Трейдер. Деньги войны

А потом приехал зам по науке и привез образцы. У меня аж сердце упало — не подошли! Но нет, приняли с парой замечаний, куда ж без них. Сам не знаю, как я этого доктора-профессора-академика не расцеловал.

Праздник мне испортили ФСБшники, затеявшие проверять меня в тот же вечер. За месяц столько раз на беседы тягали, что я и счет потерял. Все перетряхнули — от анкетных данных до знакомств, даром что под микроскопом не рассматривали и в унитаз не залезали. А может, и залезали, во всяком случае вопросики задавали очень своеобразные. Да только мне скрывать нечего — родился, работал, служил, работал, учился, работал, женился, работал, развелся, работал… Даже в недружественные ныне страны ни разу не ездил, слишком далеко от нас летать.

Я-то думал, «Калибр» — что-нибудь военное, типа новых боеприпасов или, на крайняк, измерительного инструмента. А там… я и понятий таких не знаю — фиктивные поля, калибровочные инварианты, квантовая хронодинамика… На соседнем физико-техническом факультете Политеха о таком, может, и слышали, но явно не все. В общем, что-то очень интересное в области экспериментов с пространством-временем. Как следствие — дико секретное.

Когда после всех мытарств я первый раз в ФНЦ отправился, меня на проходной чуть наизнанку не вывернули. И слово «проходная» объекту на въезде соответствует слабо — четыре последовательных шлюза, не просто пропуск с физиономией сличают, а просвечивают, прозванивают, до последнего шва проверяют. Весьма дотошно, между прочим, бывшие погранцы служат.

Ух, как я радовался!

Преждевременно — все эти мучения к подписанию большого контракта не привели. Подписали малый, по которому мы (то есть я, больше никому допуска не дали) должны кое-что смонтировать, чтобы некая установка заработала чуть иначе и выдала давно ожидаемые результаты. Выгорит — мы на коне, нет — заплатят компенсацию и адью.

Вот я и вкалывал, как проклят…

Щелкнул замок и я метнулся в дальний угол, за ящики еще прежде, чем сообразил, что происходит. Дверь распахнулась, и в яркий проем втиснулись две фигуры, побольше и поменьше. Тот, что поменьше пошарил рукой за стенкой, щелкнул выключателем, и под потолком загорелась слабенькая лампочка, забранная решетчатым кожухом.

— Ага, вот ты где!

Сердце ушло в пятки, но я во все глаза пытался рассмотреть и запомнить братков, щурясь против света.

Да, изображение в щелочке не открывало всей картины. Хари как из гангстерских фильмов, да они, наверное, и есть гангстеры. Один высокий, здоровенный, руки чуть ли не до колен, челюстью можно орехи колоть. Рожа в щетине, взгляд интеллектом не обезображен. Второй явно «мозга» — слащавый красавчик, тонкие губы, тонкие усики. Костюмы в полоску, шляп нету. Оба чернявые, итальянцы, что ли?

— Не бойся, мальчик, — змеей улыбнулся красавчик

Волосы у него расчесаны на пробор и блестят, будто гуталином смазаны. Нет, это для обуви, для волос этот, как его… бриолин! Блин, и что только в голову лезет?

— Если твой папашка не дурак, ты скоро будешь дома.

Дома… При этом слове заурчал живот и я, не думая, брякнул:

— Есть хочу!

Гангстеры перекинулись парой слов и красавчик бросил:

— Сейчас.

Он скрылся из вида, а здоровяк так и остался торчать в проеме, поигрывая кастетом. Через пару минут красавчик поставил на приступку пузатенькую бутылочку и сверток пергаментной бумаги, а затем закрыл дверь.

— Tienilo d’occhio! — донеслось до меня. — Torno presto, Rosario!

После чего хлопнула еще одна дверь, а на улице фыркнул мотор и прошуршали шины.

Уехал…

Первым делом я подскочил к приступке — в свертке нашлась половина сэндвича со следами зубов, а бутылочка оказалась никогда не виданной мною «Кока-Колой» под жестяной винтовой пробкой! Отломил обгрызенное и кинул шебуршавшим за барахлом крысам, а сам свернул пробку и набросился на еду.

Блин. Сходил, называется, за молочком, продал разработку федеральному центру… Остается надеяться, что меня откачают, глюк кончится, а знаменитый на весь город доктор Линник вернет мою кукуху на место.

Но глюк зачетный — в сэндвиче кружева из множества тонюсенько нарезанных ломтиков мортаделлы, к ним отличный сыр, салат и помидоры. Офигенские помидоры, надо сказать, не вата из магазинов. А кола непривычна на вкус.

Я жевал и печально размышлял о перспективах бизнеса. Подпустят ли меня к «Калибру» обратно после этого глюка? Меня ведь и врачи проверяли, не только ФСБшники. Если опять облом, то и не знаю, что делать дальше. Каждый раз бьют на взлете, не дают развиться!

Сплошной сизифов труд — только вытянешь, только выйдешь на приличные обороты, только начнешь разгоняться — бац, обвал! То санкции, то правила таможенные, то скачок курса, как в 2014-м. Вот не будь этих внешних воздействий, я бы уже в олигархи местного масштаба вырос, не меньше. А так — подъем, обвал, подъем, обвал… Упрямства и терпения мне не занимать, но сколько можно??? Другой бы давно бросил всю эту радиотехнику и занялся чем поинтереснее, торговлей например, купил-продал, купил-продал, все ровно, все предсказуемо, риск куда меньше.

Кто-то сказал, что бизнес любит покой, вот точно. Вон, в Америке все ясно, все понятно, устоявшиеся законы, плати налоги и никому до тебя дела нет! Правила не меняются каждый день, Конституция неизменна двести пятьдесят лет! А только на моей памяти в России в Конституцию трижды вносили радикальные поправки. Нет, у американцев их тоже навалом, но там и отменялись некоторые, и радикальности такой нет. Вот и прет у них бизнес.

Еще для бизнеса очень полезно, когда есть богатые родители. А у меня отец офицер, а мама учительница, миллионов не заработали. Наоборот, все, что успели скопить при Советской власти, в девяностые пошло по ветру, хорошо хоть выжили. Я как вспомню наше меню из картошки, макарон, макарон с картошкой и картошкой под макаронами, так ком в горле встает.

А у какого-нибудь Гейтса мама — член совета директоров крупного банка, папа — президент лиги адвокатов, а Билли, получается, бедная сиротка, юный гений, начинал с одного немытого яблока, всего добился сам. Блин, скотство!

Чего бы при таких условиях не стать выдающимся предпринимателем? Да хотя бы просто успешным! В конце концов, можно на мамины-папины деньги тупо купить патент, наладить производство и жить себе припеваючи. Или того лучше, нанять китайцев… А тут все сам, все сам. Сам придумай, сам обеспечь финансирование, сам людей найди, сам воплоти, сам продай, да еще от потока постановлений, законов и нововведений уворачивайся! Блин, как люди ухитряются бизнес в России поднять, до сих пор не понимаю…

Под эти мысли я прикончил сэндвич с колой и некоторое время сидел, тупо слушая возню в углах. В пергаментной обертке остались крошки и я решил высыпать их крысам — кто-то считает их противными, но они прежде всего умные и заняты выживанием. А так — грызуны не хуже прочих, у белочек просто пиар лучше.

Встал, сделал шаг, запутался ногой в какой-то ленте и со всей дури грянулся оземь, в аккурат между двух чугунин.

Вот тут меня и накрыло по-настоящему.

Джон, мать его, Грандер-младший!!!

Единственный сын и наследник Джона, мать его, Грандера-старшего!!!

Все, буквально все взорвалось в моей бедной голове — Hun Private, Кролик, вожделенный велосипед, гангстеры, Принстон, недавно закончившаяся Великая война (как тут называют Первую Мировую), Америка, штат, мать его, Нью-Джерси! Пони, мать его, собственный пони! И 1920 год!!!

А-а-а-а-а-а!

Обхватив голову, я трясся между решеток и с каждой секундой все глубже погружался в пучины безумия.

Или реальности.