они жили, стоял предпоследним. Улица хорошо просматривалась. Со стороны огородов была лесопосадка. Перед самим домом находился глухой забор высотой два с половиной метра. Он продолжался и у соседей. Кроме того, во дворе бегали собаки, и судя по их лаю, не маленькие.

Вот как тут взять. Конечно, можно со всех сторон окружить и нагло захватить. Но это привлечение внимания, это явное сопротивление, а зачем это нам нужно. Необходимо сделать все тихо и мирно. Так чтобы никто ничего не понял и не заподозрил.

Как только мы с Шурой приехали сюда и определились на местности, тут же начали решать задачу захвата. Думали и спорили целых три часа, изрисовали кучу бумаги, но ни к чему не пришли. Не получалось по-тихому. Мы, конечно, понимали, что лучше всего выманить их оттуда и потом в каком-нибудь месте их взять. Но ничего умного в голову не лезло.

А потом Шура съездила куда-то и привезла план. Такой нелепый план мог придумать только ребенок. Да еще и неадекватный.

Дело в том, что в плане говорилось не о том, что мы должны их выманить, а о том, что они должны нас поймать. А когда поймают, вот тогда и действовать. В качестве живца должна была быть Шура. Ее некоторая неповоротливость с виду, ее грубоватые манеры, и иногда простодушный вид маскировали и сильно, умную, хитрую и настойчивую женщину. Она была опасным противником.

В качестве живца Шура должна была быть недолгое время. На подстраховке — мы, Глеб, Мила и я. Возможно где-то еще были люди, но не факт.

По плану Шура должна была подойти к дому и постучаться в ворота. Из дома должны были выйти и ответить. Шура представилась бы ветеринарной службой из района. Дальше еще нелепее. Ее должны были по плану пустить во двор, там она должна была сориентироваться и обезвредить хотя бы одного из пары. А там должен был подскочить я и помочь ей.

Мы с Шурой попили чаю и решили действовать по-другому. Мы все-таки хотели выманить их из дома. Шура должна была подойти к воротам и постучаться. В этот момент я должен ехать на велосипеде и неожиданно упасть, и у меня должен был начаться приступ эпилепсии. Шура должна была закричать: — на помощь! Наша пара вышла бы помогать, Шура разыграла бы совсем растерявшуюся девушку, вот, тогда, когда меня должны были спасать, Шура и я должны были воспользоваться моментом. Дело в том, что у нас имелось одно средство, оно при воздействии на человека сначала парализует волю, потом через час погружает в сон. На подстраховке должны были быть Глеб и Мила.

Мы еще подумали, провели мозговой штурм, но ничего более умного нам в голову не пришло. Тогда еще раз обсудили детали и стали готовиться.

На следующий день я взял напрокат велосипед у местного мальчишки, пришлось дать ему три рубля, будущий бизнесмен, нисколько не удивлюсь, если так и будет. Шура ушла вперед, я за ней. Глеб и Мила так и не появились. Все придется делать нам самим.

Сначала все шло по нашему плану. Я поехал по улице, Шура подходила к дому. Согласно договоренности, я упал и меня начало трясти. Я несколько раз в жизни видел приступы эпилепсии, и поэтому представлял, как это происходит. Думаю, у меня получилось изобразить припадок.

Меня трясет, я уже сильно вошел в роль, Шура начала уже стучать в ворота. А ей никто не открывает. Она направилась к окнам, и собиралась стучать в них. Она закричала, — помогите! Человеку плохо! Тишина. Никого.

Я уже думал — все, ничего не получилось. Как неожиданно из ворот выскочил мужчина, подхватил меня и стал заносить во двор. За ним заскочила и Шура. Меня положили на траву, и мужчина начал разжимать мне рот, туда он мне вставил палку и начал держать меня. Одной рукой он достал из кармана рубашки бумажный пакетик и что-то из него высыпал мне в рот. Я чуть не подавился. Порошок был довольно противный. Шура держала мои ноги. Я почувствовал, что уплываю …

Очнулся я в машине. Я сидел на заднем сиденье, рядом был тот мужчина. Он смотрел вперед бессмысленными глазами. Впереди за рулем был Глеб, а сбоку мужчины сидела Мила.

Ехали недолго. Мы оставили машину за трансформаторной будкой, сами пошли в дом.

В квартире Глеб начал издеваться надо мной.

— Понятно, за что ты не любишь Шуру, она начальница. И даже понятно, чем тебе не нравится Мила, но я-то что тебе сделал. Ты ведь всю дорогу обзывал нас всех. Кстати, ты хотел даже переспать с Милой. Но выражался ты как-то непонятно. В общем мы смотрели на тебя и сначала хохотали, потом ты стал доставать нас. И пришлось дать тебе снотворное, чтобы ты заткнулся. Я, честно говоря, не ожидал, что ты такой болтун.

Я сидел, и мне было стыдно. Шура с Милой бегали по квартире, они собирали вещи. Наконец все было готово, Шура отправила Глеба и Милу в магазин за продуктами, а сама рассказала, как все было на самом деле.

После того, как мужчина засунул мне в рот порошок, Шура заторопилась, она поняла, что счет идет на секунды. Она попыталась схватить мужчину. Он вывернулся и в свою очередь хотел вызвать кого-то из дома. Не знаю, как удалось Шуре, хотя она все же спортсменка, она коснулась рукой открытой кисти мужчины и стала считать. Через пять секунд должен был наступить паралич воли. Он не наступал. На крыльцо выскочила помощь в виде темноволосой женщины, Шура поняла — это сообщница мужчины. Я ничем не мог помочь, я уже лежал в полной отключке.