Три Толстяка

Но вот самое главное — вы помните — на груди у куклы наследника Тутти были страшные черные раны. А теперь они исчезли.

Это была веселая, здоровая кукла!

Но доктор Гаспар ничего не заметил. Может быть, уже в следующую минуту он разобрал бы в чем дело, но как раз в эту следующую минуту кто-то постучал в дверь. Тут дела еще больше запутались. В балаганчик вошел негр.

Кукла завизжала. Зверь в клетке фыркнул, хотя и не был кошкой, а каким-то более сложным животным.

Мы уже знаем, кто такой негр. Знал это и доктор Гаспар, сделавший этого негра из самого обыкновенного Тибула. Но никто другой секрета не знал.

Замешательство продолжалось пять минут. Негр вел себя самым ужасающим образом. Он схватил куклу, поднял ее на воздух и начал целовать в щеки и нос, при чем этот нос и щеки увертывались так энергично, что можно было сравнить целующего негра с человеком, который хочет укусить яблоко, висящее на нитке.

Старый Август закрыл глаза и, обалдев от страха, раскачивался подобно китайскому императору, решающему вопрос: отрубить ли преступнику голову или заставить его съесть живую крысу без сахара.

Туфель слетел с ноги куклы и попал в лампу. Лампа опрокинулась и выпустила дух. Сделалось темно. Ужас достиг своих пределов. Тогда все увидели, что начался рассвет. Щели осветились.

— Вот уже рассвет, — сказал доктор Гаспар, — и мне нужно идти во Дворец Трех Толстяков вместе с куклой наследника Тутти.

Негр толкнул дверь. Серый свет с улицы вошел в жилище. Клоун сидел по-прежнему, и глаза его были закрыты. Кукла спряталась за перегородку.

Доктор Гаспар наскоро объяснил Тибулу в чем дело. Он рассказал всю историю о кукле наследника Тутти, о том, как она исчезла и как теперь счастливо нашлась здесь, в балаганчике.

Кукла прислушивалась за перегородкою и ничего не понимала.

«Он его называет Тибулом, — удивлялась она. — Какой же это Тибул? Это ужасный негр. Тибул — красивый, белый и не черный…»

Тогда она высунула один глаз и посмотрела. Негр достал из кармана своих красных штанишек продолговатый флакон, откупорил его, отчего флакон пискнул, как воробей, и стал лить на себя из флакона какую-то жидкость. Через секунду произошло чудо. Негр стал белым, красивым и не черным. Сомнений не было. Это был Тибул.

— Ура! — закричала кукла и вылетела из-за перегородки, прямо на шею Тибулу.

Клоун, который ничего не видел и решил, что произошло самое ужасное, упал с того, на чем сидел, и остался без движения. Тибул поднял его за штаны.

Теперь уже кукла без приглашения расцеловала Тибула.

— Вот здорово! — говорила она, задыхаясь от восторга. — Как же ты был такой черный? А я тебя не узнала.

— Суок, — сказал Тибул строго.

Она немедленно спрыгнула с его огромной груди и стала перед ним навытяжку, не хуже хорошего оловянного солдатика.

— Что? — спросила она, как школьник.

Тибул положил руку на ее растрепанную голову. Она смотрела на него снизу счастливыми серыми глазами.

— Ты слышала, что говорил доктор Гаспар?

— Да. Он говорил о том, что Три Толстяка поручили ему вылечить куклу наследника Тутти. Он сказал, что эта кукла удрала из его экипажа. Он говорит, что я — эта кукла.

— Он ошибается, — заявил Тибул. — Доктор Гаспар, это не кукла, смею вас уверить, это мой маленький дружок. Это девочка, танцовщица Суок, мой верный товарищ по цирковой работе.

— Правда, — обрадовалась кукла. — Ведь мы с тобой не раз ходили по проволоке.

Она была очень довольна, что Тибул назвал ее своим верным товарищем.

— Милый, — шепнула она и потерлась лицом об его руку.

— Как? — переспросил доктор. — Неужели это живая девочка? Суок, вы говорите… Да! Да! Действительно! Я теперь вижу ясно. Я вспоминаю… Ведь я видел однажды эту девочку, да… да… ведь я спас ее от слуг старухи, которые хотели побить ее палками.

Тут доктор даже всплеснул руками.

— Ха-ха-ха! ну, да, конечно. Оттого мне и казалось таким знакомым личико куклы наследника Тутти. Это просто удивительное сходство, или, как говорят в науке, феномен.

Все разъяснилось к общему удовольствию. Делалось все светлей и светло,й. На задворках простонал петух.

И тут доктор снова опечалился.

— Да, все это прекрасно. Но это значит, что у меня куклы наследника Тутти нет, это значит, что я ее потерял на самом деле…

— Это значит, что вы ее нашли, — сказал Тибул, прижимая девочку к себе.

— Ка-а-ак?

— Так. Ты понимаешь меня, Суок?

— Кажется, — тихо ответила Суок.

— Ну? — спросил Тибул.

— Конечно, — сказала кукла и улыбнулась.

Доктор ничего не понял.

— Слушала ли ты меня, когда мы с тобой представляли перед толпой по воскресеньям. Ты стояла на полосатом мостике. Я говорил: «Алле!» — и ты сходила на проволоку и шла ко мне. Я ожидал тебя посередине, очень высоко, над толпой. Я выдвигал одно колено, опять говорил тебе: «Алле!» — и ты, став на мое колено, поднималась ко мне на плечи… Тебе было страшно?

— Нет. Ты говорил мне: «Алле!» — значит, надо было быть спокойной и ничего не бояться.

— Ну, вот, — сказал Тибул. — Теперь я тебе тоже говорю: «Алле!» Ты будешь куклой.

— Я буду куклой.

— Она будет куклой? — спросил доктор Гаспар. — Что это значит?

Надеюсь, читатель, что вы поняли! Вам не приходилось переживать стольких волнений и удивлений, как доктору Гаспару, поэтому вы более спокойны и скорее соображаете.

Подумайте: ведь доктор до сих пор как следует не выспался. И так приходится удивляться его железному организму.

Не успел проснуться второй петух, как все было решено. Тибул развил подробный план действий.

— Ты, Суок, артистка. Я думаю, что, несмотря на свой возраст, ты очень не плохая артистка. Когда весной в нашем балаганчике шла пантомима «Глупый король», ты прекрасно сыграла роль Золотой Кочерыжки. Потом в балете ты представляла переводную картинку и чудно изобразила превращение мельника в чайник. Ты танцуешь лучше всех и лучше всех поешь, у тебя хорошее воображение, и, главное, ты смелая и сообразительная девочка.