Три кита и бычок в томате

Она покосилась на черепки разбитого горшка и с горестным вздохом добавила:

– А столетник-то жалко! Хороший такой был столетник… лучше всякого лекарства, и от простуды, и от нарывов всяких…

– Хватит болтать! – прикрикнул на нее киллер. – Лучше сразу выкладывай – куда он камни спрятал?

– Какие такие камни? – испуганно переспросила старушка. – Не знаю никаких камней! Да про кого ты, милок, говоришь? Что-то я никак в ум не возьму!

– Ты, бабка, лучше меня не зли! – прошипел длинноволосый. – Все ты прекрасно понимаешь! Племянничек твой, Коля, к тебе приезжал перед самой смертью – так просто, о здоровье поинтересоваться?

– А как же, – кивнула Марфа Семеновна, – о здоровье! Родная кровь, она же не водица!

– Ты меня достала! – длинноволосый снова поднял пистолет.

Тем временем, пользуясь моментом, Катерина тихонько поднялась, потерла уколотое кактусом место и крадучись двинулась к двери.

– Куда? – заорал киллер. – А ну, все в угол! Кто шевельнется – коленку прострелю!

Подруги сбились в кучку возле старой этажерки. Катя тихонько всхлипывала, Жанна раздраженно сопела, Ирина молча морщила лоб, что-то обдумывая.

– А ты, бабка, колись по-быстрому. Куда твой племянник камни спрятал?

– Не знаю я ни про какие такие камни! – честно отвечала Марфа Семеновна.

– Нет, старая, ты меня определенно достала! – длинноволосый выстрелил в горшок с геранью, удовлетворенно проследил за полетом черепков и добавил:

– Будешь и дальше мое терпение испытывать – подожгу к чертовой матери твой домишко вместе с тобой!

– Ты как со старым человеком разговариваешь? – прозвучал вдруг еще один голос, спокойный и внушительный. – Тебя в детстве не научили, как со старшими говорить положено?

Киллер резко обернулся и выстрелил в коренастого мрачного человека с изуродованным шрамом лицом, стоявшего возле двери.

То есть он только собирался выстрелить в него. Из этого намерения ничего не получилось, потому что возникший рядом с мрачным незнакомцем молодой парень с выбритой наголо головой хлестнул по руке киллера длинной кожаной плеткой, выбив из нее пистолет.

– Слепень! – воскликнул киллер, уставившись на мрачного гостя. – Ты-то откуда взялся?

– Я-то понятно, – усмехнулся Слепень, – я-то из дому, а вот ты, Соловый, похоже, с того света к нам наведался! Мы тебя, грешным делом, уж схоронили! Выпили по стакану за помин твоей грешной души. Я уж даже думал свечку за упокой поставить. Грехов-то за тобой много, ой, много!

– Сам-то ты, можно подумать, ангел с крылышками! – огрызнулся Соловый, потирая руку. – Пробы ставить негде!

– И все ведь не унимаешься, все грешишь! – продолжал Слепень. – И сейчас – старой женщине угрожаешь, домик спалить грозишься… А домик этот, между прочим – народное достояние, историческую ценность имеет! Я вот, прежде чем зайти, прочитал, что на доске написано. А ты-то небось не удосужился?

– Больше мне делать нечего, как пургу всякую читать! – огрызнулся Соловый.

– Оттого и все твои неприятности, – назидательно добавил Слепень. – Что читаешь мало! Образование – первое дело!

– Марфа Семеновна, – вполголоса проговорила Жанна, – что-то у вас сегодня слишком людно! Признайтесь честно – вы еще кого-нибудь в гости ждете?

– Никого я не жду! – отмахнулась старуха. – Я и вас-то не ждала, без приглашения заявились!

– Слушай, Слепень, – продолжал тем временем длинноволосый, – меня твои разводки достали! Хочешь меня замочить – твоя воля, а песни твои надоели!

– Надоели? – злобно прервал его Слепень. – Тогда сам пой! Пой баритоном, пока не пришлось на дискант переучиваться! Замочить тебя я всегда успею! Хоть ты и вылез первый раз из могилы, я уж теперь прослежу, глубоко тебя закопаю! А перед тем на кусочки нашинкую для верности! Колись – куда со своим друганом камни спрятал?

– Я не крыса! – ощерился Соловый. – Это Граната, сволочь, у своих воровал, он и камни где-то захоронил, а я тут ни с какого боку!

– А я так думаю, что вы с ним на пару крысятничали! А потом навар не поделили, вот ты его и пришил!

– Сказано тебе – я не при делах! Когда в автобусе ехал, тихонько у одного карася груз проверил. Гляжу – а там пусто. Проверил еще один тайник – тоже пустышка, тут и смекнул, что подстава вырисовывается и что меня, стало быть, списали! Хорошо, успел вовремя соскочить, до взрыва! А потом проверил в обломках, пока менты не подоспели – никаких брюликов в помине не было! Я и допер, что Граната камни перехватил, а автобус с немчурой взорвал, чтобы следы замести! Ну и от меня хотел заодно отделаться!

– И Кольку, скажешь, не ты замочил?

– Сам посуди, Слепень – стал бы я его убивать, если не знал, где он камни спрятал? Прикинь, конкретно! Я-то думал, что это ты его грохнул, за крысятничество… А если не ты – тогда кто же?

– Один черт, кто. Крысе туда и дорога! – Слепень сплюнул на пол и закончил:

– Короче, Соловый – колись, где камни!

– Здесь Граната их спрятал, у тетки своей! Точно тебе говорю – здесь! Перед самой смертью сюда заезжал, два часа проторчал. Чего бы это его к тетке занесло? Ты его знаешь, не тот человек был Граната! Пальцем бесплатно не шевельнет. Бабка, колись, где камни! – Соловый повернулся к Марфе Семеновне.

– Какие такие камни?

– Ты, бабка, лучше меня не зли! – Соловый скрипнул зубами.

– Я тебе говорил, – прервал его Слепень. – Разве так со старым человеком нужно разговаривать? Смотри, как нужно! – И он вдруг злобно заорал:

– А ну, кикимора старая, признавайся, где твой племянник камни спрятал!

– Ничего не знаю! – Старушка заморгала и часто-часто закрестилась. – Ни про какие такие камни слыхом не слыхала!

– Живьем зажарю! На куски разорву! – И он двинулся на старуху, угрожающе сверкая глазами.

– Стойте! – Катя выскочила вперед и заслонила собой Марфу Семеновну. – Не трогайте ее! Она действительно ничего не знает! Это я перепрятала камни…

– Ты? – Слепень уставился на Катерину, как на залетевшее в суп насекомое. – И куда же ты их перепрятала?

– В печку! – выпалила Катя и попятилась – видимо, она израсходовала весь свой запас мужества.

– В печку? – переспросил Слепень. В ту же секунду Соловый подскочил к печке и рванул на себя заслонку. Телохранитель Слепня, молодой парень с бритой головой, бросился наперерез киллеру и приставил к его голове пистолет.

– Не суетись, – ухмыльнулся Соловый, отряхиваясь от сажи, – ни черта там нет! Надула тебя эта рыжая!

– Меня? Меня надула? – недоверчиво переспросил Слепень и шагнул к Катерине. – Последний, кто меня пытался развести, кормит сейчас корюшку на дне Невы! Ты, детка, видно, либо очень смелая, либо очень глупая! Причем скорее второе…

Катя смотрела на приближающегося уголовника, как кролик на удава. Его фальшиво-ласковая интонация нисколько не обманывала ее, и Катерина дрожащим голосом проговорила: