Три кита и бычок в томате
Шрифт:
– Группу погибших туристов? Ведь именно из-за этой катастрофы сняли Гранатова!
– Вот именно! И наш хвостатый приятель был среди них!
– Ты ничего не путаешь? Может быть, это просто кто-то на него похожий?
– Ирка, я ведь все-таки художник! У меня профессиональная память на лица! Как хочешь, это именно он!
Ирина немного помолчала, а потом задумчиво произнесла:
– Тогда понятно, почему Настя так заботилась об этой кассете! Наверное, она тоже видела его среди немецких туристов. Ведь кассета – это единственное вещественное доказательство того, что он не погиб вместе с ними. И он очень не хотел, чтобы об этом кто-нибудь узнал. То есть кто-нибудь, кроме Гранатова, потому что к нему он сам заявился! Только вот зачем?
Она надолго замолчала. Катерине надоело ждать и она окликнула подругу:
–
– М-м-м… – послышалось из трубки, после чего Ирина начала напевать что-то романтическое.
– Да что с тобой стряслось? – удивилась Катя. – Почему ты о нашем деле не хочешь говорить?
– Я вся горю-у, не пойму отчего-о…
– Ты пьяная что ли? – изумилась Катя.
– Немножко, – призналась Ирина, – такое вино замечательное было там, на презентации. Жанка тоже пила, она подтвердит…
– Ирка, ты меня удивляешь!
– То ли еще будет! – посулила Ирина.
– Ну и ну! – Катя поняла, что больше ничего вразумительного Ирина в таком состоянии ей не скажет, и решила завтра же выяснить все в подробностях у Жанны, тем более что ее постоялец закончил наконец смотреть свой футбол и стоял теперь в дверях кухни, делая Кате недвусмысленные знаки.
– Продули! – сообщил он радостно. – Накидала им Ямайка пенделей по самое некуда!
Ох, и рад я! Есть что-то захотелось!
– Так давай ужинать! – встрепенулась Катя. – Вот сейчас чайку попьем…
– Это все? – разочарованно спросил Суглинский, видя, как Катя вынимает из холодильника полбатона полукопченой колбасы, банку сардин и упаковку сырных палочек.
– Не все! – радостно сообщила Катерина, нарезая хлеб потолще. – Есть еще овсяное печенье и конфеты «Коровка».
– Слушай, а супа у тебя нету? Так истосковался я там по еде нормальной, человеческой… Так щей хочется! Или борща… настоящего, с пампушками…
– Ты что – рехнулся там в своей Венесуэле? – рассердилась Катерина. – Где я тебе в двенадцатом часу ночи борщ с пампушками возьму?
Откровенно говоря, ей негде было взять борщ не только ночью. Для того чтобы сварить борщ, мало запастись поваренной книгой и закупить по списку все необходимые продукты, это знают все замужние женщины, за малым исключением. У каждой хозяйки свой секрет, либо нужно как-то по-особенному замочить мясо, либо предварительно обжарить свеклу с луком, либо добавить особенных, пряно пахнущих травок, либо пошептать над борщом заклинания, полученные в наследство от бабушки. Если же просто положить в кастрюлю мясо, свеклу, морковь и капусту, то получится не борщ, а сплошное безобразие. Что касается пампушек, то тут вообще не готовка, а самый настоящий творческий процесс. Нужно замесить тесто, подождать, пока подойдет, потом очень аккуратно, равными порциями выложить тесто на противень и выпекать, внимательно следя, чтобы пампушки не подгорели и не пересохли. А потом пропитать горячие пампушки чесночным соком…
Хотя Катерина Дронова была, несомненно, творческой личностью, талант ее не распространялся на поварское искусство. Если же поглядеть на вещи здраво, то нет сомнения, что изголодавшийся в Венесуэле несчастный Гена Суглинский удовлетворился бы и Катиной стряпней. Просто ему хотелось чего-то домашнего, исконно российского, хоть жареной картошки с луком, хоть гречневой каши. Будь на месте Кати другая женщина, более практичная, она, не мешкая, отварила бы мужику пачку пельменей, посыпала дымящееся блюдо укропом и щедро полила сметаной. И инцидент был бы исчерпан.
Но Катерина совершенно не разбиралась в мужских пристрастиях и настроениях, оттого и рассердилась сейчас больше на себя, чем на Генку.
Тот, однако, усовестился, а скорее испугался, что погонят с квартиры, поэтому съел банку сардин, недовольно ворча, и закусил полукопченой колбасой.
Ирина плохо спала эту ночь. Ворочаясь в постели, она лишь ненадолго проваливалась в тяжелый, душный сон, чтобы очнуться в поту и с бьющимся сердцем. Снились ей подземные коридоры, мрачные замки и пещеры, набитые сокровищами. Еще пиратские корабли и необитаемые острова. Чей-то голос хрипло кричал во сне: «Пиастры! Пиастры!», Ирина бегала по темным галереям, стремясь спастись от невидимых преследователей. Кто-то бежал за ней, громко топая, она пыталась звать на помощь, но горло
сжимал спазм, и губы не повиновались. Наконец она попала в сверкающую комнату, и дверь захлопнулась за ней с громким металлическим лязгом. Комната оказалась заполнена бриллиантами. Россыпью валялись кольца и перстни, колье и браслеты, брошки и кулоны. Все это великолепие нестерпимо блестело и переливалось, так что у Ирины защипало в глазах. Она пыталась открыть дверь, но не сумела. Из-за двери раздавался грохот и лязг. Блестящие камни вдруг ожили, стены стали надвигаться. Ирина проснулась от собственного крика.В комнате было душно. Подушка была мокрой от слез. Ирина встала и босиком подошла к окну. Во дворе сгружали мусорные контейнеры, они падали на асфальт с гулким шумом. Эхо плясало между домов и залетало в окна.
«Интересно, к чему такой сон? – мысленно усмехнулась Ирина. – Может, я скоро буду ходить вся в бриллиантах? Значит – к богатству? Или же наоборот, страсть к камням меня погубит…»
Она упорно отгоняла от себя мысль, что ее сон – это предупреждение, которое делает ей судьба: дескать, не заносись, все у тебя хорошо, так не нужно мечтать о несбыточном, не нужно ничего менять. А если зарвешься, взлетишь слишком высоко, то больно, ох больно будет падать. Не девочка ведь, стольких трудов стоило добиться нынешнего своего положения. И пускай другие пренебрежительно морщатся – подумаешь, какая-то писака детективов! Сегодня ты есть, а завтра никто и книжку твою в руки не возьмет, другие появятся. И вообще, без детективов прожить можно, это же не школьные учебники и не инструкция к посудомоечной машине. Вот там попробуй разберись без инструкции! А детективы все без исключения, плохие и хорошие, дамские и особенно жесткие, иронические и серьезные, современные и исторические – это сплошная развлекуха, способ время провести, голову отключить.
Можно прожить без детективов, отвечала таким Ирина, можно прожить даже без классической литературы. Ну подумаешь, не узнаешь, кто такие Онегин да Печорин, да и бог с ними со всеми их метаниями и терзаниями. Можно прожить без чтения газет, от этого вообще только польза для организма, как утверждал незабвенный профессор Преображенский.
Если на то пошло, развивала Ирина свою мысль, можно прожить и без учебников. Двадцать пять процентов всего населения земного шара неграмотны – и ничего, живут, умирают не от этого, а от старости и от болезней. Так что совершенно незачем нападать на детективы и считать того, кто их пишет, какими-то париями.
Ирина прошлепала на кухню, достала из холодильника бутылку минеральной воды и напилась прямо из горлышка. Спать совершенно расхотелось. Хоть бы собака пришла, поглядела ласково, все легче станет…
– Яша, – позвала она тихонько, – Яшенька, иди к маме…
Никто не отозвался, не слышалось громкое цоканье когтей по полу и радостное сопенье, кокер не спешил на зов любимой хозяйки. Ирина поискала по квартире. В прихожей лежал специальный матрасик, любовно простеганный в свое время Ириной, однако кокер спал где угодно, только не на нем. В кухне стояло специальное старое кресло, а в нем – подушка, которая сейчас пустовала. В ванную кокер забегал изредка, только для того, чтобы похулиганить. Он очень любил купаться, так что не следовало оставлять без присмотра ванну, полную воды. Наташка, выскочившая на минутку за полотенцем или за чистым бельем, пару раз заставала в ванне Яшу, блаженствующего в теплой водичке. Сейчас, разумеется, в ванной было пусто. В гостиной на новой мягкой мебели Яше спать запрещалось. Но кокер игнорировал все запреты, однако сейчас на мягком диване было пусто.
Ирина тихонько приоткрыла дверь в комнату дочери, хотя для чего она хоронилась, непонятно. Наташка спала так крепко, что ее не разбудил бы и хор имени Пятницкого в полном составе, если бы запел над ухом «Калинку».
И конечно, рыжий разбойник был там. Они с дочкой, обнявшись, спали на кровати, и паршивец еще залез под одеяло!
«Ну что же это такое! – привычно расстроилась Ирина. – Ведь он же ходит по улице, собирает там всю грязь! А потом на постель, долго ли до инфекции!»
Однако сладкая парочка выглядела такой умиротворенной, что у Ирины рука не поднялась дать кокеру шлепка и выгнать из кровати. Она вернулась в спальню. От привычных домашних забот в голове немного прояснилось, и Ирина смогла рассуждать если не вполне здраво, то хотя бы спокойно.