Три четверти его души

Так куда же он мог спрятаться? Уйти к лодкам или катерам немыслимо, именно там организовали самый строгий контроль. Это исключается. Если только он не сумел переодеться в гондольера и уплыть на своей лодке. Но такое — чистая фантастика. Чтобы управлять гондолой, нужно учиться много лет. При размерах чуть больше десяти метров в длину с правой стороны она на двадцать четыре сантиметра ниже, чем с левой, что сделано для удобства того, кто ее ведет. Научиться этому искусству за несколько часов или дней просто невозможно, не говоря уже о том, что все венецианские гондольеры знают друг друга в лицо.

Следующий вариант — собор Святого Марка. Предположим: он все-таки сумел каким-то неведомым образом туда проникнуть. Что дальше? Где он там затаился? Даже если сумел спрятаться и просидеть там всю ночь, то сегодня утром его обязательно найдут. Хотя и вчера должны были обнаружить. Никто из входящих в собор не миновал внимания офицеров полиции. Да и предупрежденные священники немедленно заметили бы незнакомца, ищущего укрытия. Нет, похоже, это тоже следует исключить.

А что, если этот негодяй все же сумел изменить свою внешность и, имея при себе чужие документы, уехал на лодке с группой туристов? Но где он мог переодеться? И почему его не остановили карабинеры? Ведь его приблизительный возраст был всем известен. А если, к примеру, он переоделся в женщину? Конечно, женщин проверяли не так тщательно, как мужчин. Что, если мы устроили друг другу похожие трюки? Мы выставили мужчину, переодев его в женщину, и преступник, совершив убийство, переоделся в женщину? Но где и когда? Во-первых, это большой риск. Его все равно могли опознать. Во-вторых, не так-то легко мужчине его комплекции загримироваться под женщину. И наконец, в-третьих, где это можно было сделать? На пленке видно, как он дошел почти до конца площади. А куда делся потом? Предположим, сумел куда-то забежать, чтобы переодеться. Куда именно? Нужно проверить все магазины и лавки под аркадами вокруг площади. Хотя это ничего не даст. Многие хозяева обратили внимание на происшедшее убийство и, если бы в их магазине начал переодеваться неизвестный мужчина, сразу же сообщили бы об этом в полицию. Тогда где?

Магазины, рестораны, церкви, бары, квартиры. Более всего подходят квартиры и дома, в которых никто не живет. Или, наоборот, живет. Нет, он не настолько глуп, чтобы покупать дом на свое имя, понимая, что это тоже будет проверено. Зачем ему в таком случае назначать свидание на площади Святого Марка, рискуя, что его сразу же вычислят? Нет, нет и еще раз нет. Бесполезно его искать среди владельцев квартир и домов в этой части города.

Дронго тяжело вздохнул и вычеркнул еще одну цифру, обведенную жирным кругом. Похоже, ничего путного придумать не удавалось. Он посмотрел на церковь, построенную в XVII веке. Тоже убежище, подумал он. Нет, в церковь этот тип не пошел бы. А может, пошел, именно потому, что мы считаем его неким подобием антихриста? Может, спрятался не в соборе, а в какой-нибудь другой церкви? Недалеко от площади Святого Марка находятся две церкви. К северу — Сан-Джулиано и прямо у причала — Сан-Дзаккария. Дронго развернул подробную карту города. Если убийца спрятался там, то до сих пор должен находиться внутри. Нужно попросить Модзони направить туда наряды полиции. Сан-Дзаккария пользовалась особым уважением венецианских дожей. Ныне это монастырь бенедиктинских монашек. Дронго внимательно посмотрел на карту. Если убийца решил переодеться, то проще всего в монашку. Не нужен грим, удобная для этого одежда. Под монашеским одеянием можно спрятать даже грузное тело мужчины. Но каким образом он остался на ночь в женском монастыре? Попросил убежища? Абсолютно нереально. Вот рядом с причалом есть еще одна небольшая церковь — Санта-Мария дель Пьетта.

Дронго вспомнил, что посещал когда-то и эту церковь. Ее стены расписаны самим Тьеполо, там на потолке его знаменитое произведение — «Четыре главные добродетели». Может, убийца решил так своеобразно пошутить и спрятаться именно под сенью добродетелей? Дронго покачал головой. Тогда следует предположить, что он достаточно хорошо знает искусство и культуру Италии. Хотя почему бы и нет? Судя по всему, этот тип любит путешествовать. Все-таки нужно внести эту церковь в список объектов, подлежащих сегодняшней проверке. Он глянул на часы и потянулся к телефону. Была половина восьмого утра.

В полицейском участке ему ответили сразу.

— Доброе утро, — сказал по-итальянски Дронго, — извините, синьор, что я вас беспокою. Это говорит эксперт Дронго. Я приехал в Венецию по приглашению комиссара Модзони.

— Я знаю о вас, — отозвался офицер. — Вы живете в отеле «Сатурина»?

— Да, я говорю из этого отеля. Мне показалось важным передать мои пожелания синьору комиссару. Необходимо провести проверку в близлежащих к площади церквах, особенно в Санта-Марии дель Пьетта, Сан-Дзаккарии и Сан-Джулиано.

— Не беспокойтесь, синьор, — услышал Дронго в ответ, — мы это уже сделали сегодня ночью. Проверили абсолютно все церкви вокруг собора. По специальному разрешению патриарха Венеции. Наши офицеры работали там вместе с его сотрудниками. И опечатали все двери. В первую очередь побывали как раз в тех церквах, которые вы назвали. Сегодня утром проведем повторную проверку, но мы убеждены, что там никого нет.

— Извините, — пробормотал несколько ошарашенный Дронго и положил трубку. Значит, в соборы этот тип не пошел. Тогда куда он мог деться?

Дронго поднялся с кровати, прошел в ванную комнату, чтобы побриться и принять душ. Когда он уже вытирался, раздался телефонный звонок. Это его удивило и насторожило. Брюлей знает, что он поднимается поздно. Террачини и Модзони тоже не стали бы звонить так рано. Или… Или кто-то опять сумел его вычислить? Дронго подошел к телефону, снял трубку.

— Доброе утро, — услышал он знакомый голос Вирджила Даббса. — Ты уже проснулся? Может, спустимся вместе позавтракать?

За время поиска «стаффордского мясника» они стали гораздо лучше понимать друг друга. Как и все американцы, Даббс вставал рано. Для него нормально позвонить в восемь утра своему напарнику.

— Хорошо, — согласился Дронго, — встретимся через десять минут в холле.

Когда он спустился, Даббс его уже ждал, изучая развешанные в холле картины.

— Потрясающе, — с восторгом произнес он, — здесь каждый клочок земли дышит историей.

— Да, — меланхолично отозвался Дронго, направляясь следом за американцем в ресторан.

Он редко завтракал в отелях, предпочитая высыпаться. К тому же всегда возил с собой небольшой электрический чайник, любимую кружку и чай. Кофе Дронго почти никогда не пил. Однажды он прочитал, что один из его кумиров — выдающийся режиссер Джим Джармуш — не пьет кофе, предпочитая ему хороший английский чай, и подумал, что они похожи. Правда, в отличие от Джармуша Дронго никогда не курил — за всю свою жизнь так и не выкурил ни одной сигареты. Когда его спрашивали, почему же не попробовал, очень удивлялся. Можно попробовать пройти по канату над пропастью, можно попробовать наркотик, можно попробовать просидеть в воде больше положенного времени, все что угодно можно попробовать, только зачем? В таких случаях он вспоминал, как дьявол предложил Христу прыгнуть с вершины горы, чтобы доказать, что он сын божий. А Христос ответил, что не стоит искушать господа. Если Христос не торопился прыгать, то зачем обычному человеку так торопиться доказать, что искушение стоит собственной жизни? Хотя в последние годы после беспрецедентной кампании, развязанной против курильщиков, и в связи с повсеместными запретами на курение он даже был готов закурить, чтобы бросить вызов всем этим дурацким запретам. Его возмущало такое ограничение свободы людей, их естественного права выбора.

За завтраком Дронго попросил чая, а Даббс выбрал кофе. Американец обратил внимание, что его коллега почти ничего не ест.

— По утрам я плотно не ем, — пояснил тот.

— А я наоборот. Утром основательно подкрепляюсь, чтобы продержаться до вечера. Бывают дни, когда не успеваешь пообедать, — пояснил Даббс, заказав себе омлет из двух яиц с беконом.

Дронго ограничился булочкой с медом.

— Я всю ночь думал, куда он мог подеваться, — признался Даббс. — Наверное, придумал какой-то трюк с переодеванием. Иначе ничего не получается. Не мог же он просто так пройти мимо офицеров полиции. Его обязательно остановили бы. И с усами, и без усов.

— Я тоже об этом думал, — поделился Дронго. — Но где он мог найти для этого место на площади? В соборе? Не подходит. Там даже нет туалетов, куда можно забежать. Остаются магазины и бары. Но если бы он вошел в туалет ресторана в одной одежде, а вышел в другой, на него сразу же обратили бы внимание официанты, бармен, метрдотель и клиенты ресторана. Этот вариант тоже не подходит. Тогда где? Я думал, что он добежал до какой-нибудь ближайшей церкви и спрятался там. Но сегодня я говорил с дежурным офицером, и он заверил меня, что с разрешения венецианского патриарха все соседние храмы взяты под особый контроль, проверены и опечатаны. Этот вариант отметается. Тогда куда он исчез?

— У него, безусловно, было убежище где-то рядом с собором, — решительно заявил Даббс.

— Что ж, придется его поискать, — согласился Дронго. — Обойти все квартиры, все дома, метр за метром, сантиметр за сантиметром. И постараться выяснить, куда он мог спрятаться. У вас будет очень сложная задача.

— У нас? — удивился Даббс. — Ты что же, решил не оставаться вместе с нами?

— Знаешь, в чем преимущество моего положения? — отозвался Дронго. — Вы все на государственной службе и не можете себе позволить никаких самостоятельных действий без согласования с руководством. А я могу. В этом мое несчастье и мое преимущество.