Три возраста Окини-сан
Шрифт:
Колчак был озабочен: на рассвете у Виндавы видели плотное облако дыма на горизонте. Он спросил Коковцева:
– Вы сами поковыряетесь в немецких минах?
– Со мною братья Унтербергеры, уже ковыряются…
В полдень Эссен оповестил флот: южнее маяка Богшер появились пять германских линкоров типа «Виттельсбах» и «Мекленбург», в плотном дыму двигается вражеская завеса из крейсеров типа «Ундина» и «Газелле». Назревало сражение.
Коковцев спросил оперативников – где «Паллада»?
– «Паллада» вместе с «Баяном», – пояснили ему, – сейчас на меридиане Дегерорта в сорока милях к весту от Оденсхольма, где крейсер «Аврора» охраняет работу наших водолазов. Они там
Коковцев оставался пока спокоен. В самом деле, почему бы его мальчику не хлебнуть соленой воды и не понюхать, чем пахнут сгоревшие пироксилины? Волнение пришло к нему после трех часов дня, когда немцы забили эфир своими переговорами, а с Дагерорта докладывали, что дым германской эскадры уплотняется, наши крейсера вынуждены отходить к зюйду. Но почему к зюйду? Как же они вернутся обратно?
За обедом Колчак сказал, что «Паллада» с «Баяном» уже попали в немецкие клещи. Возможно, противник погонит их на мелководье «банки Глотова» или заставит крейсера выброситься на минное поле в «квадрате № 39». Эссен уже вызвал из Гельсингфорса бригаду линкоров, «Громобою» и «Адмиралу Макарову» указано следовать на помощь. Коковцев подумал об Ольге Викторовне: как хорошо, что она следит за войной по газетам, но ей никто не приносит радиограммы с моря. Посты оповещения докладывали: наши крейсера на повороте форсировали скорость до 15 узлов. На огонь противника они не отвечали, и это было умно: зачем же показывать немцам, какова дальность их стрельбы? Шифровальщики не успевали раскодировать сообщения, поступавшие с «Паллады». Крейсер извещал штаб, четко нумеруя свои доклады: № 179, № 180, № 181, № 182, предупреждая флот аншлагом: «ВСЕМ, СРОЧНО». Из радиограммы № 182 Коковцев выделил одну фразу, радостную для его отцовского сердца: «Попаданий еще не имею». Затем с моря отбили новость: немцы ведут поспешные переговоры прожекторами. После этого в «переписке» возникла пауза…
– И я ничего не понял, – сознался Эссен. – А ты?
– Тем более, – ответил ему Коковцев.
Случилось невероятное: германская армада, оставив преследование крейсеров, разом отвернула, будто увидела дьявола. Двадцать три боевых вымпела энергично отступили перед двумя.
– Что могло их так напугать? – недоумевал Эссен.
Перед Балтийским флотом немцы поставили громадный знак вопроса. Когда «Паллада» и «Баян» вернулись из боя, их командиры сами удивлялись поспешному отходу неприятеля.
– Для нас это тоже загадка! – разводили они руками…
Загадка вскоре разрешилась: оказывается, в самой гуще боя между кораблями сверлила винтами глубину подводная лодка «Акула», которая никак не могла выйти в атаку на противника, и тогда командир «Акулы» решился на отчаянный поступок – он всплыл на виду немцев, которые, увидев субмарину, в панике и бежали. Вывод: немцы придавали подводным лодкам несколько иное значение, нежели моряки других наций…
Повидав сына, Коковцев потрепал его за ухо:
– Щенок! Из-за тебя я тут вибрировал нервами…
Игорь, захлебываясь от восторга, радовался тому, что он пережил и увидел в бою на своей «Палладе»:
– Первые выстрелы немцев были для меня, как для дебютанта первые аплодисменты в жизни… Иногда сближение с противником было таково, что мы слышали даже возгласы немецких матросов «Hoch Kaiser!», как и ты, папа, в Цусиму слышал крики японских моряков, оравших «Хэйка банзай!».
– Напиши маме, – сказал Коковцев. – Она волнуется. Ведь она читает газеты, а там такие трепачи.
– Напиши ей сам, а мне, поверь, некогда…
Браслет с руки отца Игорь
более не просил – офицеры крейсеров имели золотые перстни с именами своих кораблей.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вскоре агентство Рейтер известило мир, что германской подлодкой потоплены один за другим сразу три британских крейсера: «Кресси», «Хуг» и «Абукир»… Вот это новость! Множество государств, идя на поводу признанного морского авторитета Англии, держали свои народы впроголодь, бухая миллиарды золотом на дредноутизацию флотов, но из глубины тихо подкралась субмарина и четкими попаданиями торпед заявила миру о своем первостепенном престиже на море.
Мир был шокирован. Русские флоты тоже.
Англия облачилась в траур: не часто бывает, чтобы три крейсера легли рядом на грунт за несколько минут. Британские адмиралы, явно растерянные, составляли инструкции: впредь, дабы подобного не повторилось, кораблям не заниматься спасением экипажей, а удирать от подлодок как можно скорее!
– Открывается новая эра войны на море, – размышлял Эссен на «Рюрике». – Чем черт не шутит, но эта нырялка способна, кажется, перевернуть всю морскую стратегию… Посмотрим!
В эти дни он дезавуировал устарелую тактику контр-адмирала Коломейцева, бригада крейсеров которого имела просчеты в соприкосновениях с противником, а сам Николай Николаевич не всегда верно ориентировался в боевой обстановке.
– На этот раз, учитывая ваши прежние заслуги, я удаляю лишь командира «Адмирала Макарова», но, если и впредь случится что-либо с вашими крейсерами, удалю с флота и вас!
– Я вам не менее честно заявляю, – отвечал Коломейцев, – что в море следует держать одни лишь дестройеры [17] и подводные лодки. А я вам не святой, чтобы без потерь плавать.
17
Дестройеры (или дестроеры) – обычно так называли миноносцы устаревших типов, служившие для выполнения различных боевых задач; в дословном переводе означает – истребитель.
Вице-адмирал прекратил этот спор с контр-адмиралом. Но Коломейцев, уже переступив комингс, напрасно добавил:
– Пока флот английского короля не расчихвостит флот Открытого моря кайзера, нам бы следовало вести себя поскромнее. Извините, Николай Оттович, но вы… зарвались!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Поздней осенью Коковцев выходил в море на «полудивизионе особого назначения», бывших минных крейсерах, построенных на народные пожертвования после Цусимы. Тьма была такая, что на эсминцах не видели даже своего дыма. Штурман спросил:
– Ваше превосходительство, а не может ли так случиться, что мы, тоже не подозревая, уже шлепаем по немецким минам?
Коковцев удобнее разлегся на диване.
– Возможно! – ответил он. – Но вспомните факт из гражданской войны в Америке… Когда адмирал Фаррахоут плыл по Миссисипи, чтобы разнести пушками Ньо-Орлеан, ему доложили, что река плотно минирована. «К чертям все эти штучки!» – воскликнул Фаррахоут и благополучно прошел прямо по минам…
Мины ставили к западу от Виндавы; на этот раз Коковцев отказался от линейного заграждения, накидав в море «букетов» на разных отметках углубления, в бессистемном порядке интервалов. В этом случае немецким тральщикам предстояло разрешать формулы со многими неизвестными. Пошли обратно. Качало сильно. Коковцев снова ощутил боли в области печени.