Три мушкетера. Миледи

Миледи и д’Артаньян мчатся вдоль рва. Можно было бы насладиться видом, если бы не риск получить в спину удар шпагой. Миледи замечает еще одну лестницу, которая скорее всего ведет в замок. Ее план проваливается, как только из этого выхода показываются новые стражники. Когда беглецы достигают угла, образованного крепостными стенами, им приходится признать: они снова в окружении.

Пальцы д’Артаньяна крепко сжимают эфес шпаги. Новая схватка неотвратима.

Миледи думает по-другому. Не говоря ни слова, она вскарабкивается на парапет и прыгает в пропасть. Ее полет завораживает. Проделав путь в несколько десятков метров, она исчезает в воде.

Д’Артаньян в очередной раз отдает должное ее изяществу и… практичности. Шансов спастись, прыгнув в ров, несравненно больше. Теперь он перепрыгивает через стену. Делает глубокий вдох. Его сердце сжимается.

Мушкетер погружается в солоноватую воду, омывающую стены замка, поднимая веер брызг. Медленно он поднимается на поверхность. И хотя на нем тяжелая одежда и оружие, гасконец должен добраться до берега раньше, чем там окажутся люди графа. Но те пока лишь кричат и посылают им проклятия, не отваживаясь последовать за беглецами.

Граф де Шале смотрит с высоты. Рядом с ним его сообщник – человек, ответственный за похищение д’Артаньяна и намеревавшийся допросить Миледи. Его имя Арданза, он мрачен. Заметив на берегу спасшихся пленников, оба приходят в ярость. Граф Шале поворачивается к наемнику и приказывает ему:

– Принесите мне их головы в Ля-Рошель.

Арданзе не терпится выполнить приказ. Миледи и д’Артаньян обвели его вокруг пальца. Он должен схватить их во что бы то ни стало.

Тем временем беглецы у стен, промокшие до нитки. Едва выбравшись из рва, они устремляются в чащу, окаймляющую замок.

Понимая опасность, которая все еще их подстерегает, они прячутся среди деревьев. Переводят дыхание. Миледи де Уинтер, пользуясь передышкой, вытаскивает из корсажа кожаный мешочек, украденный в библиотеке.

– Можно узнать, что такого важного там внутри? – мушкетера распирает от любопытства.

– Имя того, кто хотел убить короля, – отвечает Миледи.

– Позвольте догадаться самому… Он высокий, с маленькой бородкой, одет в красное?

Шпионка поворачивается к молодому человеку и, иронично улыбаясь, смотрит на него своими огромными голубыми глазами.

– Вы так красивы… И так, к сожалению, глупы.

Уязвленный, д’Артаньян бросает:

– Эй! Не могли бы вы быть полюбезней с тем, кто спас вам жизнь?

Миледи пожимает плечами:

– Вы не меня хотели спасти, а Констанцию Бонасье.

При ее имени д’Артаньян застывает. Образ молодой женщины, которая так дорога его сердцу, стоит у него перед глазами, как если бы она была рядом. Он думает о ее миловидном лице, ее длинной темной шевелюре и грациозной фигуре. Придя в себя, он спрашивает:

– Подождите… Что?

– Ее похитили, потому что она видела лица предателей, – отвечает Миледи.

Д’Артаньян потрясен. Теперь понятно, почему она исчезла. Его губы произносят самый важный для него вопрос:

– Где она?

Ответ звучит, как пощечина:

– Спросите у Шале. Это он ее удерживает.

Глава III

Сумерки опустились на замок графа де Шале. Наемник Арданза и его люди прочесывают лес в поисках сбежавших пленников, в руках которых важный документ. Вооруженные с ног до головы всадники обыскивают каждый куст. Они знают, что с наступлением ночи продолжить поиски будет гораздо сложнее.

Арданза рявкает приказания, заклиная солдат не пропустить ни одного клочка земли.

Неподалеку двое беглецов слышат их голоса, пробираясь сквозь густые заросли. И д’Артаньян, и Миледи не догадываются, какие раны наносит им лесная растительность. Сейчас они должны уйти от своих преследователей как можно дальше. Их путь очень долгий. Они карабкаются, перелезают, скатываются, взбираются, перепрыгивают… В потемках невозможно разглядеть ловушки, расставленные для них лесом.

Заблудившись и обессилев, они натыкаются на грот, освещаемый луной. В нем они укроются на ночь, ведь им так необходим отдых.

После короткого заплыва, совершенного несколько часов назад, они дрожат от озноба. Без солнечного тепла мокрая холодная одежда липнет к коже.

Д’Артаньян собирает хворост и пытается высечь искры. Скромные языки пламени начинают лизать ветки – и вот уже полыхает спасительный костер.

Долгожданное тепло растапливает их ледяное оцепенение и вселяет надежду. Жизнь возвращается в их промерзшие и измученные тела. Они стараются держаться к огню как можно ближе. Краем глаза д’Артаньян следит за своей попутчицей: она вынула из украденного мешочка несколько листов и разложила их сушиться на камне. Текст на них кажется неразборчивым, составленным с помощью шифра.

Еще более таинственная, чем шифр, сама Миледи. Невозможно догадаться, о чем она думает: ее взор из-под густых ресниц непроницаем, на губах все время гуляет ироническая улыбка. Кардинал Ришелье не ошибся: эта женщина со зловещим шармом – настоящая загадка. Д’Артаньян невольно восхищается гармонией ее лица, ее кошачьими повадками, темными до плеч волосами. Пламя костра отражается в ее светлых глазах, скрывающих черные мысли. Д’Артаньян не может не рассматривать ее украдкой. Однако она прямая противоположность Констанции, живущей в его сердце.

Смущенный, он качает головой. Он сравнивает свою возлюбленную с привлекательной женщиной, которая сидит у костра. Миледи, должно быть, это поняла, потому как время от времени бросает на него язвительно-насмешливые взгляды. Чтобы развеять опасную очарованность ею, он грубо спрашивает:

– Что вы делали у де Шале?

Молодая женщина соглашается утолить его любопытство. Движением плеч она поворачивается к нему:

– Я получила приказ как можно быстрее добыть доказательства. Я повела себя неосмотрительно.

Значит, ей не удалось обмануть бдительность тех, за кем она пришла шпионить. Ее схватили и отправили в тюрьму. Д’Артаньян кивает на зашифрованные бумаги:

– Вы понимаете, что там написано?

– Пока нет, – признается Миледи.

И к огромному изумлению д’Артаньяна, который не ожидал увидеть ее наготу, она принимается скидывать с себя мокрую одежду. Его смущенный вид забавляет шпионку. Она дает ему совет:

– Если вы не разденетесь, то умрете от переохлаждения.

Чувствуя себя неловко, он делает неопределенный жест: