Три розы

Ему пришлось дважды постучать, прежде чем Изабель ответила. Заикаясь, она попросила его подождать, потому что одевается.

— Теперь можешь войти, — минуты через две негромко сказала она.

Изабель стояла возле комода в голубом халате, застегнутом под самое горло, с притихшим Паркером на руках. Она показалась Дугласу еще красивее, чем прежде, и он восхищенно уставился на нее, но, спохватившись, поспешно отвел взгляд. Он заметил платье, разложенное на кровати.

— По-моему, тебе лучше полежать, — назидательно произнес Дуглас.

Изабель наконец подняла глаза, сияющие материнской гордостью; на щеках ее играл слабый румянец. Но она, явно смущенная, избегала смотреть на Дугласа и, устремив взгляд на стену влево от него, покраснела еще больше.

— Что-нибудь случилось? — обеспокоенно спросил он?

— Нет-нет, ничего, — нервно ответила она. — Я хочу умыться и приготовить тебе завтрак.

Дуглас покачал головой.

— Да ради Бога! Я же не маленький, сам приготовлю; ты садись в качалку, пока я поменяю простыни.

Он говорил тоном, не допускающим возражений. Изабель опустилась в кресло слишком резко и невольно застонала.

— Ой, я лучше постою, — жалобно проговорила она. Дуглас помог ей встать, она все еще избегала смотреть на него.

— Почему ты так робеешь передо мной?

Она покраснела еще гуще. «Наверное, не стоит к ней привязываться», — подумал он.

— Ну-у… после того как.,.. Ну, ты понимаешь…

— Нет. Не понимаю. Потому и спрашиваю.

— Все это… как-то неловко. Мне так стыдно! Я все время думала о том, как встречусь с тобой после всего…

Дуглас не выдержал и расхохотался. Изабель, не понимая причины такого веселья, обиженно взглянула на него.

— Я так перепугался, что мне было не до деталей. Честно говоря, я вообще ничего не помню, кроме того, что безумно боялся уронить ребенка.

— Правда?

— Ну конечно! Что, больно сидеть? Обопрись о комод, пока я перестилаю постель. Тебе сейчас нельзя падать. Ты, наверное, очень слаба.

— Паркер капризничает, — запинаясь, проговорила Изабель, торопясь сменить тему разговора.

Дуглас наклонился и посмотрел на спящего младенца. Чтобы описать состояние малыша, слово «капризничать» подходило меньше всего.

— А по-моему, он очень спокойный парень.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись.

Дуглас успел заметить, как хороши ее глаза: скорее золотистые, чем карие, нежные и выразительные. А веснушки… Веснушки, черт побери, просто сводили его с ума!..

Пока молодая мать перечисляла качества, которыми, как она была уверена, наделен ее сын, Дуглас быстро поменял младенцу пеленки и перестелил его постельку. Изабель сообщила, что Паркер уже успел проявить недюжинный ум и массу других достоинств. Когда она закончила свой панегирик, никто не посмел бы оспорить тот факт, что на свет появился гений…

— Я могу пойти с тобой на кухню и помочь приготовить завтрак, — предложила Изабель.

— Нет необходимости, — тихо сказал Дуглас. — Паркеру хватит еды?

— Скоро, думаю, да.

— Пожалуйста, прекрати наконец смущаться. Я должен знать, все ли у него в порядке.

— Да. Все идет прекрасно. Доктор мне заранее объяснил, чего ждать. Сегодня вечером я уже смогу покормить Паркера.

Дуглас кивнул.

— Если начнется кровотечение, ты мне скажешь.

Хорошо?

— Дуглас…

— Я думаю о Паркере, — строго перебил он. — Мне надо поехать за доктором, пусть он вас обоих осмотрит. Я смогу провезти его ночью мимо людей Бойла.

— Незачем. Я скажу тебе, если что…

Положив ребенка, Дуглас повернулся к Изабель, чтобы помочь ей снять халат. Желая доказать, что справится сама, она дрожащими руками попыталась расстегнуть пуговицы… Не обращая внимания на это слабое сопротивление, Дуглас спокойно раздел ее, уложил в постель и аккуратно подоткнул одеяло.

— Но я совсем не устала! Я хорошо выспалась, — протестующе проговорила Изабель.

Она попросила его еще раз взглянуть на сына, что он и сделал, а потом вышел из комнаты. Когда Дуглас закрывал дверь, Изабель уже погрузилась в глубокий сон.

В тот вечер она поужинала рано. Дуглас накормил ее поджаренным хлебом и комковатой подслащенной кашей. Он решил, что сейчас для нее ничего не может быть лучше каши.

Изабель считала совершенно иначе! «Ну и гадость!» — подумала она, едва проглотив первую ложку, но изо всех сил постаралась съесть остальное и при этом не давиться. Потом горячо поблагодарила Дугласа.

Убрав поднос, он сел на краешек кровати.

— Нам надо поговорить, Изабель.

Она уронила салфетку па колени.

— Ты уезжаешь?..

— Изабель…

— Я понимаю.

Лицо ее совершенно побелело.

— Нет, я не уезжаю. Но надо каким-то образом обеспечить тебя продуктами.

— Правда?

— Да..

— Вот тогда бы я смогла что-нибудь испечь. А у меня нет ни муки, ни сахара.

— Я поеду в город.

— А люди Бойла?..

Дуглас прикоснулся к ее руке.

— Послушай меня. Не надо волноваться. Я не настолько глуп, чтобы разгуливать у всех на виду или средь бела дня заявиться в магазин. Поверь мне, Изабсль.

— Тогда как…

Дуглас ухмыльнулся:

— Я отправлюсь туда ночью.

Изабель ошарашенно посмотрела на него.

— Ты собираешься ограбить мистера Купера?

— Нам нужны продукты. Я хочу взять и кое-что из одежды, У меня с собой всего одна рубашка и. пара брюк. Я оставлю деньги на прилавке.

— О, ты не можешь так поступить! Мистер Купер пожалуется Бойлу, что его обокрали. Он ему рассказывает абсолютно все. Пойми: это слишком рискованно, Дуглас. А если кто-нибудь догадается, что ты мне помогаешь? Погоди, я знаю, как лучше сделать. Спрячь деньги на прилавке, под бумагой. А он случайно их найдет. Не важно, догадается он, откуда они взялись, или нет, зато мы с тобой будем знать, что ничего не украли и наша совесть чиста! Да, вот так и надо поступить.

— А почему Купер во всем дает отчет Бойлу?