Три кавайки

– Какие еще источники информации у нас есть?
– спросил Антон: - Сара, что у тебя?

– У меня только база данных сестры-хозяйки центрального медсклада, где я работала два года, о поставках лекарств и расходников медкапсул подразделениям. Она все еще на нейросети записана, - доложила Сара.

– Очень интересно!
– обрадовались Антон и отец. Сара скинула им свою базу и они начали анализировать её сами.

– Если бы у нас была еще база данных из других источников, мы бы могли их сличить и на пересечении выявить нечто дополнительное, - помотал головой отец.

– А я нашел интересную фишку!
– сказал Антон: - Технический отчет медкапсул, ушедших в ремонт. Там обнаружено, что в стеке памяти искинов медкапсул хранятся в скрытом виде запросы о координатах места корабля в пространстве. Это нужно для настройки медкапсулы перед пуском. Искин медкапсулы сам обращается к навигационному искину для самонастройки. Эта информация простому юзеру не открывается и просто хранится. Но при желании её можно вскрыть, и она будет аналогом...

– Корабельного журнала пути!
– воскликнул отец: - Но у нас принудительно выкупили все медкапсулы с полицейского корабля. Они новые и подлежат изучению. С работорговца так же было.

– А с того пирата, что на нас напал? Он же уже из этого времени?
– прищурился Антон.

– Точно!
– отец даже смутился, что тормознул: - Там предлагали за скупку смешную цену, и я их оставил для ремонта и использования самому. Но я не уверен, что их искины делают так же, как описал Антон. Там все примитивней, наверное.

– Нет, - помотала головой Сара: - Не настолько быстро все меняется у нас. Их медкапсулы вполне аналогичны нашим.

– Надо смотреть!
– заявил Антон: - Где они тут расположены?

– А тут уже позвольте действовать нам!
– вскочила Василиса, не дожевав: - Наши нейросети поумней ваших будут! И защиту проходят любую легко.

– Сиди! Я сама управлюсь, - вскочила я: - Ты еще не восстановилась, тяжелораненая наша!

Но когда мы с Антоном и отцом исследовали память медкапсул с пиратского корабля, надежды растаяли. При демонтаже информация искинов была стерта. Это была стандартная процедура сохранения секретной информации. А медицинская информация тоже имели статус секретной.

– И что мы теперь можем?
– почесал в затылке отец.

– А что там с тем кораблем, что сегодня Василиса расстреляла?
– спросил Антон. Я тут же переадресовала вопрос Василисе по нейросети. Она сообщила, что только вынесла торпедой двигатель, а сам корпус относительно цел. Возможно, даже кто-то выжил.

– Наверняка еще там болтается их посудина!
– обрадовалась я: - Надо лететь!

– Ты на подраненном Шахтере собралась лететь?
– иронично спросил отец.

– Но другого корабля нет же?
– спросила я.

– Вообще-то есть, - скромно ответил Антон: - Мой офис "Лед Зеппелин" полный аналог космического корабля. Я просто пока не регистрировал его как космический корабль. Но все что нужно для полета там есть.

– Но... судя по размерам корабля, ты частный обладатель сверхтяжелого крейсера?
– изумилась я.

– Скорей, сверхтяжелого транспортника повышенной комфортности, - усмехнулся Антон: - Оружия на нем маловато. Хотя броня недурная.

– И как же мы взлетим на нелегальном корабле? Нас же сразу засекут?
– спросила я.

– Верно, и по вопросу о нелегальном взлете нестандартного корабля начнут проверку всех космических верфей. А я, это строительная фирма!
– уверенно ответил Антон: - И кроме того начнут проверять все виды нелегальных проникновений на планету! И тогда плохо станет уже нашим противникам, которые часто сюда летают нелегально под прикрытием своих людей в планетарных службах. И еще, не забывайте, кто числится самым умным человеком на планете! И индекс кавайности у меня тоже не слабый.

– Вот последнее не поняла, - попросила я объяснений: - При чем тут ум и кавайность?

– Тут мозгократия и более глупый не может контролировать более умного. Он просто не сможет подвергнуть меня допросу технически. Для этого придумали индекс кавайности, чтобы бороться с гениальными безумцами. То есть, если человек умен, но не приносит социальной пользы обществу кавайцев, его могут пресануть независимо от ума. А я очень социально полезен, в силу своей успешной строительной программы. Фактически я неуязвим для судебного преследования, пока не утрачу свою кавайность, сиречь полезность обществу. Что хочу, то ворочу.

– Неплохо устроился!
– позавидовала я: - У тебя не только руки золотые, но и голова!

– Повышай уровень кавайности и сама такой же будешь! Хотя со своим орденом, ты тоже вполне кавайна. Не думаю, что в правительстве кто-то сможет лезть в твою нейросеть без твоего разрешения.

– Думаю, моя работа в госпитале тоже, гм...кавайна, - вмешался отец: - И по интеллекту я второй на планете после Антона.

– Так что мы можем воспользоваться своими привилегиями неподсудности?
– обрадовалась я.

– Таких нас только пятеро "неприкасаемых", - уточнил Антон: - Прочих лучше пока не мешать в дело.

– А мы справимся с управлением твоего корабля впятером?
– спросил отец.

– С ним справлюсь я в одиночку, при помощи корабельного искина, - ответил Антон.

Мы решили не тянуть и через пару часов уже "Свинцовый Цеппелин" стартовал в сторону разбитого пирата. Корабельный искин словил выговор от диспетчерской службы и штраф за неразрешенный взлет. Экипаж состоял только из "неприкасаемых" кавайцев. То есть, трех девочек и отца с Антоном.

Пирата мы обнаружили на месте. Команда была эвакуирована. Тут пираты нас опередили. Так же был демонтирован корабельный искин. Но медкапсулы, к нашему счастью остались на месте. Мы с вожделением проникли в их искины и выпотрошили техническую информацию о настройках. После чего, выяснив навигационный путь корабля за ближайший год, поскольку больший период времени уже стирался автоматически, мы начали их демонтаж. Бережливый отец все расширял потенциал койко-мест своего госпиталя. Три медкапсулы на дороге не валяются!