Три ангела по вызову

– Точно, я ее куртку запомнил! – успокоил его Штырь. – Толстая, опять же… и патлы рыжие…

– Но это же явно бомжиха! Вон, гляди, она же бутылки собирает! А та вчерашняя вроде поприличнее была… на тусовку ходила… на тусовки бомжей не пускают!

– А черт их разберет! – отмахнулся Штырь. – Может, она днем бутылки собирает, а ночью по тусовкам шляется! Но я тебе точно говорю – она это! Я ее вчера запомнил! Куртка эта…

– Да, куртка запоминающаяся, – согласился прилизанный. – Ладно, проследим за ней, а потом будем брать. Тем более место подходящее… никто не помешает…

Напарники крадучись двинулись вслед за своим «объектом», тем более что рыжеволосая особа в зеленой куртке вот-вот могла скрыться из поля зрения. Миновав пыльный пустырь, она свернула в узкий переулок, опасливо оглянувшись назад.

– Никак она нас заметила, – прошептал Штырь, спрятавшись за припаркованную машину.

– Да с чего бы! – отмахнулся его шеф.

Тетка перешла дорогу, волоча за собой бренчащую авоську с бутылками, прошла еще несколько шагов и торопливо скрылась в темной подворотне.

Штырь бросился следом, заглянул в эту подворотню и сделал знак своему напарнику следовать за собой.

Они оказались в полутемном дворе-колодце, в одном углу которого стояло несколько переполненных мусорных баков, а в другом ржавели бренные останки разбитого «Запорожца». Рыжеволосая особа куда-то подевалась.

– Вот черт, – проговорил Штырь, недоуменно вертя головой, – она же сюда только что вошла! Мы же ее видели! Что она, сквозь землю, что ли, провалилась?

– Мужики, вы чего-то потеряли? – раздался вдруг за спиной у напарников насмешливый голос. – Может, вам помочь?

Штырь резко обернулся. В подворотне, которую они только что миновали, стоял приземистый бомж в драном ватнике, с лицом, изуродованным кривым шрамом.

–. Знакомую ищем, – неприязненно ответил Штырь и двинулся навстречу бомжу.

– Вот эти, – из-за плеча бомжа показалась немытая рыжеволосая особа в грязно-зеленой куртке, – вот они самые! Идут за мной и идут, куда я, туда и они… черт их знает, чего им надо! Может, они маньяки какие! Может, они меня домогаются! А я – девушка скромная, порядочная, мне маньяки ни к чему…

– Вы, мужики, зачем женщину пугаете? – осведомился бомж и сделал шаг вперед. – Это нехорошо!

– А ты что – неприятностей на свою голову ищешь? – скривился Штырь. – А ну, сгинь отсюда! Нам с этой лахудрой поговорить надо! У нас к ней дело!

– Это нельзя, – ответил бомж и выбросил вперед руку с зажатым в ней горлышком разбитой бутылки, – это запрещается! На это у вас нету разрешения!

– Ты, пьянь болотная, сказано тебе – вали с дороги! – повысил голос Штырь и резким жестом вытащил из кармана складной нож. – Ты не знаешь, с кем связался!

– А ты знаешь? – глаза бомжа загорелись нехорошим огнем.

– Точно говорю – маньяки! – взвизгнула женщина. – Семеныч! Семеныч!

В глубине двора открылась незаметная железная дверца, и оттуда выкатился колобком невысокий жизнерадостный толстячок в отутюженном сером костюме и дорогих ботинках. Он странно выглядел в этом дворе, среди бомжей и помойных баков. Следом за ним, переваливаясь, как дрессированный медведь, выбрался здоровенный мужик лет сорока в спортивном костюме.

– Это кто же на моей территории шум устраивает? – проговорил толстяк, выходя на середину двора. – Это кто же мешает моему заслуженному отдыху?

– Вот, Семеныч, – затараторила женщина, – я тут, значит, работаю, стеклотару собираю, потому как у меня разрешение имеется, лично тобой выданное, а эти двое за мной увязались, и идут и идут, куда я, туда и они, а может, они маньяки какие-то, может, у них насчет меня нехорошие намерения имеются, или, допустим, они меня похитить хотят на внутренние органы…

– С тобой ясно! – милостиво проговорил Семеныч и повернулся к незнакомцам: – Вы зачем женщину пугаете? Вы зачем трудящемуся человеку настроение портите? Вы, ваще, кто такие?

Прилизанный тип окинул Семеныча и его телохранителя высокомерным взором и произнес сквозь сжатые зубы:

– Я тебе отчитываться не собираюсь! Ты кто такой? Ползи обратно в свой клоповник, пока мы с братаном у тебя сокращение кадров не организовали! – с этими словами он вытащил из-за пазухи пистолет с глушителем.

– Ой-ой-ой! – Семеныч взмахнул короткими ручками. – Сейчас испугаюсь!

Он щелкнул пальцами. В воздухе просвистел кусок кирпича и выбил пистолет из руки прилизанного. Тот обернулся, тряся ушибленной рукой, и увидел, как бомж, перегородивший им выход из двора, поднимает с земли второй кирпич.

– Да вы на кого поперли! – взвизгнул Штырь и бросился на прорыв, но бомж размахивал перед ним горлышком бутылки, и за спиной раздавались тяжелые шаги телохранителя Семеныча.

Драка была короткой, но бурной.

Через несколько минут невезучие напарники валялись на грязном асфальте, тяжело дыша и снизу вверх глядя на победителей. У прилизанного на лице расплывался здоровенный синяк, правая рука быстро распухала. Штырь пострадал еще больше – у него была располосована щека и, кажется, сломано ребро.

Семеныч разговаривал по мобильному телефону.

– Павел, ты бы подскочил сюда на минутку, – говорил он кому-то степенным, уважительным тоном. – Ну, не то чтобы особенно важное, но по твоей части… Тут у меня двое гастролеров безобразничали, пришлось их… того… да нет, зачем же так, просто временно обездвижить! Ну ладно, давай, жду!

Еще через несколько минут во двор въехали «Жигули» с милицейской мигалкой. Не заглушая мотора, из машины выбрался мордатый милиционер в кителе с капитанскими погонами. Первым делом он вразвалку подошел к Семенычу, уважительно пожал ему руку и только потом повернулся к лежащим на земле напарникам.

– Эти, что ли? – он пнул Штыря в бок носком сапога. Штырь застонал: удар пришелся по сломанному ребру.

– Эти, – вздохнул Семеныч. – Пришли, понимаешь, и начали тут выступать… никакого, понимаешь, воспитания! Ну, парни мои немножко погорячились…

– Это понятно… – протянул милиционер, – иногда и не хочешь, а погорячишься! Я вот думаю. .. помнишь, в марте канцелярский магазин какие-то двое ограбили? Так не иначе это они и есть!

– Очень даже может быть! – поддержал Семеныч милиционера. – Наверняка они!