Три повести о Малыше и Карлсоне

– Гей, гей, я не телёнок, а самое опасное в мире привидение!

Фрёкен Бок кричала. Привидение описывало круги, оно порхало всё быстрее и быстрее, всё ужасней и ужасней вопила фрёкен Бок, и всё стремительней, в диком вихре, кружилось привидение.

Но вдруг случилось нечто неожиданное. Изощряясь в сложных фигурах, привидение сделало чересчур маленький круг, и его одежды зацепились за люстру.

Хлоп! – старенькие простыни тут же поползли, спали с Карлсона и повисли на люстре, а вокруг неё летал Карлсон в своих обычных синих штанах, клетчатой рубашке и полосатых носках. Он был до того увлечён игрой, что даже не заметил, что с ним случилось. Он летал себе и летал, вздыхал и стонал по-привиденчески пуще прежнего. Но, завершая очередной круг, он вдруг заметил, что на люстре что-то висит и развевается от колебания воздуха, когда он пролетает мимо.

– Что это за лоскут вы повесили на лампу? – спросил он. – От мух, что ли?

Малыш только жалобно вздохнул:

– Нет, Карлсон, не от мух.

Тогда Карлсон поглядел на своё упитанное тело, увидел синие штанишки и понял, какая случилась беда, понял, что он уже не малютка привидение из Вазастана, а просто Карлсон.

Он неуклюже приземлился возле Малыша: вид у него был несколько сконфуженный.

– Ну да, – сказал он, – неудача может сорвать даже самые лучшие замыслы. Сейчас мы в этом убедились… Ничего не скажешь, это дело житейское!

Фрёкен Бок, бледная как мел, уставилась на Карлсона. Она судорожно глотала воздух, словно рыба, выброшенная на сушу. Но в конце концов она всё же выдавила из себя несколько слов:

– Кто… кто… боже праведный, а это ещё кто?

И Малыш сказал, едва сдерживая слёзы:

– Это Карлсон, который живёт на крыше.

– Кто это? Кто этот Карлсон, который живёт на крыше? – задыхаясь, спросила фрёкен Бок.

Карлсон поклонился:

– Красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил. Представьте себе, это я.

Карлсон не привидение, а просто Карлсон

Этот вечер Малыш запомнит на всю жизнь. Фрёкен Бок сидела на стуле и плакала, а Карлсон стоял в сторонке, и вид у него был смущённый. Никто ничего не говорил, все чувствовали себя несчастными.

«Да, от такой жизни и вправду поседеешь раньше времени», – подумал Малыш, потому что мама часто так говорила. Это бывало, когда Боссе приносил домой сразу три двойки, или когда Бетан ныла, выпрашивая новую кожаную курточку на меху как раз в те дни, когда папа вносил деньги за телевизор, купленный в рассрочку, или когда Малыш разбивал в школе окно и родителям надо было платить за огромное стекло. Вот в этих случаях мама обычно вздыхала и говорила:

«Да, от такой жизни и вправду поседеешь раньше времени!»

Именно такое чувство овладело сейчас Малышом. Ух, до чего же всё нескладно вышло! Фрёкен Бок безутешно рыдала, слёзы катились градом. И из-за чего? Только из-за того, что Карлсон оказался не привидением.

– Подумать только! Эта телевизионная передача была уже у меня в кармане, – всхлипывая, сказала фрёкен Бок и злобно поглядела на Карлсона. – А я-то, дура, специально ходила к себе домой и рассказала всё Фриде…

Она закрыла лицо руками, громко зарыдала, и никто не расслышал, что же она сказала Фриде.

– Но я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил, – сказал Карлсон, пытаясь хоть чем-то её утешить. – И меня можно показывать в этом ящике…

Фрёкен Бок поглядела на Карлсона и злобно зашипела:

– «Красивый, умный и в меру упитанный мужчина»! Да таких на телевидении хоть пруд пруди, с этим к ним и соваться нечего.

И она снова поглядела на Карлсона сердито и недоверчиво… А ведь этот маленький толстый мальчишка и впрямь похож на мужчину…

– Кто он, собственно говоря, такой? – спросила она Малыша.

И Малыш ответил истинную правду:

– Мой товарищ, мы с ним играем.

– Это я и без тебя знаю, – отрезала фрёкен Бок и снова заплакала.

Малыш был удивлён: ведь папа и мама вообразили, что у них начнётся кошмарная жизнь, если только кто-нибудь узнает о существовании Карлсона, что все тут же захотят его увидеть и его будут показывать по телевидению; но вот теперь, когда наконец его увидала посторонняя женщина, она льёт слёзы и уверяет, что раз Карлсон не привидение, он не представляет никакого интереса. А что на спине у него пропеллер и что он умеет летать – на это ей, видно, наплевать. А тут как раз Карлсон поднялся к потолку и принялся снимать с абажура свои привиденческие одежды, но фрёкен Бок посмотрела на него уже совсем свирепым глазом и сказала:

– Подумаешь, пропеллер, кнопка… а что же не может быть у мальчишки в наше-то время! Скоро они будут летать на Луну, не начав ходить в школу.

Домомучительница по-прежнему сидела на стуле и накалялась всё больше и больше. Она вдруг поняла, кто стащил плюшки, кто мычал у окна и кто писал на стене в кухне. Это же надо додуматься – дарить детям такие игрушки, чтобы они летали куда им заблагорассудится и так бесстыдно издевались над старыми людьми. А все таинственные истории с привидениями, о которых она писала в шведское телевидение, оказались проказами сорванца. Нет, она не намерена терпеть здесь этого негодного маленького толстяка.

– Немедленно отправляйся домой, слышишь! Как тебя звать-то?

– Карлсон! – ответил Карлсон.

– Это я знаю, – сердито сказала фрёкен Бок. – Но у тебя, кроме фамилии, надо думать, и имя есть?

– Меня зовут Карлсон, и всё!

– Ой, не зли меня, не то я совсем рассержусь, я и так уже на последнем пределе, – буркнула фрёкен Бок. – Имя – это то, как тебя зовут дома, понимаешь? Ну, как тебя кличет папа, когда пора идти спать?

– Хулиган, – ответил Карлсон с улыбкой.

Фрёкен Бок с удовлетворением кивнула:

– Точно сказано! Лучше и не придумать!

Карлсон с ней согласился:

– Да, да, в детстве мы все ужасно хулиганили. Но это было так давно, а теперь я самый послушный в мире!

Но фрёкен Бок больше не слушала его. Она сидела молча, глубоко задумавшись, и, видимо, начинала постепенно успокаиваться.

– Да, – сказала она наконец, – один человек будет от всего этого на седьмом небе.

– Кто? – спросил Малыш.

– Фрида, – горько ответила фрёкен Бок. Потом, глубоко вздохнув, она направилась на кухню, чтобы вытереть пол и унести таз.