Три подруги и древнее зло

На этом мы закончили наш разговор.

Прежде, чем покинуть свой подпольный импровизированный тир, я полностью расстреляла еще четыре обоймы. Легче не стало, спокойнее тоже, но кое-что положительное все же имелось — стреляла я с каждым разом все лучше и лучше.

Заперев своё тайное убежище на навесной замок, я все так же бегом отправилась в обратный путь, к своей машине, оставленной на опушке живописного массива, там, где дорога кончалось тупиком, упираясь в лесную тропу. Последний километр преодолела держась исключительно на упрямстве. Ноги уже практически не держали, мышцы от перенапряжения дергались, как струны на гитаре, а поджилки мелко-мелко тряслись. Едва ли не закинувшая язык на плечо, со стороны я, наверное, выглядела словно старая уставшая собака, которой жить оставалось — два понедельника. Но я не останавливалась. Во-первых, потому что хотела доказать самой себе, что смогу преодолеть эту дистанцию, а во-вторых, ощущение, что за мной кто-то присматривает не покидало с момента появления Лозовского и гнало вперед. Хотелось поскорее оказаться дома, под защитой пусть и не самых надежных, но родных стен.

Когда из-за кустов дикой ежевики показались очертания моего родного автомобильчика, я едва не заплакала от радости… Радости, которая оказалась преждевременной, потому что вместе с автомобилем я разглядела еще кое-что.

— Да что б тебя подняло и перевернуло! — выругалась я вслух, останавливаясь у тех самых кустов и хватаясь за бок.

— Тоже счастлив тебя видеть, — не оборачиваясь, выдал в ответ Макс, притулившийся к моему имуществу.

И про себя, и в открытую я продолжала называть его привычным для себя именем, хотя и знала уже, что оно ему никогда не принадлежало по-настоящему. Но мне так было удобнее и как-то спокойнее, что ли.

— Счастлива я буду только на твоих похоронах, — зашипела я в широкую спину, обтянутую черной футболкой, которая исключительно эффектно подчеркивала рельефные очертания спортивного тела. Невозможно было не заметить, что в последнее время он прибавил в массе, явно поселившись в спортзале.

— Могу организовать, — мило проворковал он мне в ответ, в то время как я, едва волоча ноги, сошла с лесной тропинки на заасфальтированную дорогу.

— Что именно? — проворчала я, еле дыша и отирая пот мокрой и покрытой мелкой пылью футболкой.

— Похороны, — уточнил он, разворачиваясь. Едва только узрев мой далекий от свежего облик, он тут же увеличил глаза в размерах.

— Отлично! — радостно воскликнула я. — Тогда там и увидимся! Я буду в черном.

И с самым деловым видом подошла к своей машине, спихнула Макса, пристроившего свою задницу на капот и быстро юркнула за руль. Но не успела вставить ключи в замок зажигания, как дверь рядом с передним пассажирским сидением распахнулась и показалась довольная морда бывшего друга и начальника.

— Я же не сказал, что устрою свои похороны, — самодовольно заявил он, усаживаясь рядом.

— Не помню, чтобы приглашала тебя ко мне присоединиться, — медленно проговорила я, укладывая руки на руль и стискивая его со всей имеющейся злостью, что начала закипать во мне при первом же звуке его голоса.

— Я сам себя пригласил, — сообщил Макс и добавил, глядя на мои побелевшие пальцы: — Дай угадаю, представляешь, что это моя шея?

— Какой сообразительный, — с ненавистью прищурилась я, глядя в насмешливые глаза. — Иногда.

— Только иногда? — вскинул он бровь.

— Конечно, ты же до сих пор почему-то так и не смог сообразить, что я тебя видеть не желаю, — изобразила я насквозь лживую улыбку.

— Милая, ты будешь видеть меня регулярно и до конца своих дней, — осчастливил меня Макс. — Это я тебе обещаю.

— Звучит как самый худший в мире кошмар, — раздраженно рассмеялась я. — Знаешь, я готова со скалы сброситься, лишь бы тебя никогда не видеть. Единственная причина, по которой я до сих пор этого не сделала — не уверена, что, разбившись, я умру.

Макс перестал улыбаться и посмотрел на меня так, словно впервые увидел.

— Серьезно? — спросил он уже совершенно другим тоном — требовательным, суровым, злым. — Готова убить себя, лишь бы не быть со мной?

— Найди яд, который меня прикончит, и я выпью его, — со всей убедительностью заверила его я.

И… что-то в моих словах изменило его поведение. Он перестал изображать дурашку, исчезла из повадок шаловливость, а взгляд стал таким, каким и должен обладать потомок древнего королевского рода — цепким, внимательным, просчитывающим.

— Я знаю, он приходил к тебе, — с места в карьер начал Макс.

— Кто он? — вяло поинтересовалась я.

— Ты всегда была паршивой актрисой, так что, даже не начинай изображать из себя приму на театральных подмостках, — процедил Макс. — Мой брат. На тебе его запах. Он легкий, едва заметный, перебиваемый запахом твоего пота и пороха. Последнее значит, что ты недавно стреляла из огнестрельного оружия, но о твоих вольных упражнениях я и так знаю, а вот о том, что ты видишься с моим родственником — нет. Но он к тебе не прикасался, что уже хорошо.

— С такими навыками тебе надо не детективом притворяться, а работать поисковой собакой пограничника, — расхохоталась я. — Серьезно, ты себе там такую феерическую карьеру сделаешь! Задумайся.

— Меня и так ждет феерическая карьера, — наблюдая за мной, вкрадчиво проговорил Макс.

Я резко оборвала смех.

— Ага, я в курсе, на троне моего отца.

— Да, ты знаешь, мы виделись несколько раз после того случая в квартире твоей бабули. И твой родитель просто в восторге от своего будущего зятя.

— Жаль, что я другого мнения, — меня аж перекосило от вновь набирающей обороты злости. Значит, отец еще несколько раз выходил на сушу, но меня об этом оповестить, конечно же, никто не соизволил.

— Твоё мнение не учитывается, — уведомил меня Макс таким заносчивым тоном, что я тут же пожалела. Пожалела о том, что у меня в руке нет кирпича. Ну, или хотя бы лома. Сошла бы даже монтировка!

— Какой же ты говнюк, — зашипела я, глядя прямо в ставшее ненавистным лицо.

— Торопишься с выводами, дорогая, — пропел Макс то ли ласково, то ли угрожающе. В последнее время я перестала его понимать. Совсем!

— Нет, не тороплюсь, — рявкнула я. — Эти выводы у тебя из задницы торчат!

— Хорошо, что не из передницы, — хмыкнул Макс, почесав бровь.

— Могу устроить, — попыталась припугнуть я.

— Знаешь, — он развернулся ко мне всем корпусом, — не хотелось этого говорить, но очевидно придется. Не стоит затевать со мной боевых действий. Я не самый лучший враг.

— Друг, как выяснилось, из тебя тоже хреновый, — мрачно отреагировала я.

— Я здесь не для того, чтобы собачиться и обмениваться комплиментами, — уже чуть более миролюбиво проговорил бывший начальник и даже попытался убрать из глаз всколыхнувшуюся в них ярость.