Три ночи с повесой

Бог свидетель, такого сумасшедшего, дикого, безумного желания Джулиан не испытывал ни разу в жизни. Бриджи вдруг стали настолько тесны, что, казалось, ткань вот-вот лопнет по швам.

— Тогда все в порядке. Я хочу сказать, она как нельзя лучше подходит… — Ее щеки вспыхнули. Он смущения Лили зарылась лицом в подушку. — Ты ведь знаешь, что будешь первым…

Заставив себя выкинуть из головы все похотливые мысли, Джулиан ласково откинул в сторону упавшую ей на лоб прядь.

— Ты волнуешься?

— Нет. То есть да, немного. Но это приятное волнение.

— Не нужно волноваться. Это будет потрясающе. Поверь мне.

— Какая самонадеянность! — рассмеялась Лили.

— Причем тут самонадеянность? Это обещание. Все будет чудесно, поверь мне, — настаивал он. — Послушай, если в какой-то миг, пусть даже на мгновение, ты почувствуешь что-то помимо наслаждения, тут же скажи, и я остановлюсь. Ты поняла? Я никогда не сделаю тебе больно.

Лили кивнула.

— Ты на удивление быстро вошел в роль мужа, — хихикнула она. И с легким вздохом вытянулась на кровати, блаженно зажмурив глаза. — Впрочем, я и есть твоя жена, Джулиан. Теперь я миссис Беллами.

В глазах Лили вспыхнула радость, и сердце Джулиана наполнилось счастьем. Еще никогда она не казалась ему такой красивой, как в этот миг.

— Нет. — Покачав головой, он сел. — Ты по-прежнему остаешься дочерью маркиза. Ты — леди Лили Беллами.

— Господи! — Лили со стоном схватилась за голову. — Еще одна буква «л» в моем имени. Теперь их будет уже четыре!

— Слишком поздно. Теперь уже ничего не изменишь.

— Ты уверен? — Лили шаловливо потянула его за галстук. — Между прочим, ты до сих пор меня не поцеловал!

Джулиан медленно нагнулся к ней — достаточно медленно, чтобы ее кокетливая улыбка сменилась гримаской нетерпения. Чуть слышно вздохнув, Лили подставила ему губы. Последнее, что он услышал прежде, чем утонуть в ее глазах, было:

— Я люблю тебя, Джулиан.

Он поспешно припал губами к ее губам, словно пытаясь удержать эти слова, не дать им растаять в воздухе, сполна насладиться ими. Лили со стоном прижалась к нему, и ее руки запутались в его волосах. Желание захлестнуло Джулиана с такой силой, что он слегка испугался. Потребовалось неимоверное напряжение воли, чтобы сдержаться и не нарушить обещания, данного Лили. Если бы не это, он бы попросту опрокинул ее на кровать и одним толчком ворвался в нее.

Заставив себя оторваться от ее губ, Джулиан уткнулся носом в ее шею, пощекотал кончиком языка за ухом и блаженно зажмурился. У Лили была такая нежная кожа, от нее так восхитительно пахло, что он не удержался от искушения и слегка куснул ее.

Лили сдавленно вскрикнула.

— Я сделал тебе больно? — Джулиан испуганно отодвинулся.

— Нет. — На лице Лили появилось озадаченное выражение. — А почему ты спрашиваешь?

— Ты же закричала.

— Серьезно? — Лили с притворной скромностью опустила глаза. — Ну… вероятно, мне это понравилось.

Отлично. Джулиан и сам не заметил, как скомкал белое кружево простыней.

— Ну и кто из нас больше волнуется? — насмешливо хмыкнула Лили. — Странно, с чего бы это? По-моему, прошлой ночью я издавала столько разных звуков, что тебе пора бы и привыкнуть. Кстати, в тот раз мне показалось даже, что тебе это нравится.

— Прошлой ночью все было по-другому. — И сам он тоже был другой. Тогда, в карете, он был вором, пытающимся украсть то, что ему не принадлежит. Зато сегодня он был женихом, давшим клятву беречь и защищать эту женщину до конца своих дней. По мнению самого Джулиана, разница была настолько очевидна, что не заметить ее было просто невозможно.

— Тогда давай договоримся о каком-нибудь условном знаке, — хихикнув, предложила Лили. — Пусть это будет какое-то слово, которое я скажу, если мне вдруг станет больно или просто неудобно. А все остальные звуки будут означать, что мне приятно. Ну, что скажешь?

— Может, паук? — Джулиан, не выдержав, захохотал во весь голос. — Кому придет в голову думать о пауках в такую минуту? Верно?

— Естественно, никому, — со смехом согласилась Лили. — По-моему, идеальный вариант.

Однако Джулиан, подумав, покачал головой.

— Нет, давай что-нибудь другое… чтобы ног было поменьше.

— Ладно. — Взгляд Лили устремился поверх его плеча, остановившись на двери будуара. — Как насчет «кресло»? Совершенно безобидная штука, и ножек всего четыре.

— Не пойдет, — отрезал Джулиан. — Попытайся представить себе, что будет, когда ты попросишь меня, — а однажды такое непременно случится, — «Джулиан, давай займемся любовью в кресле». И момент будет непоправимо испорчен.

Брови Лили взлетели вверх. Она догадывалась, что Джулиан ее дразнит, однако сильно подозревала, что это своего рода проверка — своеобразное состязание на остроту ума.

— Вот как? — лукаво спросила она, теребя его галстук. — Что ж, тогда получается, выбор у нас невелик. Такие слова, как «кресло», «диван», «ванна», «ковер», «кофейный столик», «обеденный стол», «гардероб», и прочее отметаем сразу — чтобы не было проблем в будущем. — Она стащила с Джулиана галстук, и он едва сдержался, чтобы не заскрипеть зубами.

Покончив с галстуком, Лили взялась за жилет.

— По той же самой причине придется исключить такие слова, как «карета», «экипаж», и прочее в том же духе. А также «трава», «луг», «конюшня»… Господи, Джулиан, что же тогда остается?! — Расстегнув одну за другой несколько пуговок, она просунула руку внутрь, и Джулиан чуть не застонал, почувствовав прикосновение ее ладони. Лили явно дразнила его, однако ему это нравилось.

— Повернись, — хрипло попросил Джулиан. И для пущей ясности покрутил рукой, показывая, чего он хочет.

Лили покорно повернулась, и Джулиан мысленно присвистнул, окинув взглядом длинный ряд пуговок, сбегавший вниз вдоль ее узкой спины.

— Как насчет «зеркала»? — лукаво спросила Лили, улыбаясь своему отражению в огромном, занимавшем почти всю противоположную стену, зеркале.

— Насмешница, — хмыкнул Джулиан, перехватив в зеркале ее взгляд. — Нет уж, зеркало исключается.

Лили засмеялась. Джулиан между тем принялся расстегивать одну за другой пуговки платья. Впрочем, он не жаловался. Добравшись до середины, Джулиан не удержался и провел кончиком языка вдоль ложбинки у нее между лопатками. Наградой ему стал негромкий стон.

— Столбик кровати? — сипло предложила она. И тут же, покачнувшись ухватилась за вышеупомянутый предмет, поскольку Джулиан как раз в этот момент стянул с ее плеч платье. Глазам его предстал корсет и шемизетка из тончайшей, полупрозрачной кисеи.

Зарычав от нетерпения, Джулиан рывком сорвал с нее кружева, поспешно расшнуровал корсет и повернул Лили лицом к себе. Корсет раскрылся, как распускающийся цветок, и Джулиан смог наконец накрыть ладонями ее грудь. Соски мгновенно напряглись, и Джулиан с хриплым стоном припал губами к ее молочно-белой коже.