Тревожное торжество

Юлия поморщилась, словно Павел сказал совсем не то, чего она ждала от него в эти секунды:

– Это муж был увлечен мною, – отрезала с раздражением. – А я не хочу его!

Хавин не мог объяснить, что с ним творилось в эти мгновения, но с ним определенно уже что-то происходило. А Юлия вдруг огорошила вопросом:

– Вы хотите со мной в постель?

Павел смешался. На такой вопрос нужно было либо не отвечать, либо ответить честно. И он, помолчав, твердо произнес:

– Хочу. Странно было бы, если бы я не хотел этого.

Она решительно поднялась из-за столика и подала руку:

– Пойдемте.

Павел поцеловал ее пальцы и спросил:

– А если вернется муж?

Юлия недовольно нахмурилась:

– Какое это имеет значение? Я хочу в постель с вами. Прямо сейчас. Что же вы медлите? – Настойчиво потянула его за собой. – Может быть, мы с вами никогда больше не встретимся и всегда будем сожалеть о том, что не провели ночь вместе.

Павла изнутри жег огонь:

– А если потом придется терзаться, что расстались?

Рука Юлии чуть дрогнула:

– Во всяком случае, это лучше, чем засыхать без любви.

Хавин быстро встал с места.

Она пошла впереди, не выпуская из своей руки его руку. И чем ближе они подходили к входу в здание, тем больше он ощущал, как ее пальцы крепче сжимали его ладонь. Как будто Юлия опасалась, что он может вырвать руку и неожиданно исчезнуть. А ему казалось, что все снится и что он вот-вот проснется и Юлия растворится в ночи.

У двери Павел рывком прижал ее к себе и впился губами в губы. Она не сопротивлялась, обхватила его. Потом они вошли внутрь, поднялись по лестнице на второй этаж.

Юлия открыла дверь в свой номер. Павел ощущал сильный жар от ее тела. Сейчас он забыл, что еще недавно чувствовал себя опустошенным и разочарованным. Слышал только уханье собственного сердца в груди. Подхватил ее на руки и понес в постель.

Пальцы Юлии впились в кожу Хавина, она призывно стонала. Кипела и била через край, вскидывалась и затихала.

Потом они отдыхали. И Юлия хотела знать, понравилась ли она ему в постели.

– Вы восхитительны, – отвечал Хавин.

Юлия прикрывала ему рот ладонью, прося, чтобы он не называл ее на «вы», а то она чувствует себя старой!

Хавин попросил о том же. Но она возразила, сослалась на то, что с ним незнакома, даже не знает имени.

– Давай познакомимся, – сказал он негромко.

Но Юлия задумчиво и досадливо обронила:

– А зачем? Быть может, это наша первая и последняя встреча. Я не хочу ни о чем сожалеть.

– Ты не хочешь знать, как меня зовут?

– Нет. Это ни к чему. – Она сделала глубокий вздох, высоко поднимая грудь.

Павел напружинился. Так приятно ласкать красавицу и видеть, что она охотно принимает твои ласки.

Юлия повернулась к окну. С улицы начинал пробиваться утренний свет. Показала рукой, проговорила:

– Рассветает, – и вновь вздохнула.

Павел в ее голосе уловил тоску, будто Юлия не радовалась рассвету. И Хавину хотелось, чтобы она сожалела, что у них все прерывается. Но он понимал, что это неизбежно, как бы ни хотелось иного. Проговорил:

– К сожалению, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Иногда это случается очень быстро.

Оба умолкли. Долго лежали без движения. Было слышно тиканье часов на стене. Это тиканье уже начинало изводить Хавина, когда раздался голос Юлии:

– Поцелуйте меня еще, – сказала она и порывисто прижалась к Павлу.

Хавин обнял ее. И весь мир сразу куда-то исчез. Время перестало существовать.

2

Казалось, ночь пролетела мгновенно, как пролетает птица над головой. Мгновением не надышишься и не утолишь жажду, но именно оно кажется прекрасным и неповторимым.

Все так непредсказуемо и неожиданно случается порой. Вчера в ресторане и Павел и Юлия очень удивились бы, если бы им сказали, что ночь они проведут в одной постели. А сейчас и он и она не хотели расставаться. Но Павел и Юлия знали, что он должен уйти, а она должна закрыть за ним дверь. Он собрался. Она стояла, ждала, отвернувшись к окну.

– Я пошел, – сказал он.

– Да, да, – кивнула она в ответ, не оборачиваясь.

– Я пошел, – повторил он.

– Да идите же наконец, не мучайте меня! – выплеснула она.

Он шагнул к двери, взялся за ручку, дверь легко подалась. Мелькнула мысль, что они забыли запереть ее. Оглянулся на Юлию. Та по-прежнему смотрела в окно. Ее красивое голое тело купалось в утренних лучах. Павел распахнул дверь и вышел. Все закончилось, осталось в прошлом. Не вернуть. Да и стоит ли? Назад хода нет. Он твердо направился к своему номеру.

Водитель не спал, уже сидел на кровати полностью собранный. Встретил Хавина вопросительным взглядом, но ни о чем не спросил.

Павел раздвинул шторы, впуская в комнату слепящее солнце. Подумал: все хорошо, все хорошо. Он не осуждал ни себя, ни Юлию. Произошло так, как произошло. Жизнь продолжается. Посмотрел на часы. Он ехал в небольшой периферийный городок к приятелю на день рождения его жены. Ехал, чтобы отвлечься от всех накативших на него неурядиц. Вообще-то он не любил ездить по гостям, но давний приятель для него был как отдушина.

– Ну, что, трогаем? – спросил водитель, привставая с постели.

Хавин промолчал, и водитель снова сел, скрипнув матрацем.

Юлия пошла под душ, когда за Павлом захлопнулась дверь. Если она и сожалела о чем-то, так лишь о том, что все так быстро закончилось. Струи прохладной воды текли по волосам и телу. Успокаивали. Скоро все забудется, думала она, жизнь потечет по прежнему руслу, вяло и безразлично. Впрочем, кто знает, как будет дальше.

Она отключила воду, обтерлась полотенцем, вышла из душевой, оделась. Пора отсюда уезжать. Денег в сумочке достаточно, чтобы добраться до города на любой попутке. Сунула ноги в босоножки и шагнула к выходу.

На улице, на парковке неожиданно для себя увидела мужа. Он хмуро стоял около машины. Глаза их встретились. Валентин содрогнулся, а Юлия поморщилась, будто появление мужа испортил ей праздник. Маленькими шагами направилась в его сторону.

На лице Валентина дернулось какое-то жалкое презрение. И она, похоже, поняла, почему оно было таким. Юлия вскинула голову и тоже посмотрела пренебрежительно. Подойдя, недовольно спросила:

– Зачем ты вернулся?

Валентин расширил ноздри и задышал враждебно, но больше это походило на детскую обиду: