Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия

– Ну и что? В Москве-то сейчас уже начало второго. Я хочу спать.

Она думала, он сейчас попытается зайти к ней в номер, но нет, он галантно поцеловал ей руку в коридоре и спросил:

– Во сколько завтра встречаемся?

– Часов в восемь. Но если вы хотите поспать подольше, спите себе, я могу с утра сама погулять.

– Да за кого вы меня держите? Никогда. В восемь я вам стукну в дверь.

Алиса уснула, едва уронив голову на подушку.

Проснувшись рано утром, она посмотрела в окно и задохнулась от восторга. Прага! Весна! Какой молодец Курбатов, что привез ее именно в Прагу. Черт, какое у него неудобное имя. Светик! Бред, нельзя звать мужчину Светиком. Все-таки он странный, даже не сделал попытки меня поцеловать, а туда же, замуж зовет… Или он ждет, что я сама его поцелую? Не дождется. Все считают, что я такая крутая, независимая, а я… Я не умею проявлять инициативу в отношениях с мужчиной. И не хочу, чтобы он ее проявлял тоже. Он меня не волнует. Нравится, бесспорно, но почему-то совсем не волнует… Главное – сейчас мне хорошо! И я хочу поскорее выйти на улицу, вдохнуть весенний воздух… и купить турмалиновые бусы. И пусть не думает, что я позволю ему за них заплатить, пусть хоть удавится.

Ровно в восемь Курбатов постучал в ее дверь:

– С добрым утром, Алиса, как спали?

– Прекрасно! Как убитая богиня!

– Что? – рассмеялся он. – Вы действительно неподражаемы!

За завтраком она опять почувствовала его внутреннее напряжение. Но решила не обращать на это внимания. Его проблемы.

– Кажется, сегодня, изумительная погода! Так хочется поскорее выйти в город!

– Кофе допить позволите?

– Святослав Игоревич, я вовсе вас не тороплю, просто сказала…

– Алиса, у вас удобные туфли? – спросил Курбатов, когда они наконец оказались на улице. – А то я собираюсь долго таскать вас пешком.

– Больше всего на свете я люблю таскаться пешком по незнакомым городам!

– Отлично! Я тоже люблю, но так редко это удается! А уж с такой спутницей удовольствие будет просто непередаваемое… Что вы смотрите на часы?

– Просто хочу обязательно попасть в ту антикварную лавочку. Вы запомнили, где это?

– Ну разумеется. Я вас туда отведу, но ведь не обязательно быть там ровно в десять, правда?

– Конечно!

Они долго с наслаждением бродили по городу.

– Удивительно, до чего уютная эта Прага! Мне так хорошо здесь, – призналась Алиса, стоя перед часами на Староместской площади. – Знаете, я все города, в которых бываю, делю по принципу «мой город» или «не мой». И Прага – мой город.

– А как вы это определяете? – заинтересовался Курбатов.

– По тому, как я себя там чувствую. Причем это у меня еще с детства. Помню, с мамой объездила много городов в Союзе. Так вот, Таллин я всегда считала своим, а Ригу и Вильнюс – нет. Тбилиси – мой город, а Ереван – нет. Я даже не могу объяснить почему.

– А в так называемом дальнем зарубежье какой город ваш?

– Рим. И еще Тель-Авив.

– А в Париже вы были?

– Да, но мне не повезло. Я попала туда в такую кошмарную погоду, и еще у меня болела нога. Так что про Париж я пока не знаю. И еще мой город Бонн.

– Бонн? – удивился Курбатов. – По-моему, скучнейшее место.

– А мне нравится. Он уютный.

– Странно, вам так не подходит понятие «уют».

– Почему?

– В вас есть что-то… мятежное, я бы сказал.

– Мятежное? – засмеялась Алиса.

Он остановился и посмотрел ей в глаза.

– Или эта ваша мятежность что-то наносное, внешнее? А в душе вы стремитесь именно к уюту, да?

Она не ответила.

– Судя по вашему дому, это именно так… Алиса, я повторяю, выходите за меня замуж, нам будет хорошо вместе, я, как мне кажется, вас понимаю… Помните, в каком-то фильме было: «Счастье, это когда тебя понимают»?

– «Доживем до понедельника».

– Вы не ответили на мой вопрос, вернее, на мое предложение.

– Почему же? Я ответила: доживем до понедельника!

– Да? У меня есть шанс!

– Святослав Игоревич, куда мы сейчас?

– На Градчаны! Возьмем такси.

– Пожалуйста, давайте сначала сходим в ту лавочку…

– Да, женщина есть женщина, – развел он руками. – Что ж, идемте.

В витрине турмалиновых бус не было.

– Это та самая лавочка? – удивленно спросила Алиса. – Да, та самая, вот этот кораблик… А бусы проданы… как жалко…

– Вы расстроились?

– Нет, но мне хотелось…

– Давайте зайдем, спросим, вдруг у них есть еще.

Но старичок, хозяин лавки, покачал головой.

– Увы, эти бусы уже купили, – ответил он по-английски. – Но если хотите, у меня есть красивейшая бирюза.

Он выложил на прилавок старинный гарнитур – браслет и длинные серьги.

– Вот посмотрите, мадам, это вам очень пойдет…

Но Алисе украшения не понравились. Она купила прелестный маленький веер слоновой кости. Курбатов порывался за него заплатить, но она не позволила.

– Не огорчайтесь, Алиса, обещаю вам добыть что-нибудь подобное. Турмалин не такая уж редкость.

– Да бог с ним, вы думаете, я способна расстраиваться из-за таких пустяков? Едем на Градчаны!

Они опять гуляли по городу, потом пообедали в охотничьем ресторане. Но Алиса чувствовала, что напряжение Курбатова только нарастает. Казалось бы, после проведенных вместе часов, после долгих разговоров он должен был успокоиться, но нет. Может, это что-то, со мной не связанное? – думала Алиса. Скорее всего.

После обеда она сказала:

– Знаете, я устала, у меня ноги уже отваливаются, я хочу отдохнуть.

– Я как раз собирался вам это предложить. Вернемся в гостиницу, а к восьми поедем в мексиканский ресторан, там удивительно вкусно готовят. Я заказал столик.

– А что, там надо заранее заказывать столик?

– Обязательно, это очень популярное место.

– А как туда надо одеваться? Вечернего платья у меня с собой нет.

– Да что вы, ничего такого, оденьтесь как угодно. Вы и так сказочно хороши.

– Мам, слушай, что это Олег Степанович так о тебе беспокоится?

– Ну мы же с ним давно знакомы и хорошо друг к другу относимся. К тому же у меня много работы, и, если я надолго выйду из строя, для него это лишняя головная боль.

– Мам, а ты мне не врешь?

– Ирка!

– Ну вообще-то он неплохой мужик…

– А я разве говорила когда-нибудь, что плохой? Ты на что намекаешь?

– У вас с ним что-то есть?

– Ты с ума сошла! Я уже тебе объясняла, что ему сейчас одиноко. Мне-то лучше, у меня есть ты.