Три коротких слова

Когда я понуро зашла в класс, мисс Порт, взглянув на мое заплаканное лицо, не стала мне выговаривать за опоздание, а просто спросила:

– Что случилось, Эшли?

– Велосипед…

– Ты ушиблась? – спросила она, решив, что я упала.

– Нет, но платье все в грязи! – И я в голос зарыдала.

– Солнышко, на фотографии юбку не будет видно, а пятна отстираются, – утешила меня мисс Порт и отправила умываться.

Через полтора месяца после переезда к Хагенам мне исполнилось семь лет; не припоминаю ни праздника, ни даже поздравлений по этому поводу. А вот Рождество в приемных семьях праздновали с размахом. Ассоциации приемных родителей заваливали нас подарками. Адель обещала прислать мне детскую игрушечную духовку – «Чудо-печку», но с апреля я даже писем от нее не получала. У Хагенов тоже была традиция открывать в Сочельник только один подарок. Но одна из девочек попросила развернуть еще один. Миссис Хаген поддалась на уговоры. Затем кто-то проканючил: «Ну только еще один», и внезапно для самих себя мы развернули все подарки. Тем вечером я легла в постель с чувством, что праздник безнадежно испорчен. В Санта-Клауса я уже не верила, и с последним открытым подарком Рождество для меня закончилось. Однако наутро под елкой нас ждали новые подарки – по одному для каждого! Хотя в шуршащей обертке оказались всего лишь пазлы, рождественское утро казалось совершенно немыслимым без подарка, пусть даже не от близких людей. С тех самых пор, как меня увезли из Южной Каролины, я чувствовала себя никому не нужной.

В конце января к Хагенам заехал Клейтон Хупер, мой новый куратор. Он постоял надо мной, пока я раскрашивала «валентинки», а затем отправился в другой конец комнаты шушукаться с миссис Хаген.

Услышав имя брата, я протянула мистеру Хуперу «валентинку».

– Это для Люка.

– Я передам, – пообещал он.

На самой красивой «валентинке» я написала – «Маме» – и спросила:

– Вы знаете, где моя мама?

– Полагаю, в Южной Каролине, – помявшись, ответил мистер Хупер.

«Да ведь и Адель там!»

От этой мысли голова у меня пошла кругом, и я часто и глубоко задышала. Чудесно! Уж они-то вдвоем придумают, как нас вызволить. От возбуждения мои щеки горели.

– А вот это передайте, пожалуйста, маме.

– Постараюсь, – пообещал мистер Хупер.

Я не видела маму больше двух лет. Даже перед отъездом к дедуле в Южную Каролину мне не дали повидаться с ней, но теперь, когда я ухитрилась передать ей весточку, она точно заберет меня отсюда.

* * *

– Я знала, что она приедет! Я знала!

На радостях, что скоро увижу маму, я танцевала, прижав к себе куклу. По мере приближения к зданию управления по делам семьи и детей мои и без того обглоданные ногти становились еще короче. Когда мама наконец-то открыла дверь в комнату для свиданий, мой большой палец на правой руке был весь в крови.

– Надо же, как ты выросла! – воскликнула мама, и у нее на глазах выступили слезы, смывая тушь для ресниц. Она обеспокоенно оглядела царапину у меня на подбородке: – Ты упала? – Плюнув на палец, она принялась стирать пятно с подбородка и с облегчением вздохнула, когда оно оттерлось.

– Я так соскучилась! – сказала я, прижавшись к ней.

– Я тоже, солнышко. – Мама перебирала мои кудряшки пальцами и зарывалась в них носом. – Они так долго тебя прятали! Все бы отдала, лишь бы тебя увидеть.

Я ни секунды не сомневалась, что «они» – «наши» заклятые враги.

– Я учусь на «отлично»! Мама, я уже умею читать!

– А ты кого-нибудь еще так зовешь? – сощурившись, спросила она.

– Нет, мама, – заверила я, покачав головой.

– Вот и умница, хорошая девочка. – Она погладила меня по руке. – Люк всегда был папиным сыночком, а ты – моя девочка. Только моя.

И она притянула меня к себе, посадив на колени.

– Вернешься со мной в Южную Каролину?

– Сегодня? – задохнулась я от восторга.

– Хотелось бы. – Она прикусила губу. – Мне тебя не отдадут, пока я…

Дверь приоткрылась, и кто-то заглянул в комнату.

– Сначала мне надо найти квартиру получше, – продолжала мама, – и я уже принялась за дело. Зато о Дасти больше беспокоиться не придется.

– А как же Люк?

Я была сбита с толку.

Мистер Хупер присел на стул и вслушивался в наш с мамой разговор, пока она пыталась объяснить, что Люк больше не будет моим братом.

– А сейчас он мой брат?

– Пока еще да.

Мне смутно вспомнился младенец в коробке, но я не нашла слов выразить свое замешательство. Видя, что я не понимаю, о чем речь, мама глубоко вздохнула и попыталась снова.

– Он отправится к своему папе.

– К Дасти?

– Да.

– А где мой папа?

– Его уже нет.

Когда-то не стало Томми, но после него появился Люк. Может быть, я смогу вернуться к маме, если Люк уедет.

– Ну и ладно. Заведем другого братика.

Когда пришло время расстаться, мы обнялись так крепко, что мистер Хупер с трудом расцепил мои руки, сомкнутые на маминой шее.

– Ну, веди себя хорошо, – всхлипывала мама. – Моя хорошая девочка. Мое солнышко. Скоро увидимся, моя милая.

Я бросилась за ней, но меня оттащили. Заходя за угол, я обернулась, чтобы еще раз взглянуть на маму. Она подняла взгляд и сдавленным голосом крикнула:

– До встречи, солнышко!

Я была совсем маленькой и ни капли не сомневалась в ее словах; не помню, чтобы сердилась или злилась на маму, хотя приемным родителям и кураторам я уже не доверяла. Раз мама сказала, что вернется, значит, так оно и будет, уговаривала я себя, словно мама никогда не давала пустых обещаний, словно нас разлучили всего на день, а не на долгие годы.

Дни становились все жарче, и мне не терпелось научиться плавать. Поначалу я плавала с надувными нарукавниками, из которых миссис Хаген понемногу выпускала воздух. Когда я уже самостоятельно могла доплыть до середины бассейна, мне разрешили прыгать с трамплина. Я плавала на спине, отыскивая в ватных облаках мамино лицо.

Хагены, больше двадцати лет принимавшие чужих детей на воспитание, решили не продлевать договор с органами опеки. Они подготовили детей к тому, что в конце учебного года нас увезут в другое место.

– Я уеду к маме! – ликовала я.

– Вряд ли, – остудила мой пыл миссис Хаген, – но ты будешь жить вместе с братишкой.

Я совсем растерялась. Разве я не должна была уехать к маме, а Люк – к Дасти? А что, если меня не отдают маме из-за Люка? Потом я попыталась представить, какой окажется наша общая приемная мать. Пусть у нее будет теплый, как топленое масло, голос, такой, как у Адели. Пусть она заваривает чай в чайнике с синими цветочками, а к чаю подает треугольные тосты с корицей и пирожные на блюдечках. Так мы хотя бы приятно проведем время до тех пор, пока за нами не явится мама. Мама приедет в красном автомобиле с откидным верхом и увезет нас в Южную Каролину. Дома я пойду во второй класс. Каждый день мама будет привозить меня в школу, обнимая на прощание, и забирать после уроков. По дороге мы будем пить молочный коктейль с клубникой и подпевать Джоан Джетт по радио. Мама заберет нас к себе! Так какая разница, где переждать пару недель до ее приезда? Кроме того, хуже ведь точно не будет?

Глава 5 Злющая ведьма

Мои кураторы от органов опеки сменялись чаще, чем приемные «мамочки». Майлз Феррис вступил в свои обязанности сравнительно недавно, когда приехал за мной к Хагенам. У него была приятная, располагающая улыбка и глаза, как у щенка. Миссис Хаген распихала мою одежду, кукол и спальный мешок по большущим мусорным пакетам. Каркас моего любимого платья то и дело подскакивал, как ребенок, не желающий спать.

Миссис Хаген вытащила его из мешка.