Три билета в Париж

– Буду. Чего ж добру пропадать? А вторую сдам. За что ж его все-таки убили?

– А я знаю?

На кухне нарисовалась Анечка с пулеметом на веревочке.

– Слушай, он тебе не надоел? – спросила Светлана.

– Не-а, – покачала головой Анечка и объявила: – Я хочу самоход. Мама, позвони папе.

– Что ты хочешь? – не поняли Александра со Светланой.

– Ну такую игрушку, которая сама ходит.

– По-моему, сейчас есть ходящие куклы, – заметила Светлана.

– Не, не куклу, – покачала головой Анечка. – Такую штуку, которая от одной машины к другой переходит.

Александра со Светланой застыли на своих местах, потом Александра взяла дочь на колени и попросила подробно описать, какую игрушку она имеет в виду и где она ее видела.

Анечка описала. Когда свадебный кортеж двигался в направлении ЗАГСа, Анечка сидела на коленях у тети Светы и смотрела в окно. У какого-то пешеходного перехода на светофоре из-под соседней машины – простой, не «толстой» – вылез небольшой самоход, круглый, с ножками – и поспешил к их машине. Анечка внимательно следила за его продвижением. Самоход скрылся под их машиной. Анечка тогда еще пролезла по ногам тети Светы, мамы и дяди Аристарха и выглянула с другой стороны. Он там не вылез. А когда приехали на площадь, где тетя Света замуж выходила, Анечка про самоход уже забыла, а сейчас вспомнила, потому что по телевизору показали в мультике такой самоход. На нем герои куда-то ехали.

– Он еще на летающую тарелку похож, – сообщила девочка. Только на ножках. На тоненьких. На краба похож. Или на паука. И быстро-быстро ножками передвигает.

– Так… – произнесла Светлана. – Значит, на ножках.

– Какая-нибудь радиоуправляемая гадость, – добавила Александра. – Но нам, а тем более Горынычу, от этого не легче. Хорошо, Анечка, я передам папе. Или сама тебе куплю такой самоход, если увижу в магазине.

Анечка радостно убежала в комнату, подруги посмотрели друг на друга.

– Слава богу, мы остались живы, – вздохнула Светлана. – И Анечка.

Зазвонил телефон. Подошла мать Александры, потом заглянула в кухню.

– Мать Ольги звонит. Подойдешь?

– Да.

Александра прошла к телефону, взяла трубку.

– Здравствуйте, Ирина Серафимовна.

– Ой, Сашенька! Смотрели сейчас с Михаилом Александровичем телевизор, видели вас со Светланой. Вы с кем из первых лиц государства познакомились? Михаил Александрович вот хотел вас попросить за него похлопотать…

– Его опять арестовали?

– Нет. Но он уже написал Путину, Касьянову, Чубайсу и Березовскому.

Александра не стала комментировать состав адресатов и даже спрашивать, по какому вопросу Михаил Александрович к ним обратился. Вместо этого она спросила, есть ли какие-то новости про Ольгу. Ирина Серафимовна тут же разразилась гневной тирадой, критикуя отвратительную работу милиции. Но у Александры появились кое-какие идеи насчет поиска Ольги.

– Мы со Светой сейчас к вам подойдем. Нам нужно кое-что обговорить.

– Ой, у меня не прибрано! – воскликнула Ирина Серафимовна.

– Это не имеет никакого значения.

– И представляешь, Сашенька, нам с Михаилом Александровичем в этой милиции даже тряпку не вернули! Правильно о них в газетах пишут, что постоянно берут взятки! Даже тряпку старую взяли!

– Может, как вещественное доказательство?

– Нет, я видела эту тряпку в нашем отделении на полу! Я старую пижаму Михаила Александровича где угодно узнаю! Он в ней пять лет спал! Меня не проведешь! Я специально ходила к начальнику отделения и была готова показать ему, где я зашивала пижаму, пока Михаил Александрович ее еще носил. У него все пижамы рвутся по рукаву, когда он одеяло на себя натягивает и с боку на бок одновременно переворачивается…

Александре надоело все это слушать, и она объявила, что они со Светой собираются и идут, потом вкратце пересказала подруге содержание разговора.

– А что ты хочешь от Ольгиных родителей? – не поняла Светлана. – У меня, если честно, сейчас нет никакого желания их слушать. Они как начнут на пару ругать правительство и олигархов, так хоть уши затыкай. А теперь еще явно нас обеих будут заставлять составить им протекцию в обращении к представителям власти.

– Я хочу, чтобы Михаил Александрович, которому все равно нечего делать и некуда девать энергию, последил за Тучкой и Пьянчугиным, – объявила Александра.

Светлана раскрыла от удивления рот.

– Зачем? – спросила наконец.

– Света, нечисто тут что-то… И в гибели Генералова, и в гибели Горыныча. И Ольга исчезла, которая явно что-то видела или слышала. От нас не убудет, и Михаил Александрович при деле будет.

– А если его поймают? У Пьянчугина же охрана. Парни вполне могут заметить слежку.

– И что? Они решат, что он – сумасшедший. Он им еще речь толкнет про свою работу в эпистолярном жанре. Да и милиция, думаю, его во второй раз брать не захочет. Им явно и первого хватило. И Пьянчугин про Михаила Александровича уже наслышан. Более того, он в отделении милиции был, когда Михаил Александрович там в застенках сидел.

– Ладно, действуй, как знаешь.

Вскоре Александра со Светланой оказались у родителей Ольги. Вначале девушки прослушали длинную речь Ирины Серафимовны о содержании мужа в застенках. Потом Михаил Александрович выступил сам и поведал подругам дочери о примерной программе действий, составленной им совместно с сокамерниками, завсегдатаем отделения милиции бомжом Лешей и неким Василием, лицом без определенных занятий, страдающим белой горячкой и думающим выдвигать свою кандидатуру на пост депутата Государственной думы. Кандидата в депутаты взяли как раз во время агитации и доставили в участок. Он агитировал с топором, бегая с ним за чертями, которые почему-то не хотели за него голосовать, о чем он честно написал в объяснении и поведал следователю лично. Следователь почему-то никак не хотел видеть чертей, съежившихся в углах. Василий периодически грозил им кулаком и орал: «Врешь, не возьмешь!»

Когда родители Ольги немного выговорились, Александра взяла нить разговора в свои руки и заявила, что у нее имеются кое-какие подозрения относительно директора их школы Ольги Михайловны Пьянчугиной. Она не хочет пока делиться ими вслух, чтобы зря не обвинять человека, но считает необходимым за ней проследить. У Александры со Светланой такой возможности нет: во-первых, они работают, во-вторых, Тучка их хорошо знает, в-третьих, у них нет машин (про Светланино наследство упоминать не стали, в любом случае Светлана не умела машину водить). К тому же Александра очень заметная.

У Михаила Александровича есть машина («копейка» девятнадцати лет от роду, под которой он регулярно проводит время во дворе), он неизвестен Тучке и может, не привлекая внимания, за ней последить. Также целесообразным Александра считала слежение за законным супругом Ольги Михайловны господином Пьянчугиным, известным банкиром.

– Думаете, они Оленьку захватили и держат в заложницах? – шепотом спросила Ирина Серафимовна.

– Я пока воздержусь от высказывания своих мыслей вслух. Но нужно узнать, чем они заняты, чтобы хотя бы обезопасить общество.