Три цвета надежды

– Я же попросила без этого, - Дами надавила на его плечи. – Мне нужно в туалет, слезь, - закативший на секунду глаза от вечных недоразумений, связанных с женщинами, Джин выпустил её, отсев на край. Девушка быстро спустила ноги и, тихонько ступая, поморосила из спальни. Переждав несколько мгновений, молодой человек убрал с лица растерянное выражение и бесшумно слез на пол. Его шаги стали неуловимыми для слуха. Осторожно добредя до порога, он увидел то, что и ожидал: Юна возилась с замочной скважиной, подбирая один из пяти ключей на связке, вытащенной из его кармана, пока он на ней лежал. Незаметно подкравшись к ней, он оперся о стену прямо за её плечом. Она ловко умудрялась менять ключи, даже не звякая ими. Но что-то никак ни один не подходил. Джин кашлянул и Юна, едва не отпрыгнув от двери, отпустила связку, упавшую с лязгом железа на пол. Испуганная, она обернулась и затравленно уставилась на мужчину.

– Не подходят, да? – сочувственно поинтересовался он, и по его интонации Квон Дами начала осознавать, что наивность переиграла её хитрость, потому что прятала под собой хитрость куда более продуманную.

– Ты же сунул в карман ключ, которым закрыл дверь! – расстроено сдалась она.

– Да, только когда увидел, как ты покосилась на этот самый карман, поменял связку на ключи от своего стоматологического кабинета. Прости, красавица, сегодня побега не будет. Но твой метод мне понравился.

– Ты изобразил из себя неловкого идиота, чтобы расслабить мою бдительность! – сдержалась, чтобы не прорычать Юна, и тут же постаралась успокоиться. – Ничего, я умею признавать проигрыши.

– Но ты была близка к победе. Очень, - Джин сладострастно на неё посмотрел, приблизившись и зажав в угол прихожей. – Ключ к свободе, действительно, был в штанах, только по центру, - хмыкнув, он наклонился снова, чтобы поцеловать Юну повторно, но она отвернула лицо. «Делай, что хочешь» кончилось, потому что план был сорван, и где взять припрятанный стражником ключ, девушка уже не знала, а на самом деле отдаваться ему она и не собиралась. Разве оно стоит того? Нет уж, она вынудит Хосока отпустить её, раз его друзья такие же умники, и облапошить их невозможно. Где их таких только этому учат? Стоматолог… а если бы он был гинекологом, что бы её заинтересовало, помимо поцелуя, который не выходил из её головы, но она из последних сил боролась, чтобы не допустить этого фиаско!

3

Не зная, что принесёт ему завтрашний день и получится ли вырвать из Юны информацию, Хосок решил, пока ещё есть время для себя и удовольствий, отвлечься от нервных раздумий своим любимым способом – он поехал в бордель. Поднявшись на лифте знакомого здания, отделанного со вкусом и шиком, молодой человек дошёл до нужных апартаментов и постучал в дверь. Надушенный и свежевымытый дома, Джей-Хоуп одевался как на праздник даже к путанам. Вернее, чаще всего он наряжался именно сюда, в обиходе и серых буднях без женского присутствия не видя смысла красоваться, поскольку круг общения его был в основном мужским, да и род деятельности требовал удобства и простоты, а так же максимальной защищенности, ради чего «золотые» носили плотную кожаную одежду, уплотненную, иногда со специальным подкладом, оберегающим от какого-либо рода увечий, чтобы её не так-то просто было продырявить или прорезать. Но сейчас Хосок стоял в синем, приятном на ощупь пиджаке, не яркого, но насыщенного и глубоко цвета. Белый пуловер под ним и белые узкие брюки зрительно удлиняли ноги и увеличивали рост, и без того немалый. Дверь открыла Нури, изобразившая на лице радостное удивление, хотя на самом деле удивляться чьему-либо прибытию она уже давно перестала. Таких, как она, удивить очень трудно, но есть и положительная сторона – разочаровать их тоже уже нельзя.

– Надо же! – поправила она поднятый вдоль шеи воротничок длинного обтягивающего до бедер, а потом расходящегося свободнее шелкового платья, напоминающего китайские традиции даже раскраской, красно-зеленое, вышитое золотом и розовыми пионами и отделанное по краю золотистой витой тесьмой. Как монолитный чехол, оно прятало на спине незаметную полоску молнии, что казалось, его можно только разорвать, а снять – никак. – Так скоро увидеть тебя вновь… ты меня балуешь.

– Мне сказали, что у тебя никого нет, - вытащил одну из сунутых в карманы рук Хоуп и откинул назад свою челку, глядя в глаза девушке. Его плечо привалилось к стене.

– Да, но через двадцать минут ко мне должны прийти, - улыбка на лице парня показала, что его это известие не радует. – Зная тебя, не могу предложить тебе попытаться успеть… к тому же, женщины приводят себя в порядок дольше, чем вы. Я бы не успела прийти в себя через двадцать минут, даже если бы сейчас пришёл не ты.

– Отмени этого клиента, – едва сдержался, чтобы не выдать это приказным тоном Хосок.

– При всём расположении к тебе, - Нури томно и почти покорно опустила глаза. – Я не умею отказывать мужчинам. Такова моя профессия, и потому меня в ней ценят, что я могу лишь ублажать, а не ставить условия.

– Нури, хватит мне чесать эти отмазки, - сменил голос на более просительный посетитель и немного наклонился, чтобы смотреть на работницу публичного дома ближе. – Отменяй.

– Хоуп, я готова сделать для тебя что угодно, но в свободное время. А сейчас…

– Хорошо, если ты не умеешь отказывать, то я сделаю это за тебя, - он достал телефон и стал искать номер хозяина заведения, его приятеля и тоже золотого, следящего за районом и теневой информацией в городе через своих девочек. Впрочем, они ему не совсем принадлежали. Скорее он выбирал и оставлял лишь тех, кто были способны добровольно и ответственно отдаваться этому осуждаемому обществом делу, тем не менее, весьма доходному, благодаря правильному распорядительству сутенера, ничем не ущемляющего «ночных бабочек».

– Что ты делаешь? – оживилась Нури, скидывая свою напускную манерность, с которой сроднилась так, что нельзя было и подумать о других составляющих её характера, если она сама не желала их показать.

– Организовываю себе досуг, - листал Хосок контакты в телефонной книжке.

– Почему бы тебе не взять другую девушку сегодня, как ты делаешь это всегда? – нахмурились тонкие величественные брови. Она положила ладонь ему на запястье, призывая прекратить самовольство, и обычно это производило усмиряющий эффект, но сегодня Джей-Хоуп не собирался сдаваться.

– Мне сегодня хочется и секса, и друга, - посмотрел на неё он и приложил трубку к уху. – Алло? Привет, Серин, ты в клубе? – только галантные участники любовных утех именовали это при проститутках «клубом», чтобы не задевать их достоинство лишний раз. Не все относились с уважением к этой специальности, но Хоуп был одним из таковых.
– Тут в тридцать седьмом номере карантин. Да, эпидемия, пандемия! Бубонная чума, дифтерия, проказа. Сюда никому нельзя, скажи там внизу на ресепшене, ладно? Спасибо, - попытавшаяся прервать этот разговор Нури уперлась в повернутую к ней спину, ловко подставленную, чтобы она не вырвала телефон. Сведя губы недовольным узлом, она дождалась, когда Хоуп повернулся обратно. Она была рада, что вместо другого мужчины сейчас проведет время с этим, но показывать ему, что он её фаворит было непозволительно. – Ну, что ты? Я же плачу не меньше, ты ничего не потеряешь от моей наглости.

– А клиента? – всё ещё строго уточнила она.

– Но я же лучше, - подкупающе протянул Хоуп, двинувшись навстречу девушке и, упершись в неё, заставил задом отступить в номер. Заведя руку назад, он прикрыл за ними дверь.

– Тебе ответить честно, как друг, или хвалебно, как куртизанка? – медленно оттаивала она, смотря в его игривые глаза и ощущая его руки, подцепившие её слету, притянувшие к себе.

– Вот зачем ты ставишь под сомнение мои постельные умения, а? – он закрыл её губы поцелуем, стискивая в объятьях теснее. Как же было легко и комфортно с Нури! Нет, в самом деле, если бы не отец, то рано или поздно, если бы он на ком и женился, то на ком-то вроде неё. Никакого жеманства, никой глупости, никаких слез и непонимания. Ему хотелось мудрой женщины рядом с собой, но притом она должна быть сексуальной. Да и… если ей быть матерью будущих детей – очень будущих, потому что в ближайшее время он всё ещё не готов, - то чуточку непорочности в ней всё-таки должно было быть. К сожалению, именно этого он в Нури, наверное, уже не находил. Сарказм, хоть и роскошно прикрываемый, давно задушил в её душе всякую невинность. И дело даже не в том, скольким мужчинам она отдавалась, а именно в том, что порой она казалась даже мудрее самого Хоупа. Она была прекрасная актриса и мастерица пантомимы, но он догадывался, что сердце её трудно очаровать романтикой, или вызвать в нём искрение доверчивые чувства. Нури никому не доверяла, и этот железный барьер, воздвигнутый жизнью, но укрепленный ею самой, делал невозможным представление её в роли супруги. По крайней мере для рассудительного, и желающего больше открытости Хосока. Кому-нибудь, возможно, менее внимательному и пустому, сгодится и это.

– Разве это возможно? – сияющими и восторженными глазами посмотрела она на него, когда их лица немного отстранились. То, с каким пылом она принимала и обслуживала, заставляло хотеть возвращаться вновь и вновь. – Ты самый долгоиграющий мужчина, которого я знала на своем веку. Но самоуверенность и гордыня никого не красят.

– И всё-таки, скажи мне, как человек опытный, - доведя её до кровати, о которую она уперлась икрами, Хоуп остановился и принялся снимать пиджак, поедая её точеные формы взглядом. Нури опустилась на постель и посмотрела на него снизу вверх. – Как отличить, когда женщина имитирует, что ей хорошо, а когда ей на самом деле хорошо?