Три мешка хитростей

– Просыпается, – донесся далекий, странно знакомый голос:

– Эй, Вилка, очнись, ты меня слышишь?

– Очень хорошо, – хотела было сказать я, но каменно-тяжелый язык даже не пошевелился.

– Вилка, – настаивал мужчина, – ну же…

По лицу пробежалась холодная жидкость.

– Не надо, – проблеяла я.

– Уже лучше, – одобрил собеседник и ухватил меня за плечи, – давай, давай…

Из серого мрака возникло лицо Олега, и я поняла, что глаза открылись. Комната покачивалась вверх-вниз… Около мужа стояла Томочка, сжимавшая в руках дурно пахнущую ватку.

– Мы на корабле? – прошептала я.

– На корабле? – поднял вверх брови супруг. – Отчего тебе такое в голову пришло?

– Стенки шатаются.

– Сейчас остановятся, – каменным голосом процедил Олег и велел: – А ну, отвечай немедленно, что это?

Скосив глаза в сторону, я увидела сумку, набитую стодолларовыми бумажками, и, едва не скончавшись от приступа тошноты, промямлила:

– Деньги, то есть не банкноты, вернее, не настоящие…

– Где взяла?

– На цветном ксероксе отпечатала.

– Подделка казначейских билетов во всем мире строго карается, – отчеканил муженек, – понимаешь, что тебе светит хороший срок, а?

Я попыталась, еле ворочая тяжелым языком, объяснить суть дела.

– Хотела отдать их одному человеку…

– Зачем?

– Ну розыгрыш…

– Шутка-малютка, – протянул Олег и поинтересовался: – А ну, колись быстро, зачем в клинику Чепцова уборщицей пристроилась? Отвечай, живо!

– Еще шланг с песком возьми, – обозлилась я, плохо понимая, как поступить.

Собственно говоря, давно собиралась рассказать супругу правду, но как только человек начинает беседовать со мной хамским образом, у меня моментально пропадает желание с ним откровенничать.

– Я никогда не заходила в клинику Чепцова, даже не слышала про такую!

– Врешь!

– Как ты смеешь так со мной разговаривать!

– Запросто. А как еще поступать с вруньей?

– Никогда не вру!!!

– Ой, не смеши.

– Ну, во всяком случае, делаю это не слишком часто!

– Сейчас как раз и настал подобный случай, – хмыкнул муженек, – ты, моя честная, не только бегала по коридорам со шваброй, но еще получила от одного из больных, мужчины с забинтованным лицом, 200 рублей для покупки сигарет «Парламент», а когда принесла пачку, он велел сдачу оставить себе. Неужели столь большой объем чаевых не удивил?

– Нет, мне там одна тетка дала десять долларов, но откуда ты знаешь про мужика? – удивилась я. – Мы там были с ним вдвоем, больше никого…

– И тебя не насторожил его голос?

– Голос как голос, – пожала я плечами, – обычный, как у всех. Ну что в нем было особенного?

– Ничего, – со вздохом ответил Олег, – просто это был мой голос!

– Твой голос? – изумилась я. – А как он оказался у того мужика?

Муж внимательно поглядела на меня:

– Одолжил.

– Одолжил! Такого не бывает!

– Конечно, не бывает, – хмыкнул супружник, – ну, теперь поняла?

– Что?

– Кто дал тебе деньги.

– Кто?

– Я!

– Ты?!!

– Ага.

– Погоди, погоди, – забормотала я, – а Львов, командировка, ты-то как оказался у Чепцова, а? Значит, тоже врал мне.

– Я находился на работе, – пояснил Олег, – а ты жутко мешала нам. Отвратительное поведение… Имей в виду, я знаю все!

Я натянула себе на плечи клетчатый шерстяной плед и безнадежно пробормотала:

– Господи, так устала, просто до смерти! Который час?

– Ну и сидела бы дома, – не дрогнул Олег, – кто велел день-деньской по улицам мотаться… Восемь утра сейчас, вы, дама, продрыхли кучу времени.

Услышав его каменный тон, я разрыдалась, шумно всхлипывая.

– Вилочка, – засуетилась Томуся, – милая, дорогая, любимая, перестань.

Потом она повернулась к Олегу:

– А ты тоже хорош, довел бедняжку до слез. На, Вилочка, на…

Около меня возникли три фигурки собачек.

– Смотри, – показала Томочка, – заведем новую полочку.

– Зачем новую? – удивился муж. – Старая-то чем плоха?

– А она со стены сорвалась, – пояснила подруга.

Внезапно Олег расхохотался:

– Бог шельму метит, не следовало давать ложные клятвы.

Я утерлась краем пледа и сообщила:

– Сам дурак. Хотела спасти Настю, бедную инвалидку, представляешь, мне прислали отрубленный мизинец, а Полина…

– Так ты решила спасти Анастасию Леонову? – присвистнул Олег и сел около меня.

Я кивнула.

– Она жива-здорова, – ответил супруг. – Вот что, дорогуша, можешь идти?

– Пожалуй, да.

– Тогда собирайся.

– Куда?

– Ко мне на работу.

– Ты меня арестуешь?

– Не пори чушь, просто предстоит длинный разговор, и провести его лучше в официальном месте. И потом, ты, наверное, хочешь познакомиться с Анастасией?

– Очень!

– Собирайся.

– Я поеду с вами, – заявила Тамара.

– А ребенок? – спросил Олег.

– Ирина приглядит за двумя, – отмахнулась Тома.

Через час мы сидели в кабинете Олега, и я рассказала абсолютно искренне все свои приключения. Тамара только хлопала глазами и изредка ойкала. Муж хранил мрачное молчание, ни разу не прервал меня, и лишь когда фонтан иссяк, поинтересовался:

– Ну, можешь назвать автора пьесы?

Я тяжело вздохнула:

– Нет.

– А ведь подобралась близко к разгадке, – хихикнул муженек.

– Сам не знаешь ничего! – Кто? Я? – возмутился супруг. – Между прочим, размотал все до конца.

– Можно подумать!

– Слушай, – обозлился Олег, – сейчас поймешь, как было дело!

Я тихонько вздохнула. Если бы стала просить, ни за что бы не рассказал, но стоит усомниться в его профессиональных качествах, и муж моментально желает доказать свою прозорливость. Сейчас он все выложит, и я наконец узнаю истину.

– Так, слушайте, – повторил Олег.

В отличие от «МММ», «Селенги» и «Хопер-инвеста», «Коммерческий дом «Просторы» лопнул не сам. Его владелец Ярослав Рюриков лично «обвалил» пирамиду, поняв, что она скоро рухнет. А то, что необременительный способ получать денежки вот-вот накроется медным тазом, Ярослав сообразил мгновенно и подготовился к этому моменту. Большую часть средств он просто зарыл в брошенной деревне со смешным названием «Старые собаки». Малую толику долларов, чтобы инсценировать отток капитала за рубеж, на самом деле рассовал по разным счетам…