Три Рождества, которые мы провели вдали от дома

Дейзи и Роуз переглянулись. После многочасового разговора у себя в комнате они знали, что обе сильно обеспокоены за мать. То она бывала слишком тихой и молчаливой, то излишне взбудораженной, перескакивала с темы на тему, как соседский котенок, прыгавший осенью от одного желтого листика к другому. За последние два года на нее обрушилось слишком много невзгод. Ранения, а затем пленения старшего сына и гибели младшего любой матери хватило бы с лихвой, но мало этого, остальные трое ее детей так или иначе боролись за свободу своей страны. Роуз рассказала, что мать постоянно за нее тревожится, хотя ее ранение было несильным, и все время ждет почтальона, не скрывая своего разочарования, когда нет писем.

– Отец над ней подтрунивает, – говорила Роуз. – «Как они выиграют войну, если без перерыва будут тебе писать?» – убеждает он ее. Она бодрится, но порой дома бывает очень мрачно. Иногда – хоть волком вой. Мне бы тоже пойти служить, подумываю о Вспомогательном территориальном корпусе. Мне рассказывал о нем Стэн. Там мне было бы чем заняться: стала бы механиком или водителем.

– Ты бы не скучала по Стэну?

– Скучала бы, но и его скоро призовут, если это продолжится…

Что подумала бы разумная, практичная Роуз о ее отношениях с Эдейром? Сказала бы, что это никакие не отношения? Дейзи мысленно призвала себя одуматься: раз она сомневается, что любит Эдейра, значит, это не любовь!

Сейчас, глядя на сестру, она качала головой. Ей казалось, что единственный способ помочь матери справиться с тяготами жизни – оказывать ей максимальную помощь. Это значило тратить все свободное время на письма.

Она дремала на полу, когда дали отбой воздушной тревоги.

– Ты же не пойдешь встречаться со Стэном так поздно, доченька?

– Нет, он сказал, что после десяти вернется домой.

Они стали собирать посуду, вязанье и все остальное, чего обычно не оставляли в убежище.

– Давай я перед сном все вымою, – предложила Дейзи, единственная, кому не надо было вскакивать ни свет ни заря. Но тут в дверь лавки постучали.

– Кого это принесло на ночь глядя? Не говорите мне, что ваш папаша потерял ключи!

– С кем не бывает, мама, – бросила Роуз и побежала открывать.

В дверном стекле виднелась коренастая фигура. Пока Роуз возилась с замком, раздался голос:

– Это я, Альф Хамбл!

Роуз распахнула дверь.

– Нет, Альф! Только не Фред! Я знала, знала…

– Мама! – дружно одернули Флору дочери. Альф затворил дверь.

– Что ты, Флора! Насколько я знаю, Фред жив и здоров, пишет рапорт о пожарах и раненых. Нет, боюсь, я пришел к тебе, Дейзи. Уж не обессудь, что в поздний час, но из-за налета я все это время протомился в бомбоубежище. То еще удовольствие, доложу я вам!

– Ко мне?..

– Да, девочка. – Он повернулся к Флоре. – Поднимемся наверх, Флора? Ваше убежище тоже сойдет. Зачем маячить в лавке у всех на виду?

И он уставился на Дейзи, она – на него, побледнев и расширив глаза. Чарли погибла. Чей черед настал теперь?

– Идем наверх, Дейзи. Роуз напоит нас всех горячим чаем. – И Флора, вернувшись к своим хозяйственным обязанностям, подтолкнула дочь и нежданного гостя к лестнице, ни на секунду не умолкая. – Нэнси знает, где ты, Альф?

– Я звонил ей из телефона-автомата. Она, наверное, уже спит без задних ног. За городом такой покой!

– Не тяните, Альф! Это Эдейр? Больше некому.

– Под вечер мне позвонили из госпиталя графства. Эдейр назвал меня своим ближайшим родственником. Он в госпитале. Вчера он совершил вынужденную посадку в поле.

– Нет, не может быть!

Но Альфу Хамблу было не до шуток. Он вообще слыл серьезным человеком, а главное, честным. Таких порядочных людей, как он, Дейзи встречала нечасто.

– Эдейр здесь, Дейзи, в госпитале. – Видя в ее глазах страх, он взял ее за руку. – Его подбили. При падении он сломал ногу. Да не бойся ты так, все обойдется!

– Как он мог здесь очутиться, Альф? Это ошибка! Это Дартфорд, а он летал из… Ох, Альф, я, оказывается, не знаю, где он базировался…

– Неважно, где он базировался, его самолет приземлился в Кенте, вблизи Дартфорда, и этот госпиталь оказался ближайшим. На нем нашли карточку с фамилиями ближайших родственников. Кажется, по крови ему ближе всего нынешний владелец Старого Поместья, но тот воюет где-то далеко. Остался я. А еще он держал в нагрудном кармане записку от некоей Дейзи с дартфордской Хай-стрит.

Дейзи почувствовала, как краснеет.

– Я просто благодарила его за урок воздухоплавания…

Альф рассмеялся:

– В общем, ты не навестишь завтра в Уэст-хилл раненого авиатора?

Пришла Роуз с чаем и с кусками пирога – Флора экспериментировала, не имея яиц, – поэтому никто не заметил, что Дейзи воздержалась от ответа.

– Для пирога без яиц очень даже вкусно, ты не считаешь, Альф?

Прежде чем он успел ответить, снизу раздался шум, потом с лестницы донесся веселый голос Фреда:

– Ну и ночка!

Но, увидев Альфа, он посерьезнел:

– Что так поздно к нам, Альф? Что-то произошло?

Пришлось Альфу рассказывать все сначала.

– Надеюсь, у вас хватит горячей воды, чтобы ты смыл с себя всю эту сажу, Фред! Хотя ты не неженка, можешь послушать меня и неумытым! – Все засмеялись, и он вкратце повторил историю вынужденной посадки Эдейра. – А теперь мне пора. Прежде чем звонить Нэнси, я осмотрел свою колымагу. Дверцу покорежило шрапнелью, но она и так была в неважном состоянии, а шрапнель я выковыряю. Будет грустно, если ее прошило насквозь.

Дейзи надеялась выспаться, но этой ночью ей совсем не удалось уснуть. Когда сестра встала, она зажмурилась и притворялась спящей до тех пор, пока Роуз и родители не отправились работать. Альф предупреждал, что ее пустят к Эдейру только во второй половине дня, но она знала, что все равно не сможет столько ждать. Сидеть в госпитальном корпусе или слоняться вокруг было куда лучше, чем слушать родительские причитания. Вечером ей несколько раз хотелось крикнуть: «Ранен Эдейр, а не я!» Сдержаться было очень нелегко.

Умывшись, она решила одеться не в штатское, а в свою форму ВААФ. При всей суровости госпитальных правил сердобольная медсестра могла бы впустить рядовую авиации ВВС в палату, если там все спокойно… Сильного желания красоваться в Дартфорде в форме у нее не было – недаром Фред и Флора всегда учили своих детей не привлекать к себе внимания. Но в такой приятный весенний день тошно было париться в плаще. По всем этим причинам она выбрала форму.

Выпив на завтрак всего лишь чашку чая, она босиком, с туфлями в руках, на цыпочках спустилась вниз и выскользнула из дома через заднюю дверь.