Три мужа для Кизи. Книга 2

Наклонившись, подняла красивый цветок дрожащей рукой.

Лотос вырастает из грязи, но, когда его бутон распускается, рождается прекраснейший из всех цветов. Красота всегда рождается из грязи?.. Или только лотос способен на это?..

Поднесла цветок к лицу, вдохнула запах. Снова залюбовалась изящными линиями лепестков.

Внезапно взгляд подняв, увидела, что мужчина всё же обернулся и смотрит на меня. Нет, на белый лотос в моих руках. Лицо его серьёзно, губы сжаты, брови сведены. Он о чём-то мучительно думает.

Снова посмотрела на цветок в моей руке. Белый лотос… словно капля души Садхира, которую тот доверил мне. Имею ли я право уходить? Вот так?.. Заставляя его слышать или даже смотреть, как я ухожу на глубину, как захлёбываюсь водой.

– Ты хочешь остаться или боишься мучений?

– А что это изменит?

– Ты… ты хочешь, чтобы я помог тебе уйти быстрее?

Этот странный разговор. И его взгляд, полный боли. Невыносимо!

Грустно улыбнулась своему мужу:

– Я всё-таки не думаю, что ты сможешь смотреть на мои мучения. У тебя слишком доброе сердце.

– Думаешь, я не смогу позаботиться о тебе? – средний муж грустно улыбнулся. – Если я не смог ничего сделать для тебя так, ничего, от чего бы ты хотела остаться со мной, тогда я могу хотя бы отпустить тебя.

Мне не хотелось взгляд отводить. И, кажется, ему тоже. Но, постояв сколько-то, Садхир подошёл ко мне. Осторожно ладони мне на плечи положил.

– Ты же не сможешь!

Он, губу закусив, руки поднял, обняв мою шею.

Время замерло. Его тёплые руки на моём теле. Его грустные глаза… время замерло. Замер он. Замерла я. А просто быть рядом… мы сможем?..

– До ночи не можете подождать?!

Мы, вздрогнув, отпрянули друг от друга. Напугано повернулись к мрачному Поллаву.

Глава семьи быстро дошёл до нас – в одной руке держал охапку тканей, в другой сжимал что-то маленькое – и потребовал, мрачно смотря мне в глаза:

– Открой рот!

Послушно выполнила. Ударит меня по губам? Он… может. Но будет прав. Я не должна была срывать и бросать украшения, которые они мне купили. На которые сами заработали деньги. И, может статься, копили несколько лет. Может, они на эту свадьбу запасы все потратили. А я… я неблагодарная.

Но старший муж не стал меня бить. Только поднёс руку к моему лицу – я напугано сжалась, но с места не сдвинулась – и вдруг вложил в мой рот ладду.

Потом кинул на берег у воды груду одежд. Приказал:

– Постирай! – и быстро пошёл прочь.

– Но ей нельзя! – вылез из-за дерева крайнего Мохан. – Ей нельзя стирать! Если мехенди быстро сойдёт, то её любовь к нам слабой будет!

– Я брал жену не для того, чтобы её любить! – рыкнул на него Поллав, так, что младший брат испуганно попятился, на меня мрачно взглянул. – Я взял тебя в жёны, чтобы было кому стирать нашу одежду и готовить нам еду. Чтобы была женщина, которая родит наших детей. Чтобы было кому молиться о наших предках.

Грустно куснула нижнюю губу. От слов его мне стало страшно обидно. Я понимала, что жён для того и берут, чтобы было кому хозяйство вести, чтобы было кому рожать детей. Чтобы было, кому мужчину в постели ублажать. Но… он так прямо сказал об этом! Так внезапно!

– Если ты будешь таким грубым, твоя жена возненавидит тебя! – сердито сказал Садхир, глядя на него.

Поллав криво усмехнулся, смотря среднему брату в глаза, потом добавил, повернувшись ко мне:

– Будешь ты меня ненавидеть или нет – твоё дело. Но ты всё равно будешь спать со мной. И родишь наследника в эту семью. Для этого жён и берут, – и, резко развернувшись, прочь пошёл.

– Но… – Мохан робко двинулся за ним. – Но она не должна стирать… её руки…

– Хочешь стирать вместо неё? – насмешливо спросил жестокий мужчина.

Младший муж робко покосился на меня, потом – на быстро удаляющегося главу семьи. Снова виновато посмотрел на меня. Побежал к Поллаву. Снова остановился. Старший брат его тоже остановился. Младший опять повернулся ко мне.

– Прости, Кизи! Я… я ненавижу стирать. И… и если ты…

– А ты иди – и найди нам свежих плодов к обеду, – цапнул его за ухо Поллав.

– Но там… там ещё есть сладости! И лепёшки. И…

И взвыл, когда его старший брат больно дёрнул.

– А я хочу свежих плодов!

Шмыгнув носом и дождавшись, когда пальцы его разожмутся, младший из музыкантов уныло поплёлся в лес.

– Прости его, – тихо попросил меня Садхир, когда его братья уже скрылись в лесу. – Может, он просто рассердился, что я ругал его перед тобой и Моханом?

– Ничего. Женщин же для этого берут, – наклонившись, подняла верхнюю ткань.

Кажется, для дхоти праздничных. И прилипло что-то. А, помёт.

Мне вспомнился переполох, устроенный Моханом и какими-то девушками ночью перед свадьбой. Грустно улыбнувшись, пошла дальше в реку, по пояс зашла, ткань сжала и утопила, чтоб вымочить.

– Прости, – повторил средний муж. Он, похоже, искренне расстроился из-за всего.

– Возьми этот лотос, – омыла руку в воде и, вовремя подхватив проплывающий возле меня цветок, протянула к мужчине. – Я позже в волосы его вплету.

– Но… – Садхир смущённо посмотрел на цветок.

Но, впрочем, тут же в воду вошёл, осторожно нежный цветок из моей руки приняв.

Случайно пальцами задел мою руку. И оба вздрогнули от внезапного прикосновения. И оба смущённо отвернулись – я подсмотрела на его отражение, видное в слабых волнах реки. Когда он вдруг повернулся ко мне, голову подняла и улыбнулась ему:

– Спасибо, что принёс мне этот лотос, Садхир! Это… это было очень мило.

Мужчина смущённо улыбнулся.

– И мне повезло, что в этой семье есть ты. Я верю, что ты будешь обо мне заботиться, – вздохнув тихо, повернулась уже к реке. Подхватила ткань для дхоти младшего мужа, уплывавшую. – В конце концов, то, что один из моих мужей имеет доброе сердце – это уже большая удача для меня.

Он, кажется, так и стоял в воде рядом со мной. Всё ещё сжимая в руке белый лотос. Красивый лотос.

Невольно улыбнулась, вспомнив, как средний муж плавал за цветком для меня, как осторожно вплетал в мои волосы, стараясь не задеть моё тело, чтобы меня не смущать. Он хороший.

– Ты правда хочешь остаться с нами? – спросил Садхир чуть погодя.

– Я уже осталась. Разве не видно?

Я было отвлеклась на растирание пятна от глупости Мохана другим куском ткани, без вышитой каймы. И Садхир неожиданно появился возле меня. И, осторожно притянув к себе правой рукой – в левой отведённой осторожно сжимал лотос – вдруг нежно поцеловал меня в лоб. Ткань выпала из моих рук.