Три капли на стакан

— Убивает душу? — Да, — тихо проронила я. Уже понимая, что теперь он не отцепится. Смерть души — самое страшное, что может случиться с благословенными. Они верят в перерождение, в бесконечное колесо жизни. Никто из них добровольно не пошел бы на такое.

— Проверим, — пообещал Эллиот.

— А нечаянно? Можно его принять по ошибке? Вдруг потерпевший перепутал таблетку или взял не ту микстуру? — Нет, — покачала головой я и потерла лоб, — это запрещенное зелье. Довольно горькое. Предупреждая вопросы — у меня его нет. Здесь, — я обвела рукой стеллажи, шкафы с множеством выдвижных ящиков и застекленные витрины, — только обычные травы, без капли магии. Ложь, но безобидная. Ничего опасного тут точно не было. Да и уличить меня сумеет лишь такой же светловолосый. Эллиот смотрел на меня так пристально, что хотелось отвернуться. Но я пересилила себя и ответила прямым взглядом.

— Насколько трудно добыть этот яд? — отрывисто спросил он.

— И кому о нем вообще известно? Я призналась нехотя: — Добыть довольно легко. В лесах севернее Брайна такого добра хоть коси. Другой вопрос, что смертельно опасным его делает магия…

— и добавила чуть слышно: — Наша магия. Когда-то с его помощью лесные ведьмы убивали пленных. Лейтенант обжег меня взглядом.

— Значит, мы ищем травницу? — Не обязательно! — возразила я, сжав руки так сильно, что ногти вонзились в ладонь.

— Черноголовник можно купить. Были бы деньги, — подумала и уточнила: — Большие деньги. Хотя додумается до такого не каждый… Эллиот в раздумье побарабанил пальцами по стойке.

— Значит, не случайность и не самоубийство… Жаль. Я молчала. А лейтенант вдруг перебросил ноги через прилавок, спрыгнул рядом со мной и стиснул мое плечо.

— Вы так и не сказали, мисс Вудс, чего хотел от вас Мастерс? — Да откуда я знаю?! — рассердилась я, с трудом сдерживаясь, чтобы не стряхнуть его руку.

— Он и сказать толком ничего не успел. Вошел, попросил леденцы от кашля. А потом крикнул что-то про ведьму и упал! — И вам ничего не показалось странным? Лейтенант стоял так близко, что от его дыхания колыхались выбившиеся из моей прически волоски. Нервировало, как легко и естественно Эллиот меня касался. Лишнего себе не позволял, но… Хотя, может, это как-то усиливает его способности? — Я не так часто встречаюсь с благословенными, чтобы хорошо в них разбираться! — я судорожно перевела дыхание и зажмурилась.

— Простите. Я очень испугалась.

— Чего вы испугались, мисс Вудс? — очень тихо спросил лейтенант, и я быстро на него посмотрела. Фыркнула и сказала устало: — А вы сами не понимаете? Ему нечего было здесь делать. За простым средством от кашля он мог отправить слугу. А тут… вечер, я одна и… Я не договорила. Лейтенант не дурак, сам все поймет. Благословенным многое сходило с рук, а если жертва еще и светловолосая… Всегда ведь можно сказать, что я сама на него набросилась! К его чести, Эллиот не стал переспрашивать, не я ли отравила Мастерса. А ведь как ловко все выпытал! Он вдруг осторожно погладил мое плечо.

— Тихо, тихо. Все уже прошло. Он вас не обидит. Я вскинула на него глаза. Он успокаивал меня, как нервную лошадь.

— Спасибо! — язвительно ответила я.

— А вы? Тоже не обидите? Словно обжегшись, лейтенант отдернул руку. Шагнул в сторону и пообещал сухо: — Не обижу. Поклясться? Неизвестно, до чего бы мы договорились, если бы в дверь не постучали. У входа переминался с ноги на ногу сержант. Интересно, что он успел увидеть сквозь стеклянную витрину? — Там это… автомобиль нашли, — скомкано сообщил он, не зная, куда девать глаза.

— Посмотрите, сэр? Сержант явно проклял все на свете, что пришлось смущать начальство. Оно только-только к свидетельнице клинья подбило, а тут отвлекают! Вдруг обозлится? — Конечно, — кивнул Эллиот спокойно.

— Мисс Вудс, на сегодня вы свободны. Отдыхайте. Вы не будете возражать, если завтра я загляну к вам… скажем, в девять? — Не буду, — буркнула я. Можно подумать, я действительно могла возразить! — До свидания, мисс Вудс, — он еле заметно поклонился и, прихватив по дороге шляпу, вышел. А я обессилено опустилась на стул и уронила голову на руки…

* * *

Следующим утром я встретила лейтенанта во всеоружии. Мурлыча под нос песенку, я помешивала стоящее на водной бане варево, довольно вонючее даже на мой несовершенный нюх. И не обернулась, когда ровно в девять звякнул дверной колокольчик. Проигнорировать табличку «Закрыто» мог только один человек.

— Что это за дрянь? — несколько гнусаво поинтересовался ранний гость. Я обернулась и ослепительно улыбнулась. Эллиот старательно зажимал нос.

— О, лейтенант! Доброе утро. А это, — я последний раз помешала густеющую смесь, — всего лишь арника, календула, лавр, ним, лаванда… И еще кое-что по мелочи.

— И что это будет? — не особо доброжелательно осведомился Эллиот, снимая шляпу. Он старательно дышал ртом.

— Мазь от ушибов.

— Я выключила плиту и сжалилась: — Присаживайтесь. Сейчас окно открою. Эллиот остался стоять, облокотившись на стойку. В жилую часть дома я его не пригласила. Только этого не хватало! — А почему сразу не открыли? — судя по бледному лицу лейтенанта, месть удалась на славу.

— Мне не мешает, — пожала плечами я.

— Кофе будете? — Если без этих ваших добавок, — лейтенант страдальчески поморщился и потер переносицу.

— Обещаю, просто черный, — примирительно улыбнулась я.

— Или вы пьете с сахаром? Сливок сегодня нет.

— Черный, — коротко отозвался лейтенант, давая понять, что не настроен на дружескую беседу. Он пристально следил, как я варю кофе. Густой аромат арабики мгновенно вытеснил все посторонние запахи, и лицо Эллиота порозовело на глазах.

— Боитесь, что отравлю? — бросила я через плечо, снимая с огня раскаленную джезву. И тут же себя одернула. Тьфу! Что меня подзуживает его дразнить? Я разлила по чашкам напиток и поставила на стойку.

— Я уже вчера пил ваше лекарство, — напомнил Эллиот, беря посуду наобум. Он опять придвинулся слишком близко, но я пересилила желание отстраниться. Нарочно ведь меня смущает! — Точно, — я мелкими глотками цедила кофе, зато Эллиот проглотил свой махом.

— Так что вам от меня нужно, лейтенант? Он как-то странно усмехнулся, но ответил безучастно: — Я ведь уже вчера сказал. Помощь в расследовании убийства.

— Но я не полицейский! — возразила я, с сожалением отставив опустевшую чашку.