Тревожная весна 1918

Кроме того, и по деньгам подобная экспедиция должна быть успешной (если не сложишь в пути голову) — на Урале можно купить платину за треть от продажной немцам цены, а если брать металл непосредственно у добывающих артелей то и за 1/12. Выгодно даже если брать у оптовых перекупщиков по цене 40 тысяч рублей за пуд (16 кг) это у нас сейчас 36 кг золота, а от немцев можно получить товаров на эквивалент 108 кг. Осталось мне найти пару тонн золота. А лучше сразу 6 тн чтобы скупить всю годовую добычу платины на Урале!

Намечено к исполнению — делается. Неделю я скитался по округе возле своего отдаленного калмыцкого зимовья, заодно припрятав себе золотой запас на черный день. Приезжал ночевать только в сумерках. Бог меня миловал, пару раз на зимовье приезжали какие-то красные отряды, они разыскивали беглецов и чужаков. Меня никто не выдал. И хорошо, что обошлось без эксцессов, так как обстановка все более тревожная. С приближением весны обласканные новой властью иногородние мигранты — "красны молодцы", обнаглевшие от полной безнаказанности, решили в наглую отбирать землю у ее владельцев.

Калмыки, многие из которых приписаны в казаки, показались им наиболее слабым звеном (а главное — плохо вооруженным). А так как калмыки всемерно пытались сопротивляться, то красные банды просто вырезают семьи кочевников под корень, руководствуясь принципами "нет человека — нет проблемы" и "никакой старорежимной совести, никакой морали". Естественно, что калмыки со своим племенным менталитетом (а как гласит пословица "Согласного стада и волк не берёт") в долгу не остаются и жестоко мстят своим обидчикам, тоже не щадя ни женщин, ни детей… А потом в степь приходят отряды красных карателей. Конечно, тут пока не Дикий Запад, но почти каждый день слышишь, что то тут, то там семью вырезали или несколько человек расстреляли. Веселое времечко!

Формирование моего личного боевого отряда идет из местных калмыков и скоро число бойцов достигнет 40 человек. Уже есть трудности с вооружением этого отряда. Деньги есть, а купить нужное не могу. Через людей старейшины Убаши осторожно прощупываем обстановку в Сальске.

И по линии связи с подпольем и по поводу закупок у красных кладовщиков вооружения и пулеметов. Наши полученные в станице Аксайской документы "красных казаков" пригодились. Не хочу сглазить, но работа идет и есть надежда на положительный результат. Заодно мои калмыки (а они все на одно лицо) завели знакомства с красными китайцами из наемников (а у большевиков каждый седьмой боец из числа жителей Поднебесной) а так же присматриваются к телеграфистам с станции Торговой. Телеграфист, если он воспринимает азбуку Морзе сразу на слух — самый информированный человек в городке. Подходы найдем, или подкупим или сломаем. В красном бардаке исчезнуть человеку без следа — не проблема.

Чистое, яркое, голубое небо. Кусачий морозец еще давал себя знать, из ртов притопывающих ногами и потирающих руки моих калмыков вырывались клубочки пара. Сегодня, 10 марта, я решил прекратить свои скитания по зимней степи. Тем более, что распутица настает, а Голубовский карательный отряд постепенно отдаляется из наших краев. Пора брать дело в свои собственные руки, а то мои калмыцкие посредники часто тормозят, квалификации у них не хватает. Для подготовки вооруженного восстания требовался совсем другой уровень работы.

Устные доклады я получаю от своих бойцов и агентов пару несколько раз в день, но сегодня мне принесли газетный листок, избегнувший участи пойти на самокрутки. Большевистские "Известия", издаваемые в Новочеркасске, свежие, всего двух дневной давности. Почитаем новости из большого мира:

"Белый генерал" — сообщала эта газета — "которого знает вся Россия с августовской авантюры, в данный момент с кучкой бессознательных проходимцев, находится где-то за Кубанью, в глухой деревушке, куда его загнали после Екатеринодара доблестные Советские войска… Отступая последний раз из Екатеринодара, Корниловский отряд, насчитывающий в своих рядах совершенно ничтожное число бойцов, по пути бросал обозы с продовольствием, фуражом, снарядами и патронами… Такое обстоятельство и еще то, что некем пополнить поредевшие ряды контрреволюционных отрядов, по-видимому, и приблизили конец Корниловской авантюры и если еще не приблизили настолько, чтобы можно было эту авантюру считать ликвидированной, то, во всяком случае, конец ее близок. И в этом не может быть никакого сомнения"

Понятно, голимая агитация и пропаганда! Главная цель таких официальных сообщений — нагнать больше жути, чтобы в сознании обывателя рухнула и последняя надежда на какую-то помощь извне.

А вот напечатан анонс, что готовится покаянное выступление в Советской печати и обращение к партизанам захваченного в плен генерала М. П. Богаевского, убежденного противника большевизма. Оперативно красные сработали, хорошо у них тут реклама поставлена. Пытаюсь узнать у калмыков дополнительные подробности этого дела. Один из моих старых приятелей коротко стриженный седовласый Аюка, своей фигурой походящий на борца, охотно делится со мной новостями и слухами. Он в теме, так как Богаевский укрывался в доме калмыцкого священника. А «сарафанное радио» делает свое дело очень исправно.

Узнаю следующие факты. После смерти генерала Каледина, М. Богаевский (он был помощником генерала Каледина по гражданской части) покинул Новочеркасск и со своей супругой, скрываясь от большевиков, скитался по разным станицам. Его судьба, как-то фатально была связана с Голубовым, который сыграл такую гнусную роль и в истории Дона и в жизни М. Богаевского. Еще в конце 1917 года Голубов за свои большевистские деяния сидел в Новочеркасской тюрьме и был оттуда выпущен только благодаря заступничеству М. Богаевского, причем Атаман Каледин согласился на это освобождение скрепя сердцем. И вот, как бы в благодарность за это, Голубов в марте месяце 1918 года арестовывает своего спасителя и предает его большевикам!

Опять и снова этот проклятый предатель Голубов! Какой-то просто злобный демон для Донского казачества! Сволочь первостатейная! Необходимо иметь в виду, что предательство Голубова имело большее значение в судьбе Донского края. Только благодаря этому обстоятельству, события на Дону пошли ускоренным темпом в пользу Советской власти. Но, использовав Голубова полностью, большевики резко изменили к нему свое отношение, быть может, опасаясь его казачьей ориентации.

Действительно, уже вскоре после взятия Новочеркасска Голубова отодвинули на задний план, перестали ему верить, устранили от участия в местных делах и на его глазах на главные посты начали выдвигать новых лиц (Подтелков, Смирнов, Медведев) с меньшими, по его мнению, "революционными" заслугами. Мятежная душа Голубова не могла мириться с таким положением. Обида, ревность, зависть, жажда славы, вновь стали толкать его на авантюры. Чтобы подняться в глазах "власть имущих" и восстановить былое доверие к себе, Голубов предложил большевикам свои услуги — поймать и доставить в Новочеркасск опасного контрреволюционера, скрывающегося в Задонье и угрожающего спокойствию Донской советской республики.

Вызвавшись на эту роль, Голубов руководился еще тайным желанием побывать в сердце области, выяснить настроение казачества и, в соответствии с этим, взять ту или иную линию поведения. Возможно, что имел также намерение, если обстановка позволит, увеличить свои красные части новыми единомышленниками.

Советская власть приняла предложение Голубова и он с ватагой красных казаков отправился в Задонье, где скоро и напал на след М. Богаевского. Голубов поимку Богаевского приписал себе в заслугу, но фактически это не отвечало действительности, так как Богаевский, будучи измучен физически и нравственно, терпя голод и холод, не в силах был дальше выносить зимние скитание и сам добровольно сдался Голубову. Вначале Голубов своего пленника держал в тюрьме в станице Великокняжеской, а затем доставил его в Новочеркасск. Предваряя дальнейшие события, чтобы закончить с этой темой, расскажу, что последует дальше.

В оккупированном городе, тотчас же стало известно, что Голубов привез Богаевского и что даст ему возможность выступить на "покаянном" митинге в здании Донского кадетского корпуса. Вскоре этот слух подтвердился, и большевики уже открыто говорили, что на днях, известный контрреволюционер М. Богаевский, правая рука Каледина, даст народу отчет о своих преступлениях. Внимание целого города привлекал к себе тогда этот митинг. Очевидцы, присутствовавшие на этом митинге, нарисовали странную и необычайную картину этого собрания. Аудитория была крайне буйно настроена и резко делилась на два враждебных лагеря: первый составлял пришлый элемент, главным образом, матросы, красногвардейцы, латыши и иногородние — они требовали немедленной расправы с "контрреволюционером" и второй — были казаки — они сначала заняли выжидательную позицию, но после яркой речи Богаевского, их симпатии склонились на сторону последнего.