Три дороги на двоих
Шрифт:
Отвожу глаза и отхожу в сторону. Вот тебе и «Пожелай мне не остаться в этой траве...» А стишки-то оказались в самую точку. Почему-то чувствую себя так, словно я виновата. Накаркала.
В глазах стоят слёзы, что, с учётом явного отсутствия нормального освещения, хорошей видимости не способствует, ну и не удивительно, что я цепляюсь носком ботинка и, не удержав равновесие, падаю. Почувствовав под ладонями что-то мягкое, истерично заверещав, оперативно сползаю на траву. Однако визжать действительно есть от чего — споткнулась-то я о лежащего на земле человека. Вот только... Когда проходит приступ паники, да и света прибавляется от фонарей, сбежавшихся на мой истошный визг ребят, начинаю осознавать, что это не кто-то из наших. На земле лежит крупная, внушительная фигура в тёмной одежде,
— Эй! — Ден присаживается рядом с неизвестным. Сначала безуспешно пытается его приподнять, а затем просветить фонариком тонированный визор. Наконец, легонько трясёт незнакомца за плечо. — Вы живы?
На его действия мужчина никак не реагирует, не шевелится. И, кажется, совсем не дышит. По крайней мере, мне не видно, чтобы его грудь поднималась.
Неужели ещё один погибший? Что ж не везёт-то так!
— Похоже, и этот готов, — подтверждая мои мысли, со вздохом констатирует проводник. — Знать бы, кто это такой?
— Пилот, скорее всего. Или пассажир, — логично предполагает Игорь. — Он, наверное, выпал. А может, вышел и сознание потерял. Вон люк открыт.
Мы немедленно оборачиваемся и лицезреем тёмный провал в обшивке непонятного объекта. В глубине которого, кстати, весьма зловеще перемигиваются красноватые огоньки.
— Может, залезем, посмотрим? Там ведь наверняка ещё кто-нибудь есть!
В голосе зачинщика ни капли страха, да и глаза загораются нездоровым интересом. И ладно бы дело ограничилось одной парой, так ведь большинство уже целенаправленно совершают короткие визуальные пробежки в сторону этого... самолёто-диска. Нет, диско-самолёта. О, придумала! Дисколёта.
С лёгким ужасом наблюдаю за потерявшими осторожность ребятами. Очумели? Во-первых, нижний край открытого люка в двух метрах над землёй, а может, даже больше, и чтобы туда добраться, нужно навыки альпинизма применять. А во-вторых... Не знаю, как остальным, а мне начинает казаться, что там, в темноте проёма, перемещается что-то тёмное, затмевающее вспыхивающие огоньки. Это моя супермнительность, конечно, но я бы туда не полезла! Не-е-ет! Ни за какие коврижки!
Впрочем, парни подтверждают свою характеристику непуганых идиотов (им мало произошедшего?) и всей честной компанией отправляются добывать новые приключения на свои за... пятые точки. Теперь у нас выбор небольшой — или следовать за ними, или сидеть на месте. Я выбираю второе. Отползаю ещё на метр в сторону, стараясь не обращать внимания на лежащее рядом неподвижное тело. Добравшись до ближайшего ствола, забираюсь на него, устраиваясь удобнее. В ноге снова появляется пульсирующая боль, и меня это беспокоит куда сильнее трупа за спиной — не усилилось бы кровотечение. На всякий случай затягиваю импровизированную повязку чуть туже.
— Плохо? — Марина присаживается рядом.
— Не слишком приятно, — признаюсь честно. — Да обойдётся, не переживай, — добавляю, заметив, как напряглась девушка, и прошу: — Слушай! Там ребята рюкзаки где-то бросили. Будь добра, если найдёшь, принеси аптечку.
Кивнув, та поднимается и оглядывается, отыскивая направление на нужный нам предмет экипировки, а обнаружив, принимается за преодоление неестественных препятствий.
Перевожу взгляд на наших «исследователей». Взгромоздившись друг другу на плечи, те уже целенаправленно пытаются штурмовать проём. Вот только... Почему у меня ужасно неприятное ощущения чьего-то присутствия рядом? Словно кто-то о-о-очень внимательно за мной наблюдает. С нехорошим предчувствием озираюсь по сторонам, однако вблизи никого не замечаю. В лесу совсем тихо, только ветер легко шевелит ветки. А может, и не ветер вовсе? Жуть какая! Мне становится совсем не по себе. По коже бегает уже не табун, а целый взвод мурашек. Организованно и целенаправленно — сверху вниз и снизу вверх. Да ещё и нехорошо начинает ныть сердце. Что-то не так! Ох, зря мы эту вылазку затеяли!
На всякий случай оглядываюсь на обнаруженное тело, подсвечивая фонариком пространство, и едва не свергаюсь со своего насеста. Там, где
оно лежало, пусто! Никого нет!Труп ушёл? Бред! Значит, мы ошиблись, а он был жив!
Забыв о боли, я вскакиваю на ноги. Краем глаза вижу в стороне яркие вспышки, и тут же раздаётся чей-то вскрик. Ещё один. Успеваю заметить, как импровизированная живая «пирамида» у люка разваливается. Новая серия отблесков, и те, последние, кто остался в вертикальном положении, тоже падают на землю. Даже Маришка.
Пытаясь сообразить, что это за вспышки, откуда они берутся, почему вырубают народ и как избежать аналогичной участи, я стратегически отступаю, в надежде скрыться за особо крупным, стоящим почти вертикально стволом.
Неожиданно в моё предплечье впиваются чьи-то пальцы, словно железным захватом сжав руку и сильно рванув в сторону.
— Йопт! — вскрикиваю от неожиданности и ошалеваю, оказавшись впечатанной в чей-то упругий торс. От страха едва не теряю сознание, когда встречаюсь взглядом с невероятно тёмными, чёрными глазами.
ГЛАВА 2
Следствие закона Мерфи
Капитан
Скорее всего, именно в этот день я впервые всерьёз задумался над тем, что как-то подозрительно часто в моей жизни начал срабатывать закон Мерфи — если в пути с вами может произойти неприятность, она обязательно случится.
Широкий обзорный экран перед моими глазами заполнен мерцающими звёздами и иссиня-чёрным ночным небом, внизу переходящим в тёмную, погружённую в непроглядный мрак землю. Лишь изредка в этой кромешной тьме внизу появляются и тут же исчезают из зоны видимости тусклые, размытые огоньки населённых пунктов. А вот приборная панель заливается яркими огнями сошедших с ума, беспорядочно перемигивающихся датчиков, и это нервирует ощутимее, чем наполняющий кабину тревожный звук, извещающий о неполадках в рабочих системах корабля. И, словно этих сигналов опасности недостаточно, в сознание проникают флегматичные слова пилота:
— Мы теряем скорость, кэп.
В растерянности смотрю на навигатора, точно зная, что его внешнее спокойствие нельзя считать основанием для отсутствия беспокойства. С чего такое невезение? Сначала слетела защита, потом вышел из строя рувр. А теперь что?
— Конкретнее! Утечка энергии? — пытаюсь это выяснить.
— Нет, ускорители отказали, — слышу в ответ.
Час от часу не легче! Да такими темпами от корабля скоро совсем ничего не останется. Угораздило же нас попасть под обстрел!
— Бездна! — не сумев сдержаться, всё же бросаю раздражённо. Ведь непонятное стечение обстоятельств грозит перерасти в большие неприятности. — И где только амиоты носят группу сопровождения?!
— Не злись, — всё так же спокойно советует пилот. — Они всё равно уже ничего не смогут сделать. Разве что забрать то, что от нас уцелеет после падения.
— Да понятно... — Я отмахиваюсь. — Вопрос только в том, в каком состоянии будет то, что «уцелеет»!
К счастью, у навигатора хватает такта не отреагировать на мой скептицизм. Так что следующие пару минут мы сидим в относительно стабильной обстановке «локальной тревоги».
Может, обойдётся? Мистар — пилот опытный, должен вытянуть. К тому же сейчас самое главное — просто удержать корабль от неконтролируемого снижения, дотянуть до открытой, ровной местности, а затем постепенно сбросить высоту и сесть.
— Кэп, сможешь переключить питание шестого модуля на оптический резонатор? — разрывая устоявшуюся тишину, раздаётся неожиданная просьба.
Даже так?! Вмешиваться напрямую в технические процессы? Значит, удалённое управление тоже начинает сбоить? Отогнав от себя промелькнувшее подозрение, отстёгиваю фиксаторы кресла и перебираюсь в задний отсек. Убрав защитную панель, включаю дополнительную подсветку и, рассмотрев подписи, перекидываю механический тумблер. Один... Второй... Замкнуть контакт... Всё? Смотрю на световую индикацию, показывающую состояние систем, и оптимизма у меня не прибавляется.