Три цвета магии: старт - отказ - выбор
Шрифт:
Именно потому, что размер каждой отдельной ступени Лестницы ограничен – складывается самая эта возможность лестницы, восхождения. А иначе имелись бы лишь одни плоские, безразмерные плиты, не ограничиваемые ничем, но и не ведущие никуда.
Если же размер отдельной ступени оказывается ограниченным, то уже ничто не может ограничить высоты восхождения. Гармония и градация локальных ограничений делает эти ограничения лестницею Иакова, возводящей в самые Небеса!
2.9.
Можно выразить эту мысль и иначе. «Мир», или Система Ограничений, напоминает систему распорок мачты. Можно вырасти сразу из всей этой системы распорок, а можно последовательно обрубать их одну за другой, каждый раз рискуя
Пренебрежение знанием (ставка делается лишь на УМЕНИЕ – «уметь интересней, чем знать») и есть причина того, что судьбы обладателей тех или иных “паранормальных способностей” складываются, случается, драматично. Эти маги героически живут, борются с не милостивой к ним судьбою и умирают, так и не успев рассмотреть, какого же цвета, все-таки, оказывается у них Диплом…
Но по крайней мере – не Серого! И уже одно это – достойная эпитафия… Но имеется ли у них какой-либо другой путь, чем тот, на котором постоянно угрожает удар в результате разбалансирования ограничивающих сил?
2.10.
Имеется. Но только на этом пути стерегут опасности еще большие, чем неласковая судьба и физическая – всего лишь – смерть…
И однако именно в конце этого пути обретается возможность выхода из экзистенциального тупика. (Единственная – если не рассматривать пока другой, много более высокий уровень экзистенции. То есть если не рассматривать пока ту Возможность, которая будет обозначена словом «экстерн» в главе третьей).
Этот путь легко видеть: готовность допустить может распространяться не только на какую-либо одну способность. Можно допустить и существование некой Силы, которая обеспечивает целый ряд паранормальных способностей верящему в нее. (Эта сила носит имя «гуахо» у Черного – по крайней мере в первых трех своих книгах – мага Дона Карлоса Кастанеды.) Тогда расплату, которая грозит за использование какой-либо одной способности, всегда можно будет скомпенсировать своевременным включением какой-либо другой способности. Лишь бы не покинула милость могущественного «гуахо», в которого верит данный конкретный маг. Например, «стенопроходец», неосторожно прислонившийся к стене комнаты высотного здания, падая, может успеть попросить у своего «гуахо» спасительный дар летать. И т.п…
2.11.
Какова же опасность этого пути, на котором, кажется, уже везде, где это только возможно, «подстелили соломку»? Она выражена в словах: «Лишь бы не покинула милость „гуахо“, в которого верит маг». Зависимость от Серой физиономии мира (от Абсолютной Инерции) становится зависимостью от «гуахо» – что много хуже, ибо эта зависимость есть зависимость от существа, имеющего свою волю, строящего свои козни… и требующего своих жертв. (Генрих Корнелий Агриппа, Оккультная философия. Книга первая, Натуральная магия: «Если заставить прикоснуться к глотке или руке ВНЕЗАПНО УМЕРШЕГО, то лечат золотуху и паротиты. Говорят еще, что женщины с трудными родами опрастывают, если положить в их постель камень или иной предмет, которым УБИЛИ три вида животных – человека, кабана и медведя. И алебарда, ИЗВЛЕЧЕННАЯ ИЗ ТЕЛА ЧЕЛОВЕКА так, чтобы она не коснулась земли, делает ту же вещь…»)
Причем – маг, допустивший бытие «гуахо», не может уже достигнуть готовности допустить как бытие, так и НЕбытие «гуахо». Потому что по набежавшим счетам ему тогда придется расплачиваться самому. (“Нанайский шаман Моло Онинка продал одному музейному работнику предметы своего шаманского снаряжения, в том числе и фигурки духов. Через некоторое время он осознал это как катастрофу. Шаман заболел… свою болезнь он воспринял как неизбежность,
с которой полностью примирился.” А.В.Смоляк, Шаман: личность, функции, мировоззрение. М. “Наука” 1991.)2.12.
Замечая это, маг либо кается в своем заблуждении, либо продолжает самонадеянно в нем упорствовать. В этом последнем случае он пытается заключать все более, как ему кажется, хитроумные сделки со своим «гуахо». Но сделки эти не приносят ему удачи. Ведь допуская бытие «гуахо», он допустил… внешне-себя-БОЛЬШЕЕ-себя. То есть допустил Силу, которая будет заведомо похитрей, чем он.
Поэтому такие сделки делают мага лишь все более от этой Силы, внешней ему, зависимым. А такая зависимость есть ЕЩЕ ОДИН СПОСОБ ПРОДАЖИ СВОЕЙ ДУШИ. Это тот самый способ, который пристально изучали демонологи средних веков – «классичес-кий»… Хотя если смотреть по количеству заключаемых в настоящее время сделок, классическим следовало бы признать способ, рассмотренный в начале этой главы.
Но, безотносительно к тому, какой из способов продажи души следует считать классическим, покупатель в рассматриваемом сейчас случае уж точно ближе к классическому (персонифицированному и требующему кровавых жертв) образу Сатаны. Ведь тут уже сам «гуахо» (а не какое-то там «так принято») делается «Серой физиономией» – да еще возведенной в квадрат и в куб, – а маг празднует в Школе, которая для всех едина, персональный выпускной вечер… И получает прямо из рук своего «гуахо» черный колдовской Диплом.
2.13.
Но что же именно он получает тем самым? Сказанное выше позволяет нам утверждать: он получает удостоверение, что в настоящий момент совершает несостоятельную попытку избавиться от зависимости от Внешнего.
Вся Черная магия может быть определена как именно такая попытка. Эта магия может быть уподоблена наркомании, а «гуахо» – подпольному продавцу «травы». Милостью продавца наркотика наркоман выскальзывает, действительно, на какое-то время из под диктатуры мира. Но ведь и продавец наркотика – это тоже есть Внешнее тебя, тоже «мир»…
Мескалито, как следовало бы признать Черным, сводится к мескалину.
Черный маг представляет собою нечто, напоминающее воздушный змей. Вот он воспаряет к небу, но крепко удерживается кое-кем за веревочку… Кастанеда честен, не скрывая химического, по преимуществу, действования своих трав. (Правда, надо сказать, квалифицированный Черный способен обходиться без химии в посюстороннем смысле этого слова. Но такой, который способен обходиться без Химии с большой буквы – без посюстороннего вообще – этот уже есть не черный маг!)
2.14.
Почему же ГОТОВНОСТЬ ДОПУСТИТЬ, обещавшая, как казалось, разрушить стены и цепи, оказывается такой коварной? Этот вопрос напрашивается по прочтении всего, что написано выше в этой главе. Но такая постановка вопроса была бы не совсем правомерена: то, что рассматривалось до сих пор выше – это еще далеко не предел готовности допустить…
Ибо этот предел находится, воистину, далеко. Его следует искать ЗА горизонтом обыденного сознания. Этот предел представляет собой готовность допустить… ВСЕ.
Это есть постоянная и спокойная в себе готовность допущения бытия ЧЕГО БЫ ТО НИ БЫЛО. И – единосущно с этим – готовность допущения в своем месте и в свое время ПРОТИВОПОЛОЖНОГО ЭТОМУ «ЧЕГО БЫ ТО НИ БЫЛО» бытия.
2.15.
Сказанное позволяет увидеть любопытную вещь: предел готовности допустить представляет собой предел… мира. (По крайней мере – предел одномерного представления о том, что есть мир.)
Действительно: предел готовности допустить есть предел мира (Внешнего) потому, что готовность допустить все оборачивается готовностью допустить ничто Внешнего. То есть на пределе себя готовность допустить словно бы размывает мир.