Три

Он смотрит в небо, погруженный в свои мысли, а я закрываю глаза, на моем лице выражение полного умиротворения.

Это был один из немногих дней, которые мы провели вместе за пределами города. Я убедила его отправиться со мной на разведку за вдохновением, и мы провели день в сельской местности, переходя вброд прохладные ручьи, обедая на пикнике под большим дубом и занимаясь любовью на лугу.

Это было безрассудно с нашей стороны, учитывая характер наших отношений, но это было близко к его экзаменам, и я знала, что так или иначе, я скоро буду вынуждена отказаться от него.

— В тот день я потерял свои боксеры. Я втайне сказал себе, что ты сохранила их, потому что хотела понюхать их позже. — Он смотрит на меня через плечо, одаривая злой улыбкой.

— Кто сказал, что я этого не делала? — Невозмутимо говорю я.

Его глаза вспыхивают на секунду, а затем он тихо смеется, всегда помня о том, что моя сестра живет всего двумя комнатами дальше.

— Я думаю, что я просто потерял их в спешке, пока одевался, когда мы услышали эти голоса, приближающиеся к нам.

— Я никогда не скажу, так что ты всегда будешь задаваться вопросом, лежат ли они сейчас у меня под подушкой или их съел голодный бык.

Его глаза искрятся юмором. — Мне больше нравится мысль о том, что они все еще находятся у тебя под подушкой.

Я бросаю взгляд на кровать и вижу момент, когда в его голове возникает идея. Мы оба прыгаем на кровать одновременно, но с более длинными ногами и большей силой, Лиам добирается туда раньше меня и переворачивает мои подушки, прежде чем я успеваю перелезть через его спину.

— Ага! Мои счастливые трусы!

Он перекатывается подо мной, размахивая боксерами вне моей досягаемости.

— Отдай их обратно! Кто нашел — берет себе, потерявший — плачет.

Он смеется, и это заставляет меня подпрыгивать на его четко очерченной груди, когда я пытаюсь и не могу понять доказательства моих склонностей к преследованию.

— Я надеюсь, ты постирала это, Кэри. Было бы довольно негигиенично держать мои трусы под твоей подушкой, нестиранными почти 2 года.

— Отдай. Их. Обратно.

— Нет, нет. Как ты сказала, потерявший и все такое… Если только… — блеск в его глазах не становится еще более озорным, — ты не носила их.

— Лиам… — мой голос пытается и не может прозвучать как предупреждение.

— Все по честному, Кэри. Может быть, если ты согласишься одеть их для меня, я позволю тебе сохранить их навсегда на этот раз и лишусь права дразнить тебя по поводу их кражи.

Я, не колеблясь, говорю — Договорились. — Его шок от моей легкой капитуляции дает мне преимущество, и я хватаю нижнее белье, прежде чем он успевает отреагировать.

— Эй, не отказывайся от нашей сделки. Ты только что согласилась надеть их для меня.

Надеваю нижнее белье (чистое, я могла бы добавить, потому что, конечно, я их постирала, я не настолько развратная) на макушку, как какую-то причудливая шляпу / берет шеф-повара. Я неудержимо хихикаю над своей сообразительностью.

Мне не удается долго хихикать, так как быстрее, чем я успеваю моргнуть, меня поднимают, бросают на кровать и полностью накрывают мужественным, твердым телом, которое я не могу дождаться, чтобы раздеть.

— Я скучал по этому; скучал по глупости с тобой, скучал по твоему смеху.

Искренность в его глазах почти возвращает мне чувство вины, пока его губы снова не встречаются с моими, а его руки с этими талантливыми пальцами художника начинают скользить по моему телу, заново изучая каждый дюйм и изгиб.

Когда его руки достигают пуговицы моих джинсов, он прерывает наш поцелуй, проверяя мое лицо на предмет любых признаков того, что я хочу, чтобы он остановился. Мой ответ состоит в том, чтобы слегка наклониться и стягиваю через голову футболку с группой Catfish and the Bottlemen, обнажив мой простой черный хлопчатобумажный бюстгальтер.

Его пальцы дрожат, когда он видит мою обнаженную кожу, но он быстро переориентируется и расстегивает верхнюю пуговицу. Его пальцы снова шарят по молнии, когда я тянусь за спину и расстегиваю застежку лифчика, позволяя бретелькам упасть с моих рук, а моей маленькой груди обнажиться перед его жадным взглядом.

Он заканчивает расстегивать молнию, но не сразу стягивает мои джинсы, вместо этого он наклоняется вперед и нежно облизывает мой пупок, вызывая у меня дрожь во всем теле. Затем его теплый, нежный рот движется на север, прокладывая дорожку по моей груди, вверх по ключице и за ухо.

— Ты можешь оставить мое нижнее белье при условии, что я оставлю твое.

Мой бессвязный ответ вызван тем, что его чувственный язык облизывает мой левый сосок, в то время как его ловкие пальцы медленно обводят другой.

Его рот уделяет такое нежное внимание каждому в равной мере, что я почти кричу ему, чтобы он перенес свои заботы в другое место.

— Больше, мне нужно больше. — Я тяжело дышу, когда мои бедра двигаются на его сильном бедре, ища облегчения.

— Тише, терпение — это добродетель, — шепчет он между облизыванием и посасыванием.

— Я ждал так долго, Кэри, что собираюсь не торопиться. Ты обещала мне, что полностью согласна, так что это значит, что ты моя, чтобы насладиться каждым моментом. — Поцеловав меня он продолжает. — Кроме того, как только я войду в тебя, я боюсь, что не смогу остановиться. Мне нужно заставить тебя увидеть звезды задолго до того, как я погружусь в тебя в первый раз, потому что когда я это сделаю, это будет жестко и быстро. Я зашел слишком далеко, чтобы сдерживаться, так что позволь мне насладиться тобой.

Он слегка дует на мои набухшие вершины, заставляя их напрячься еще сильнее, а затем томно прокладывает свой путь влажными поцелуями с открытым ртом вниз к моим бедрам.

Используя свои плечи, чтобы еще больше раздвинуть мои ноги, он нежно прикусывает мои джинсы прямо в самой чувствительной области, заставляя меня громко ахнуть, а мои бедра непроизвольно приподняться.

Плотная ткань могла бы смягчить укус, но расположение не могло быть более совершенным, посылая электрические разряды прямо к моему давно забытому клитору; одно прикосновение его рта через два слоя одежды почти заставило меня растаять.