Три кинокомедии
Шрифт:
— Где хворост? — заорал Бармалей на одного из слуг, который тащил целую охапку пистолетов.
Тот бросил пистолеты и схватил охапку хвороста.
— Ну что ты бросаешь пистолеты?!
Слуга бросил хворост и схватил пистолеты.
— Зачем ты бросаешь хворост?!
На помощь к дрожащему слуге подбежал другой. Они оба схватили по охапке хвороста.
— Ну что вы хватаетесь за одно и то же?! — рассвирепел Бармалей.
Большой экран разорвался на два маленьких. В одном суетился Веселый слуга, в другом — Грустный.
Бармалей
— Что ты тут возишься с виселицами, давай воду!
— А ты что делаешь? Разжигай пистолеты, заряжай хворост! Ай, ай! — подпрыгнул Бармалей, когда стали палить пистолеты, брошенные по его приказу в огонь. — Что творится, я не знаю!..
— Брось воду, занимайся виселицами!
— Брось хворост, занимайся пистолетами!
— Тащи воду!
— Разжигай!
— Виселицы!
— Хворост!
— Неужели вы не можете заниматься всем одновременно? — возмутился Бармалей, застряв в центре большого экрана.
В отчаянии от тупости слуг он схватился за голову.
Его изображение стало крутиться на фоне крутящейся в другую сторону переполошенной пещеры, по которой метались слуги.
Крутясь, Бармалей без конца отдавал команды:
— Мартышку отвязать! Привязать повыше! Перевязать заново! Советов не навязывать! Никаких связей с Айболитом! Отвязать! Завязать! Перевязать!
Когда все наконец успокоилось, Бармалей оказался связанным и висящим вверх ногами.
— В чем дело? — возмутился Бармалей. — Поставьте меня на место! Меня-то вы зачем привязали? И почему вниз головой? На что вы намекали? Где мартышка?
— Я здесь! — откликнулась Чичи.
Видимо, в суматохе слуги отвязали Чичи и привязали Бармалея. Чичи была теперь совершенно свободна. Она стояла на каменных ступенях у выхода из пещеры и держала в руке пистолет, нацелив его на Бармалея.
— Эй, эй, ты что делаешь! — в панике закричал Бармалей. — Это же пистолет! Знаешь, как сейчас бабахнет?
— Стреляй, Чичи, стреляй! — кричал связанный Авва.
— Да! Как бабахнет! — отстранила Чичи подальше пистолет.
— Ты смотри не нажимай на этот крючок! — вопил Бармалей.
— На какой, на этот? — потрогала Чичи курок. Раздался выстрел.
— Осторожно, Чичи! Ты можешь попасть кому-нибудь в глаз! — крикнул Айболит.
Испугавшись выстрела, слуги повалились на раскаленную сковороду, под которой пылал костер.
— А вы прекратите баловство! — бросил в их сторону Айболит, — А то у вас могут вскочить пузыри на попках!
Чичи визжала и без конца трогала запретный крючок. Пистолет «бабахал», Бармалей корчился от ужаса.
— Да закройте же меня кто-нибудь своим телом! — закричал он в отчаянии. — Все, мартышка, все! Я сдаюсь!
— А ты отпустишь доктора? — подошла к нему Чичи.
— Отпущу! Обещаю и даже клянусь! Я не только отпущу доктора, я сам провожу вас к мартышкам. Отдай пистолет!
— На, — протянула Бармалею пистолет Чичи. — Только не нажимай вот здесь.
Чичи
показала, где не надо нажимать, и снова раздался выстрел.— Не... не... не... не показывай! — замотал головой Бармалей.
— Не верь его обещаниям, Чичи! — возмутился поведением Бармалея Айболит.
— Я очень изменился! — продолжал подлизываться к Чичи разбойник.
— Он изменился! — взяла сторону Бармалея Чичи и принялась его развязывать.
— Чичи, не будь глупенькой!
— Я очень люблю доктора! — лебезил Бармалей.
— Он тебя очень любит! — продолжала заступаться Чичи за Бармалея, снимая с разбойника веревки.
— Молодец! Ох умница, мартышка! — издевательски захохотал Бармалей, когда с него спала последняя веревка. Он грубо оттолкнул Чичи.
— Ну вот, видишь! — огорчился доктор.
— Да, но ведь ты же обещал... — И глаза Чичи наполнились слезами.
— Ну мало ли чего я наобещаю? Знаешь, какой я подлый? — разминал онемевшие члены бандит. — Я обещаю одно, а делаю совершенно другое!
— Но ты поклялся, ты поклялся! Как тебе не стыдно?
— Говорят тебе, что я жутко нехороший!
— Как ты посмел обмануть ребенка? — крикнул Бармалею связанный Айболит.
— Я не могу ждать, пока она вырастет! — огрызнулся Бармалей.
— Теперь, Бармалей, ты мне враг на всю жизнь! — рванулся к нему Авва.
— Пес, замолчи! Раскалить сковороду! Сейчас этот докторишка у меня попляшет.
— Я не хочи-чи-чу жить! Я сейчи-чи-час сама брошусь в огонь, — плакала Чичи.
— Чичи! — предостерегающе крикнул доктор.
— Слабо броситься, мартышка, слабо, слабо! — подначивал ее Бармалей. — Эх, люблю подлить масла в огонь!
Он плеснул в огонь масло из банки, и пламя взвилось еще выше.
— Прыгай, прыгай, мартышка!
— Чичи, подумай, подумай! — пытался образумить плачущую обезьянку доктор. — Если каждый при встрече с обманщиком будет кидаться в огонь, что же тогда получится? Успокойся!
— Не хочи-чи-чу успокаиваться и думать! Я хочи-чи-чу умереть, я разочи-чи-чирована в жизни!
— Прыгай в огонь, мартышка! — хором пели разбойники. — Прыгай в огонь, мартышка!
— Не сметь разочаровываться в жизни и прыгать в огонь! — гневно закричал Айболит. — Ты станешь взрослой и многое поймешь.
— Нет! Меня обманули, я очи-чи-чинь многое поняла, я стала очи-чи-чинь взрослой!
— Из-за какого-то Бармалея? Это же глупо! — возмутился доктор.
— Прыгай в огонь, мартышка! — раскачиваясь, пели бандиты.
— Если бы у меня не были связаны руки, я бы взял палку и огрел бы тебя по голове! — крикнул Айболит Бармалею, — Все равно мы победим.
— Почему это вы победите? — подошел к нему Бармалей.
— Потому что добро всегда побеждает зло.
В это время Чичи схватила палку и что есть сил огрела Бармалея по голове.
— Подожди! — отмахнулся от нее Бармалей. — Добро? Ну-ка, устройте их поудобнее, пусть они сами посмотрят, сколько у меня всякого добра.