Три
Шрифт:
( Откашливается.)
Господи. Дел было много. Чего стоит только первый день Джесс снова в школе. Думаю, это мы с тобой можем использовать. Именно такие вещи нравятся читателям, разве не так? Думаю, я рассказывал тебе, что доктор К. и Даррен решили, что будет лучше, если она после пасхальных каникул вернется в школу. Учеба дома была далека от идеала. Я ведь не учитель, да и к тому же… это для меня означало общение с ней в течение нескольких часов ежедневно.
Как всегда, там было полно представителей прессы, и я устроил спектакль всей своей жизни, использовав все свои улыбки, так что в итоге мне можно было давать премию Британской академии кино- и телевизионных искусств за роль озабоченного опекуна. Газетчики остались толпиться у ворот, а я проводил Джесс в класс. Учительница, миссис Уолбэнк, организовала детей на то, чтобы украсить его: через всю доску висел большой плакат «Добро пожаловать обратно, Джесс!». Миссис Уолбэнк — крепкая и слишком уж жизнерадостная
Вскоре я обнаружил, что миссис Уолбэнк разговаривает с детьми, как со взрослыми, но зато к взрослым относится как к полным «тормозам».
— Здравствуйте, дядя Джесс! Теперь вам не о чем беспокоиться. У нас тут с Джесс все будет хорошо, верно?
— Ты уверена, что готова к этому, Джесс? — глупо улыбаясь, спросил я.
— Конечно, дядя Пол, — ответила она с приторно-почтительной улыбкой, которая уже вызывала во мне отвращение. — Поезжайте домой, выпейте водки и закурите.
Миссис Уолбэнк уставилась на меня и растерянно заморгала, а я попытался перевести все в шутку.
С чувством облегчения, которое всегда посещало меня, когда Джесс не было рядом, я выбежал оттуда.
Оказавшись на улице, я пытался игнорировать дежурные вопросы газетчиков типа «Когда вы собираетесь позволить Мэрилин увидеться со своей внучкой?», бормоча, как обычно, всякую фигню вроде «Когда Джесс будет в настроении сделать это» и т. п., и т. д. Затем я вскочил в «ауди» Стивена и для начала просто немного проехался. В итоге я оказался в центре Бромли. Припарковавшись, я отправился в «Маркс и Спенсер», чтобы купить что-то особенное к торжественному ужину по поводу первого дня Джесс в школе. Все это время я понимал, что просто играю роль. Строю из себя заботливого дядюшку. Но я не мог… я не мог перестать думать о Стивене и Шелли — настоящих Стивене и Шелли, а не о том Стивене, который приходит ко мне по ночам; только мысль о том, что нельзя подвести их, заставляла меня продолжать делать все это. Я все время думал, что если позволю себе вжиться в эту роль, то она в конце концов станет реальностью. И я в итоге вернусь в свое нормальное состояние.
Как бы там ни было, я стоял в очереди, зажав в руке корзинку, полную всяких отвратительных полуфабрикатов из пасты, которые так любит Джесс, когда поймал себя на том, что глаза мои сами тянутся к отделу «Вина мира». Я живо представил себе, как сижу прямо там и бутылку за бутылкой глушу красное чилийское, пока живот не лопнет.
— Проходите, дорогой, — сказала мне стоящая позади пожилая женщина, — касса уже свободна. — И тем вернула меня обратно в действительность.
Кассирша сразу же узнала меня и улыбнулась стандартной «улыбкой поддержки», как я стал это называть.
— Как у нее дела? — с видом конспиратора шепотом спросила она.
— Ну почему речь все время только о ней? — едва не взвился я, но выдавил из себя что-то вроде «У Джесс все прекрасно, спасибо, что поинтересовались», после чего каким-то образом умудрился уйти, не врезав кулаком по ее физиономии или не закупив весь винный отдел целиком.
24 апреля, 23:28
На этой неделе у меня все было хорошо, Мэнди. Теперь, когда Джесс в школе, все намного лучше. Мы даже по вечерам вместе смотрим марафон «Единственный путь — это Эссекс». Она обожает это отталкивающее реалити-шоу и, похоже, никак не насмотрится на перемазанных спреем для загара дебилов, несущих друг другу полную ересь в ночных клубах, что, в принципе, должно было бы меня несколько беспокоить. Однако я предполагаю, что все ее школьные друзья тоже увлечены подобной чушью, поэтому следует воспринимать это как вполне нормальное поведение, что утешительно. Она по-прежнему ведет себя безупречно и неизменно жизнерадостна (впервые в жизни мне хотелось бы, чтобы она вспылила или отказалась вовремя идти спать). Я продолжаю убеждать себя, что доктор К. прав, что, разумеется, ее поведение обязано было измениться, после того как она перенесла психологическую травму. Чтобы оправиться после такого, нужно время.
— Джесс, — сказал я во время перерыва на рекламу (настоящая передышка от всей этой пошлости на экране!), — ты и я… у нас с тобой все в порядке, верно?
— Конечно, в порядке, дядя Пол.
И после этого я впервые за целую вечность подумал, что у нас действительно все будет хорошо. Я преодолею все трудности.
Я даже позвонил Джерри, чтобы сказать ему, что снова готов к работе. Он, ясное дело, спросил про диктофонные записи, сказал, что твои издатели постоянно долбят его, чтобы я посылал больше материала, а я, как обычно, начал оправдываться. С ними бы оргазм случился, если бы я отослал им все это не редактируя.
Но я все это вырежу. Да.
25 апреля, 16:00
Уф… Большой, большой день, Мэнди. Только ушел Даррен — боже, какой же он дотошный, этот придурок: полез в холодильник и по всем шкафам в кухне, чтобы проверить, чем питается Джесс, хотя я уверен, что в его стандартные обязанности это не входит! — и тут зазвонил телефон. Как тебе известно, обычно мне звонит либо пресса, либо какой-нибудь навязчивый религиозный фанатик, который где-то спер или перекупил мой новый номер. Но сегодня — сюрприз, сюрприз! — это были приверженцы версии похищения инопланетянами. Они было притихли, когда я натравил на них копов — сразу после того, как Джесс выписали из больницы. Я хотел сразу же повесить трубку, но что-то меня остановило. Слова звонившего парня — звали его Саймон как-то там — звучали вполне разумно. Он сказал, что звонит, чтобы справиться, как у меня дела. Не у Джесс, а у меня.Мне нужно было быть осторожным — десять к одному, что мой телефон прослушивался! — так что я в основном предоставил возможность говорить ему. Да, честно говоря, мне и сказать-то особо было нечего. Слушая его, я чувствовал, будто смотрю на себя со стороны, из другого угла комнаты. Я понимал, что позволять ему говорить со мной — это сумасшествие. Он говорил, что пришельцы — он называл их «другие», как в плохом сценарии второразрядного фильма, — поступают так: похищают людей, помещают в их тело микрочип, после чего с помощью «внеземной технологии» управляют ими. Он говорил, что они в сговоре с правительством. Это заставило меня… Почему бы мне не быть откровенным? Ведь этого все равно никто не услышит. Черт, ладно… Слушай, на каком-то уровне это приобретает определенный смысл, хоть и странный. Я хочу сказать… А что, если «черный четверг» — это, в конечном итоге, все-таки какой-то эксперимент правительства? Существует громадное множество народу, который верит в то, что эти дети ни при каких обстоятельствах не могли выжить в таких авиакатастрофах. И здесь я не имею в виду явных психов вроде тех непримиримых сторонников библейской версии. Или придурков, считающих, что в этих детей вселился дьявол. Даже тот следователь, который приходил к нам, чтобы спросить Джесс, что она помнит, тоже смотрел на нее так, будто не мог поверить, что она выжила. Конечно, в японской катастрофе были люди, которые пережили первый удар о землю, но жили они все-таки недолго. И вправду, как могла выжить Джесс? Ведь большинство других тел… их ведь разорвало на куски, верно? А этот самолет «Мейден Эйрлайнс», когда его начали раскапывать в Эверглейдс, выглядел так, будто он побывал в блендере.
О’кей… Дыши глубже, Пол. И успокойся, блин. Если не спать, то может и крыша поехать.
29 апреля, 3:37 утра
Он вернулся. Теперь уже три ночи подряд.
Звучит дико, но я начинаю привыкать к этому. И уже не пугаюсь, когда просыпаюсь ночью и вижу, что он сидит здесь.
Вчера ночью я снова попробовал заговорить с ним.
— Что ты пытаешься мне сказать, Стивен?
Но он просто повторил то, что говорил всегда, а потом исчез. Смрад стал сильнее. Я до сих пор чувствую этот запах на постельном белье, даже сейчас. Тухлая рыба. Разлагающаяся плоть. Черт. Не могу же я все это выдумывать в своем воображении? Или могу? Могу?
И еще… Я должен кое в чем признаться, хотя гордиться мне тут нечем.
Вчера ночью я не мог этого выдержать. Я вышел из дому в четыре часа утра — ну да, правильно, и оставил Джесс одну — и поехал в круглосуточный универсам «Теско» в Орпингтоне. Где купил себе плоскую бутылку виски «Беллс».
К моменту, когда я добрался домой, она была пуста.
Я спрятал бутылку под кровать, вместе со всеми остальными. Может быть, миссис ЭБ мне и союзник в плане тайком выкуриваемых сигарет, но и она ужаснулась бы количеству пустой тары, которую я насобирал. Я выхожу из-под контроля; снова нужно завязывать с этим. Необходимо прекратить все это дерьмо.
30 апреля
Вот вам и вся моя решимость наладить свои дела.
Я только что вернулся из спальни Джесс. Сам не знаю, что я ожидал там найти. Возможно, книгу «Забота о человеке», как в одной из серий того старого фильма «Сумеречная зона», ха-ха.
( Смех Пола переходит во всхлипывание.)
Все нормально. Я в порядке.
Но онадругая. Другая. От этого никуда не деться. Она даже поснимала у себя в комнате все свои старые плакаты с Мисси Кей. Вероятно, у пришельцев хороший вкус.
( Снова смех, переходящий в слезы.)
Но… как она может быть не Джесс, а кем-то еще?
Это должен был быть я.
Но…
Все труднее скрывать все это от Даррена. Я не могу позволить себе расколоться. Только не сейчас. Мне нужно прикрыть свои тылы. И докопаться до самой сути. Я даже рассматривал вариант с тем, чтобы уступить и свозить ее повидаться с Мэрилин. Но сможет ли эта жирная корова сказать, изменилось что-нибудь в Джесс или нет? Шелли ненавидела ездить туда, так что Мэрилин видела девочку реже, чем я. Но, думаю, оно того все-таки стоит. Они ведь с Джесс ближайшие родственники как-никак.