Три сестры. Диана

— И прачка может управлять страной! — гордо прозвучало мне в ответ.

— Если ей это позволяет образование, и она обладает достаточным количеством знаний и опытом, — резко ответила я. — Иначе это дурь и показуха!

— Совершенно верно, — подошла к раковине Нина Петровна, о присутствии которой мы не знали. — А получить образование и соответствующие знания в наше время не проблема. Кто готов поступить, можем помочь по линии партии. Московский университет ждёт. Тем более, что скоро как раз начнётся набор.

Я согласилась совершенно незаметно для себя, почти не задумываясь. Нас таких оказалось всего трое из человек наверное двенадцати. Остальные сослались на занятость, детей и необходимость посоветоваться с мужем.

— А вам не надо посоветоваться? — с улыбкой спросила Нина Петровна.

— Нет, уверенна, что он только поддержит, — искренне ответила я.

Так, по протекции жены Хрущёва, я попала в МГУ. Генка действительно поддержал, то что ему придётся сидеть с двумя мальчишками, одному из которых было чуть меньше трeх с половиной лет, и он умудрялся одновременно нахулиганить в нескольких местах сразу, а второму полгода, Перунова не пугало от слова совсем. С детьми он занимался не только по пять минут в день, когда они сыты, довольны и радостно улыбаются.

Дети платили ему привязанностью и любовью. Костя, видя отца, выгибался чуть ли не на мостик, чтобы тот брал на руки. А Игорь, словно чувствуя, мог залезть на подоконник и ждать, пока не появится отец у крыльца.

И я всё чаще думала о другом мальчишке, который возможно вот так же ждёт у окна отца и не дожидается. Уже больше года. А ведь он знал папу с рождения, привык. Конечно, Гена отправлял и деньги, и подарки. Только разве может это быть равноценной заменой.

— Ген, а Миша… Он на кого похож? — спросила я как-то за поздним ужином, когда дети уже спали.

— На меня, — мгновенно стал серьёзным Генка. — А к чему ты спрашиваешь?

— Да, просто. Интересно стало. — Ответила я.

— Ага, это ты знаешь, кому рассказать можешь? А то я тебя не знаю, — не поверил он.

— А фотография есть? — зачем-то выясняла я.

Генка молча встал и ушёл в нашу комнату, вернулся он с томиком устава в руках. Там, между страниц была небольшая чeрно-белая фотография.

— Да как так? — не сдержалась я.

— Тише! Пацанят разбудишь! — шикнул Генка.

— Перунов! — продолжила шёпотом я. — Да как так выходит, что у тебя все трое сыновей на одно лицо? Твоё! Да как под копирку?!

— Мать говорила, что у отца кровь сильная. Только Рая в неё уродилась. А я с братьями копия отец. — Пожал плечищами Генка.

А мне стало ещё хуже. И просто ждущего папу ребёнка было тяжело представлять. А когда знаешь, что он так похож на твоего собственного, то становится мучительнее вдвойне. Через две недели я сдалась.

— Ген, вроде лето скоро, — мялась я.

— И? В Лопатино хочешь съездить? — оторвал он взгляд от тарелки.

— Нет. Я всё про Мишу… Может, в гости приедет? — выдавила из себя я.

Генка похоже такого предложения от меня не ожидал. Обожаемая им жаренная картошка пошлаине в то горло.

— Так! Дин, давай рассказывай! — потребовал он после того как откашлялся.

Я, стараясь на него не смотреть, скороговоркой выплескивала все свои мысли и переживания.

— Мдааа, — чесал он свой затылок. — Да я за, и рад буду. Только, Дин, а если… Ну, не уживeтесь? Это же не в соседнюю деревню отвезти…

— Что значит не уживeмся? Я и мальчишка трёх с небольшим лет? Вообще-то я педагог! — вытаращила глаза я.

Чуть позже, Генка заказал переговоры с бабушкой Миши. Оказалось, что она с осени болеет, и ребёнок даже не гуляет. Но она пообещала отправить мальчика поездом в Москву.

— В смысле с проводницей доедет! Вы с ума посходили? — орала я, когда ко мне вернулся голос. — Вы ребёнка на две недели с чужим человеком решили оставить?

— Многие так отправляют, — вздохнул муж.

— Пожалуйста! У них может запасные дети есть. Я бы своего никогда так не отпустила бы! — злилась я. — Ну четырёх же ещё нет! Вы в своём уме? Бери отпуск и забирай. Нет, ну это додуматься ведь ещё надо! Вы б его ещё почтой отправили!

— Всё — всё, я понял, всякие ихние непедагогичные меры применять не будем, — прятал улыбку Перунов.

— Меры педагогические! — как обычно поправила я. — И нет в русском языке слова «ихние». Ты специально, да?

— Немножко, — обнял меня Генка.

А в конце мая, после почти полумесячного отсутствия, так как решили не издеваться над ребёнком и обратно воспользоваться самолётом, Гена пришёл домой с ещё одной своей копией. Даже соседи не сразу поняли, что это не Игорь. Мальчишка был не по возрасту серьёзен, и от Генки почти не отходил.

— Всё правильно, ты сделала всё правильно. — Шептала я, стоя у окна и будучи уверенной, что никто этого не услышит.

— Ты даже не понимаешь, насколько. И как много это значит, — обнял меня Гена, сильно напугав.

— Осталось только пережить разговоры, — вздохнула я.

— Хочешь, как на духу скажу? Вот откровенно, как есть? — спросил Генка и продолжил после моего кивка. — Срать я хотел на все разговоры с третьего этажа!

— Почему с третьего? — не поняла я.

— Потому что в строящемся доме наша квартира на третьем этаже, через стенку с Вайнирами с одной стороны, и рядом с Елизаровыми с другой, — пояснил он.

Глава 19

— Дин, да ты если уж на такое отважилась, приезжала бы сразу с двумя, никто б и не понял ничего, говорила бы что двойня, — говорила мне Рита, пока мы наводили порядок по части на первом летнем субботнике.

Такие у нас были почти каждый месяц. И солдаты, и жители части убирали мусор, а с учётом строительства его всегда хватало, белили бардюры, красили лавочки, где было необходимо. А потом всех ждал обед с полевой кухни и чай с пирогами.

Рита могла кому-то показаться резкой, но на самом деле она просто говорила всю правду в лицо и никогда не пыталась обойти острые углы.

— Да, Генка удивил, — вздохнула Полина. — Ты правда ещё больше! Я бы больше и разговаривать не стала бы.

— И осталась бы одна, не пойми где, и без мужа. А тут… Распространение продуктов жизнедеятельности в непредусмотренных для этого органах! — фыркнула Рита.

— Чего? — не поняла Полина.

— Моча в голову ударила. Это я перевожу на нормальный русский язык, — ответила я.