Три кг первого

Не веря в происходящее, Федор поставил подписи в местах, отмеченных галочками, и спросил:

– Начальник, мне бы в отряд? У меня там имущество кое-какое…

– Меня Олег Михалыч зовут. Забудь это «начальник». В отряд тебе не надо. Ты что, не понимаешь всей ситуации? Никто не должен знать, что ты освобождаешься. Малейший цинк [45] , и вся комбинация коту под хвост! Да и что тебе там забирать? Мобилу, которую все спецслужбы мира слушают? Или мыльно-рыльные? Одежду вот Одинцов тебе привез переодеться…

45

Цинк (жарг.) – слух, утечка информации.

Федор не стал говорить Никитину о том, что за время «командировки» он скопил приличную сумму, получая с бригадиров. В конце концов, этот вопрос и по телефону можно будет с людьми решить. В пакете, оставленном Одинцовым, нашелся неплохой, почти не бывший в употреблении спортивный костюм и кроссовки – хоть и китайская дешевка с рынка, зато абсолютно новые. «Ну рост понятно, в личном деле в уголовке есть, а размер обуви-то откуда они знали?» – этот и масса других вопросов не давали покоя недавнему заключенному.

На заднем сиденье наглухо тонированной «Волги» зама по БОР водитель, минуя КПП без досмотра, довез Шадрова до автобусной остановки.

Денег, выданных Родиной в качестве подъемных бывшему зэку, как раз хватило на оплату частника – не ехать же на автобусе!

Когда Федор зашел в ставшую после дорогого и модного ремонта такой чужой и неуютной рюмочную и подсел за столик к Одинцову, Илья, с аппетитом уплетающий котлету по-киевски, подвинул ему меню:

– Заказывай что захочешь, кроме бухла. Здесь и нормальная еда есть – не только фигня эта иностранная.

– Я супчика возьму и, наверное, котлетку такую же, как у вас! – потирая руки, произнес Шадров и мысленно одобрил гастрономические предпочтения Одинцова. – Может, по пять капель, начальник?!

– Федь! Я, поверь, тоже не трезвенник, но не время сейчас, а! И никакой я тебе не начальник, забудь!

– А вы с Никитиным не родственники? – осторожно поинтересовался Шадров, второй раз за день услышавший одно и то же замечание по поводу «начальников».

– Ну одноклассники, а что?!

– Не, я так спросил…

Заказ принесли довольно быстро, и пока Федор наслаждался показавшейся ему деликатесом пищей, Илья начал вводить его в курс дела:

– Ближайшие два-три дня перекантуешься в общаге, здесь за углом. У тебя седьмая комната – повышенной комфортности, между прочим! Она на двоих, но жить ты будешь, разумеется, один. Ключ на вахте – ну это понятно. Ни с кем там не контактируй. И не только там. Вот тебе телефон – мой номер уже забит в записную. Больше никому не звони с него. Вот еще деньжата: на поесть, на щетку зубную и туда-сюда. Хорошо, что у тебя щетина, – не брейся пока. И кепку какую-нибудь купи – будем надеяться, из старых знакомых ни с кем не столкнешься. Похороны сестры Беломорского завтра в одиннадцать вот здесь, – Одинцов развернул на столе распечатанный из Интернета фрагмент карты с обозначением кладбища. – Вечером попозже осмотришься. Ряд и место найдешь, я на обороте карты написал тебе все. По нашей информации, стрелок будет с небольшого расстояния работать. Кладбище старое, все заросло – путей отхода не сосчитать. Твоя задача вычислить рабочую позицию стрелка. Я в снайперском деле не профессионал, но сработать можно с любой березы, а их там – целый лесопарк.

– И?

– Ну и отработать стрелка… – Одинцов оценил реакцию собеседника и, признав ее удовлетворительной, продолжил: – Не на глушняк, разумеется, ни в коем случае! И никаких жизненно важных, только конечности! Ты понял?

– Да понял я. Он вам живой нужен. А работать-то из чего?

– За могилой Неизвестного солдата, это по главной аллее третий участок справа, рабочий трехзарядный «Зауэр» в брезенте в бурьяне. Старый, но осечек не дает. Из конфиската. Оптика, конечно, не «Цейс» – новодел, но для нашей цели сгодится. Перчатки резиновые тоже в брезенте найдешь. Отработаешь, инструмент оставляй и уходи. Я к тебе вечером приеду. Если цель будет недостижима или ее не будет вовсе, что маловероятно, – звони. Я буду рядом.

Несмотря на уговоры немногочисленных участников траурной процессии, подначиваемых Катериной, Света стояла на своем:

– Давайте еще чуть-чуть подождем! Антон, скажи!

– Светочка! Как ты не понимаешь? Нельзя ему сюда, не придет он! – не унималась Катерина.

– Теть Кать, ну если Света так уверена… – поддержал супругу Антон.

Светлана сняла солнечные очки, закрывающие распухшие веки и покрасневшие от слез глаза, еле заметно улыбнулась и, указав рукой на дальнюю, противоположную центральному входу сторону кладбища, прошептала:

– Деда Проша…

Антон не сразу признал в одетом в дорогой черный костюм мужчине с лилиями Прохора. Гладко выбритый, аккуратно причесанный и подтянутый Беломорский выглядел лет на двадцать моложе, чем в день их первой встречи.

Когда Прохор приблизился, Катерина прошептала:

– Отпели уже в часовне при больнице, нельзя открывать…

Беломорский кивнул могильщикам, и те стали медленно опускать гроб. Когда дело было сделано и все присутствующие начали поочередно бросать в могилу комочки сырой глины, Прохору стало не по себе, и он, отойдя на пару шагов от остальных, достал из портсигара папиросу. Откуда-то из-за спины, метров с пятидесяти, раздался ружейный выстрел. Прохор метнулся к Светлане и подтолкнул ее к вековому раскидистому дубу, уводя с линии огня. Краем глаза он успел заметить, как на противоположной стороне, примерно на таком же расстоянии, с треском ломая сучья старого клена, стремительно падает вниз довольно крупная фигура, одетая в камуфляж.

В воздухе зависло преддверие паники, но когда все заметили несущуюся по центральной аллее машину с мигалкой, стало как-то спокойнее.

– Что это было? – спросила побелевшая, как снег, Светлана.

– Ничего, внученька, ничего… Все позади. Прости меня, мне надо уходить…

Антон вопросительно посмотрел на Беломорского, но тот, лишь кивнув ему, мол, все нормально, быстрым шагом направился в ту же сторону, откуда так внезапно появился.

Ничего не понимающие мастера похоронных дел на всякий случай закончили свою работу раза в три быстрее обычного и, выклянчив у Антона сверхурочные за форс-мажорные обстоятельства, мол, рисковали под пулями, быстро удалились.

Место падения «кукушки» [46] в мгновение ока обмотали красно-белой лентой. Приехало еще три или четыре машины с людьми, одетыми в полицейскую форму и в штатское. Один из штатских, в сером костюме в тонкую коричневую полоску, извиняясь, переписал данные всех участников похорон Александры Игнатьевны. Толком никто из них ничего не видел, но всех обязали явкой в горотдел полиции на ближайшее время. Больше всего внимания «полосатый» уделил Светлане, видать, кладбищенские слили, кто есть кто:

46

Кукушка (сленг) – снайпер, использующий для позиции кроны деревьев.

– Девушка, а больше никого не было с вами? Никто раньше не ушел?

– Нет! – нарочито отчетливо ответила Света. – Мы как из морга приехали на автобусе, тем же составом уезжаем!

Катерина и Антон, не сговариваясь, начали поддакивать и дружно кивать головами. Родители Антона на всякий случай поддержали сына. Даже бывшие коллеги Александры Игнатьевны бросили несколько реплик: «Все здесь!», «Никто раньше не уходил!», «Никого не забыли!». Большинство из них, конечно, находилось в недоумении: зачем скрывать факт присутствия на похоронах брата покойной, которого все так ждали, но раз уж родственники так говорят!.. Да и связываться с правоохранителями в такой день ни у кого не было ни малейшего желания.