Три свидания

— Давай еще раз, — попросила Белла, хотя последние звуки еще не затихли.

Итан застонал и повернулся к Наде:

— Посиди с нами. Мы не сможем играть, пока ты не с нами.

Надя повиновалась. Итан подвинулся, освобождая ей место.

— Ты играешь?

— Застряла на Моцарте. С маленькими руками с Рахманиновым не совладать.

— Не так уж плохо играть Моцарта. Сыграй что-нибудь.

Казалось, его настроение улучшилось еще быстрее, чем у малышки. Он вновь улыбался.

— Я не так хороша, как ты, и я давно не играла.

— С первым я не согласен, но знаю о последнем.

— Играй, играй, играй! — перебила Белла.

— Да, Надя, — хитро улыбнулся Итан, — играй.

Она вздохнула, пряча улыбку, и положила руки на клавиатуру. Давно она не садилась за инструмент, но годы практики не могли быть так просто забыты. После пары аккордов она загорелась, вспоминая старый пассаж, и музыка захватила ее, как в прежние времена.

Тихая мелодия лилась из-под ее пальцев.

— Продолжай играть, — прошептал Итан ей на ухо.

Надя оглянулась и увидела, что Белла почти уснула. Удивление сменилось воспоминаниями: как здорово было в детстве закрыть глаза и тут же уснуть. Надя продолжала играть, пока Итан укладывал племянницу на диван. Он снова прошептал ей «продолжай», и она отвернулась, радуясь, что не видит этого Итана, ранимого и нежного.

Дожидаясь команды остановиться, Надя в третий раз играла сонату. Но команды не было — было прикосновение. Его руки коснулись ее плеч и скользнули вниз к локтям. Надя наклонила голову и остановилась.

— Я думаю, ты чудесно играешь, — прошептал Итан, касаясь щекой ее щеки.

Он был так близко… она могла прямо сейчас поцеловать его.

— Думаю, нам пора уходить, — сказал Итан так, будто ему меньше всего этого хотелось.

— Конечно.

Они тихо вышли из комнаты и закрыли за собой дверь. Надя в нерешительности остановилась, не желая показываться на людях. Итан посмотрел на нее.

— Надя…

Она знала — он хочет поцеловать ее. И ей этого хотелось. Но что-то его остановило, и Надя не знала, что именно.

— Где она? — В дом вошла Джесс.

Итан погладил сестру по плечу.

— Спит. Успокаивать непослушных девочек — моя специальность.

Надя не знала, это послание для нее или нет. Но ей хотелось, чтобы ее не успокаивали, а, наоборот, возбуждали.

Итан поболтал с сестрой еще пару минут, но, как только она ушла, улыбка исчезла с его лица. Теперь он снова выглядел уставшим.

Удивительно, что ему удается успокаивать других, когда он сам едва сдерживает раздражение.

Но он скрывает это, заботится о Белле, о Джесс… Нежный сын, брат и дядя, человек, который всем поднимает настроение. Но сейчас именно ему нужна была помощь.

Как Наде хотелось, чтобы он заговорил с ней. Но ведь он не откроется своему врагу, ведь так? Надя знала — он сожалеет о том, что ошибся относительно мотивов отца, но было еще кое-что, что ей хотелось бы знать.

— Никогда не думала, что ты так хорошо играешь, — сказала она, чтобы разрядить обстановку. — Ты выглядишь слишком спортивным.

Он усмехнулся.

— Для этого надо много заниматься, мало кому это нравится.

— А тебе нравилось?

Он кивнул.

— Пойдем отсюда.

Гости расходились, так что они не были первыми, кто уезжал, но и не последними.

— Ты превзошла саму себя, Джесс. Как обычно. — Итан обнял сестру.

— Спасибо большое. Это было самое чудесное чаепитие из всех, что я видела. Все было идеально, — поблагодарила ее Надя, и она не лгала. Украшения, еда — все было продумано до мелочей.

Джесс и Полли улыбнулись.

— Мы с радостью повидаемся с тобой еще как-нибудь, Надя! — крикнула вдогонку им Полли.

Надино сердце сжалось, и она сделала вид, что не слышала этого. Понимая, что не выдержит еще сорока минут тишины в дороге, она сама начала разговор:

— Расскажи мне о своей работе. Все эти высоко оплачиваемые часы — защита или обвинение?

Итан сжал руль. Черт, он ничего не говорил ей, и сейчас придется рассказывать. Он не занимался защитой невиновных, а если Надя помешана на справедливости, то она будет разочарована. Но ведь он привык к этому, ведь так? Отец никогда не поддерживал его идею работать в государственных учреждениях вместо того, чтобы добиваться места королевского консула, хотя сейчас Итан зарабатывал гораздо больше отца. Для Мэтью был важен престиж, а для Нади — высшая цель, а значит, она отнесется к работе Итана с еще большим скепсисом, чем отец.

— Я не адвокат, — мрачно ответил он. Я не выступаю в суде.

— А что ты тогда делаешь?

— Я работаю в корпорации. — Было глупо стесняться, потому что работа была очень важной. — Я специалист по авиации.

— Авиации? — Кажется, Надя не очень прониклась этой мыслью.

— Я участвую в сделках между большими авиакомпаниями и авиационными заводами. Финансирование, аренда и прочее.

— И это тоже работа для юриста?

— Им нужны консультации, как законно совершать сделки, так что да.

О…

— Это интересно. — Итан любил свою работу. Иначе бы не тратил на нее столько времени.

— Я уверена в этом.

— Это интереснее, чем работа с персоналом.

— Ну, я не удивлена. — Надя рассмеялась. — Это значит, что ты летаешь на частных самолетах?

— О, этот вопрос все задают. — Он закатил глаза. — Я ожидал от тебя большего. Иногда летаю.

— Но ты любишь самолеты?

— Да, я люблю летать.

— А можешь?

— У меня есть лицензия пилота.

— Здорово.

Наконец Итан улыбнулся:

— Да, но это совсем не то, что думают люди, когда слышат, что ты юрист.

— Кому какое дело? Ты занимаешься тем, что любишь. Тебе повезло. Родители, должно быть, гордятся тобой.

Итан взглянул на нее, но Надя смотрела перед собой и улыбалась. Ну конечно, она закинула удочку, но он не попадется. Потому что его отец им не гордится.

— Получается, ты не любишь свою работу? Но ты же делаешь людей несчастными, правда? — Он снова дразнил ее.

— Очень смешно.