Три холма, охраняющие край света

Лох вторично оцепенел. Лебеди в титанической лампочке пропали, как не были, зато там заклубились разноцветные тучи, засверкали молнии, карусельная музыка сменилась раскатами грома. Снобы облегчённо вздохнули.

Но не успели зрители опомниться от красочной грозы, как навстречу им плавно поскакал вооружённый рыцарь, нанизавший на пику человек пять мелких мавров. Знатоки сразу узнали героя Реконкисты по имени Гифред эль Пилос - Волосатый. Граф был босым - должно быть, для того, чтобы показать знаменитые мохнатые пятки. Волосатому графу пособлял французский король Карл Лысый - маленький, как мавры, но действительно лысый. Заревели рога, зазвенели лютни, заблеяли трубадуры.

Ожившую средневековую миниатюру сменила выжженная кастильская степь, по которой неспешно поехали под гитарные переборы Жузепа Лоредана Рыцарь Печального Образа с оруженосцем на ослике - реверанс, понятно, перед ненавистным федеральным правительством, но ведь и заканчивал свой роман Сервантес неподалёку отсюда, в домике на набережной.

А затем в огромном волшебном фонаре заколыхался вычурный пёстрый герб команды, и толпа грянула гимн «Барселоны» на совершенно непонятном даже для испанцев языке: Tot el camp es un clan som la gent blau-grana… И так до последнего припева: Blau-grana al vent, un crit valent, tenim un nom el sap tothom: Barsa, Barsa, Ba-a-a-arsa!!!

Долго не расходился народ, высоко подлетали над толпой и сам футболист, и гонконгский архитектор, и даже голливудского мастера спецэффектов Эзру Берковица качали, несмотря на возраст. Под конец Зайчик взял микрофон и сказал: - Это… Смотрите… Мы старались… Только чтобы когда мой день рожденья - лебеди! И когда «Барса» побеждает - тоже лебеди! Красиво! А теперь того… прошу всех… в музей…

ГЛАВА 5

Барселона всего лишь маленький провинциальный городок. Но музеев в ней никак не меньше, чем общественных туалетов в Москве. Морской, Археологический, Зоологический, Этнологический, Музей Каталонского искусства, Музей искусства же, но Современного, Фонд Хоана Миро… да чего там, каждое второе здание само по себе обиталище муз.

Музейщики Барселоны, как и все прочие горожане, обожали своего центрфорварда, но не настолько, чтобы делиться с ним сокровищами. А уж если они зажались, то что говорить о всех прочих!

Поэтому при открытии в Музео Мендисабаль экспонатов было немного.

Во-первых, тот самый русский сувенир с лебедями. Треснувшее стекло лампового баллона заклеили скотчем, но подкрашенный спирт всё равно испарялся, восковые птички плоско плавали на поверхности, а искусственные растения безобразно скукожились от времени.

Во-вторых, спортивные трофеи самого Паблито - всякие кубки, вымпелы, статуэтки, «Золотой мяч», того же металла слепок левой, голевой, ноги, старые трусы, футболки «блау-грана» с номером 8 на спине, бутсы, мячи с автографами.

В-третьих, сильно увеличенные фотографии членов неисчислимого семейства Мендисабалей, причём самый первый снимок был сделан во время аутодафе - судя по обложенному хворостом бедолаге у столба на заднем плане. Это не значит, что испанцы раньше всех придумали «кодак» - просто они позже всех упразднили инквизицию. Предки яростно пучили глаза по причине долгой выдержки и показывали фамильную щель между передними зубами.

Особняком держался на пьедестале огромный каменный мяч, в котором с трудом угадывались черты дона Пабло-Эухенио. Это был подарок от каменотёсов собора Саграда Фамилиа, сделанный явно с дальним прицелом на могилку. Каталонцы бережливый народ. Зато как эта экспозиция охранялась!

Все технические достижения банковских казематов и правительственных бункеров, частных дворцов и диктаторских тюрем, тайных лабораторий и скрытых командных пунктов стяжал Паблито в старинном здании, и без того выстроенном в виде мавританской крепости.

За хрупкими решётками арочных входов на бывшую арену путь злодею преграждали толстые стальные плиты на роликах.

Помещение главного входа походило на проходную сверхсекретного завода и могло быть мгновенно перекрыто бронированным прозрачным композитом, изобретённым умельцами из города Гусь-Хрустальный.

Проникнуть сверху грабители не сумели бы - космическое стекло, по уверениям Зайчика, выдерживало «прямое попадание кометы».

Сам же музей находился под землёй, и начинать осмотр нужно было, опустившись в скоростном лифте на глубину чуть не в полкилометра.

Пандус медленно двигался по пологой спирали вокруг гигантского столба, на котором и предполагалось разместить грядущие полотна и скульптуры в соответствующих нишах. А кто пожелает наслаждаться подольше - пожалуйста, отойди к стене, где пол неподвижен, и любуйся. Зато ночью или в выходные дни, когда включался особый режим, при попытке пошевелить любой экспонат движение пандуса мгновенно ускорялось, и коварная дорожка уносила кувыркающегося грабителя прямо в лапы охранников, а осквернённая ниша закрывалась стальной шторой.

По слухам, заготовлены были и ловушки в духе египетских гробниц - газы, кобры, бамбуковые колья, вымазанные трупным ядом… Одна беда - охранять было нечего.

Но недолго глумились всякие там искусствоведишки и журналистишки над незадачливым барселонцем. Охранитель по определению существо консервативное, а террор есть живое творчество масс.

«Плохие парни» всего мира завели себе новую моду - брать в заложники не живых людей, а шедевры. Шедевры есть не просят, не голосят, не сопротивляются, а ценность их неизмерима. Представьте себе главу государства, которому присылают кусочек полотна Эль Греко, Рубенса или какой другой национальной гордости, а взамен требуют выпустить на свободу очередного за неё, свободу, борца, томящегося в застенках. Или, скажем, отозвать войска… Тут не то что борца - Джека-потрошителя выпустишь и самый ограниченный контингент отзовёшь! Иначе ЮНЕСКО такой хай поднимет…

Да и охраняются музеи всё-таки похуже, чем президенты…

Шутки кончились, когда среди бела дня умыкнули из Лувра Венеру Милосскую - увы, это уже не кинокомедия была, не мультфильм, - и потребовали от Франции чудовищный выкуп за все страдания бывших её колоний.

Президент отказался - и ему прислали мешок толчёного мрамора. Тут и кончилось его президентство. Причём громче всех орали правоверные избиратели. Их искренне возмутила гибель кощунственного языческого идола с такой, слушай, прекрасной задницей.

А что сказали страховые компании, и так понятно…

И началось: «Сеньор Мендисабаль, не возьмёт ли ваш музей на хранение пару небольших полотен… Не найдется ли местечка для нашего Дюрера… Для нашей ма-аленькой Мадонны и благовествующего ей архангела… Дать кров Спасителю нашему… Приютить нагих Адама и Еву… Не будет ли любезен сеньор Мендисабаль принять в стенах своей сокровищницы бедную Лизу, а то её уже дважды воровали… Примите на хранение нашу «Девушку с кирпичом во рту»… Не откажите…"