Три кита и бычок в томате
Шрифт:
– Ах, ну да, как раз в этом месте меня отвлек Яша! Изгрыз, паршивец, весь тапок…
Она покосилась на пострадавший тапочек и закончила свою мысль:
– Во всяком случае, нужно позвонить Катьке. Она была на этом вернисаже и, может быть, заметила там что-нибудь интересное… кроме слоеных корзиночек.
У Катьки долго никто не брал трубку, и когда Ирина уже отчаялась, раздался сонный голос:
– Слушаю вас!
– Катерина! – обрадованно завопила Ирина. – Легче до министра дозвониться, чем до тебя!
– А кто это? – недоуменно спросила Катя. Ирина взглянула на часы и все поняла. Катька была большая любительница поспать, если ее не разбудить,
– Странно, однако, – ядовито произнесла Ирина, – как это муж позволяет тебе так долго спать…
Профессор Кряквин, муж Кати, был не то чтобы аскетом, но человеком неизбалованным – вставал рано, ел мало и преимущественно вегетарианскую пищу. Проводя долгое время в экспедициях в далекой Африке, он привык к бытовым лишениям и стоически терпел Катькину бесхозяйственность и неумение готовить. Однако в одной области он был непреклонен.
«Кто рано встает, тому Бог подает!» – утверждал профессор и неуклонно следовал этому принципу. Катерине приходилось наступать на горло собственным привычкам и вставать не позже девяти утра. По меркам мужа это было не слишком рано, но на большую жертву Катерина пойти просто не могла.
– А, это ты, Ирка! – вяло обрадовалась Катя. – А Валика нету, он в Москву уехал на конференцию…
Все ясно: Катерина расслабляется в отсутствие мужа.
– А ты по делу или просто поболтать?
По делу, – железным голосом сказала Ирина, не оставляя подруге надежды вернуться к мягкой подушке. – Катерина, очухайся и напряги извилины.
В ответ раздалось недовольное бурчание, которое Ирина интерпретировала как согласие.
– Ты была на выставке Сидора Вострякова? – начала Ирина с ходу. – Как ты там оказалась?
– Я? – удивилась Катя. – На выставке? Да никогда в жизни!
– Катька, не валяй дурака! Мне не до шуток! – рассердилась Ирина. – Вспомни: выставка художника Вострякова, в Манеже, недели три назад…
– Что мне вспоминать? – рассердилась в ответ Катя. – Я точно помню, что не была!
– Да? А вот у меня перед глазами вещественное доказательство: видеокассета. И там ты в своем жутком горчичном платье!
– Ирка, на тебе писание детективов плохо сказалось! Ты стала выражаться, прямо как милиционер! Надо же так сказать – вещественное доказательство! Ты с меня скоро будешь допрос снимать!
– Надо будет – сниму! Катька, я тебе серьезно говорю – напряги память!
– Ну… мало ли куда я хожу в этом платье! И оно вовсе не жуткое! И не горчичное, а оливковое!
– Катька, да это точно ты! Стоишь и лопаешь корзиночки с чем-то розово-зеленым!
– Корзиночки?! – Ирина воочию увидела, как Катька просто расцвела от приятных воспоминаний. – Так бы сразу и говорила! Точно, была я на выставке, в Манеже, в прошлом месяце. Ирка, корзиночки – это чудо! Там, понимаешь, такая начинка: креветки, они розовые, авокадо, нарезанное кубиками, да еще немного красной икры… и все залито соусом «Тысяча островов»! Именно он дает такой золотистый цвет! В общем, удивительная цветовая гамма и очень вкусно!
– Ты можешь наконец забыть про еду хоть на секунду? – озверела Ирина.
– Ну вот, то вспомни, то забудь! – обиделась Катя. – Ты уж определись, что тебе от меня нужно… Кстати, выставка у Севки была так себе, не очень хорошая, он вообще раньше лучше писал, живее и интереснее по колориту. ..
– Какой Севка? Это Сидор Востряков! И как ты попала на выставку?
– Меня сам Севка пригласил, мы с ним в Академии три года отучились. А с именем у него понимаешь, такая история случилась. У него мама была из очень интеллигентной семьи, профессорской что ли, я уж не помню. А замуж
вышла за простого мужика из деревни Васю Вострикова. И этот Вася все время конфликтовал со своей тещей, которая никак не могла простить дочери такой мезальянс. Бабушка назвала внука благородным именем Всеволод, а папаша, когда шел регистрировать ребенка, взял, да и назло теще назвал его Сидором. Так в метрике и записали. Все равно все звали Севкой – и в школе, и в Академии. А сейчас, понимаешь, стало очень модно все русское. И Севка опять превратился в Сидора. Сидор Востриков – звучит круче, чем Всеволод.– Востряков…
– А вот и нет! Востриков! Я точно знаю, потому что фамилия у него была, как у Кирова, Киров – это псевдоним, а настоящее его имя Сергей Востриков, за это у Севки и кличка была в Академии – «Мальчик из Уржума»!
– Костриков, – вздохнула Ирина, – фамилия Кирова была Костриков. В школе же проходили… Катька, ты совсем без головы! Да, впрочем, какая разница! Ты лучше скажи, зачем туда чиновник явился, этот самый Гранатов? Сама же говорила – выставка так себе, Сидор этот звезд с неба не хватает, не по чину вроде главному городскому чиновнику по культуре к нему ходить!
– А это вопрос особый, – оживилась Катя, – оказывается, Севка с этим Гранатовым раньше в школе учился, за одной партой восемь лет сидел, Севка его пригласил, он и пришел…
– По дружбе? – недоверчиво спросила Ирина.
– Ну не знаю, может, у него какие свои резоны были, только Севка загордился ужасно! Теперь, говорит, меня заказами завалят! Может, и от города какой заказ хапну!
– Не хапнет, – сообщила Ирина. – Гранатова-то сегодня застрелили возле собственного дома. Заказное убийство…
– Ну надо же! – ахнула Катерина. – Что делается! Скорей Севке позвонить…
– Вот-вот, заодно выясни у него ненавязчиво, не случилось ли чего особенного на вернисаже. Может быть, он заметил…
– Ирка, а тебе-то это зачем? – спохватилась Катя, но Ирина уже повесила трубку.
Закончив разговор, Ирина бесцельно побродила по квартире, с отвращением глядя на компьютер. Работать совершенно не хотелось. Да и до того ли сейчас, когда ее, может быть, уже разыскивают по подозрению в убийстве?
«Я – подозреваемая номер один», – мысленно произнесла Ирина, стоя перед зеркалом. В зеркале отражалась какая-то сомнительная личность с беспокойно блестевшими глазами. По аналогии Ирина вспомнила Настю Лукьянову, у той именно так блестели глаза. Так может, это она и убила оператора Сергея Антипова?
«Да нет, – тут же сказала себе Ирина, – оператора убили рано утром, незадолго до моего прихода, в противном случае вода протекла бы в нижнюю квартиру и его нашли бы соседи. Я же, вместо того чтобы выбросить эту проклятую кассету или хотя бы сидеть тихо и ждать, когда Настя сама объявится, не нашла ничего лучше, как бегать по городу и расспрашивать всех. В результате везде где только можно меня запомнили, и теперь милиция, наверное, уже вовсю ищет, фоторобот небось составили и повесили на доске с надписью "Их разыскивает милиция". Стыд какой!»
Ирина решила выпить чаю, чтобы успокоиться, но чашка выскользнула из рук и разбилась. Ирина с трудом накапала в рюмочку валерианки, руки дрожали.
«Правду говорят, ни одно доброе дело не остается безнаказанным!»
Ирина совершенно не представляла, что теперь делать. Конечно, кассету нужно сохранить, хотя бы для того, чтобы предъявить милиции, если наступят тяжелые времена. Хотя что милиция может понять? Самая невинная кассета, скучная даже, никакого криминала. Пришел чиновник на открытие заурядной выставки. Как выяснилось, пришел к старому приятелю из чистой любезности. Редко, но бывают такие случаи.