Три

Водитель направляет машину на парковку и резко останавливается перед невысоким строением с закрытыми ставнями окнами, от которого веет запустением. Он показывает на деревянную табличку, висящую над тропой, уходящей в лес.

Здесь в снегу тоже есть несколько холмиков в форме автомобилей.

Как, интересно, она собирается добираться отсюда обратно на станцию? На обочине дороги есть остановка автобуса, но кто знает, ходят они сейчас или нет.

Водитель нетерпеливо барабанит пальцами по рулю.

У Элспет нет другого выхода, кроме как попробовать поговорить с ним.

— Хм… Вы не знаете, где я могу найти Чийоко Камамото? Она живет где-то здесь.

Он качает головой. И снова показывает в сторону леса.

И что теперь? Что, черт возьми, она ожидала тут найти? Чийоко, которая дожидается ее в лимузине? Нужно было послушаться Дэниела. Это было ошибкой. Но теперь она уже здесь — какой смысл просто так возвращаться в Токио, не проверив все имеющиеся возможности? Ей известно, что поблизости есть деревни. Она должна будет добраться до одной из них, даже если автобусы не ходят. Она бормочет: «Аригато»,но водитель не отвечает. Как только она закрывает за собой дверь, он резко жмет на газ.

Несколько секунд она стоит неподвижно, давая окружающей тишине окутать себя. Бросает взгляд на темный провал уходящей в лес тропы. Голодные духи, прячущиеся в лесу, уже должны были бы попытаться увлечь ее под эти деревья. С другой стороны, думает она, их мишенью ведь являются уязвимые и сломленные, разве не так? Хотя какая она сейчас, если не уязвимая и не сломленная?

Как все это нелепо…

Стараясь особо не вглядываться в брошенные автомобили, она пробирается через глубокие сугробы и направляется к снежным холмикам, выстроившимся по кругу перед зданием. Она читала, что здесь есть несколько памятников жертвам авиакатастрофы, и, сметая снег с одного из них, раскапывает деревянный знак. Позади него под другим сугробом она различает очертание креста в западном стиле. Элспет сметает снег, чувствуя, как от тающих кристалликов начинают промокать перчатки, и читает надпись: «Памэла Мэй Доналд. Вечная память». Она думает, есть ли здесь свой памятный знак у командира Сето. Она слышала, что, несмотря на все доказательства его невиновности, семьи некоторых погибших пассажиров (в голове всплыло японское название для родственников жертв катастрофы, на использовании которого настаивал Эрик Кушан, — идзоку) по-прежнему продолжают винить в случившемся его. Возможно, это действительно был сюжет, стоивший того, чтобы его расследовать. «Нерассказанные истории о “черном четверге”». Сэм была права: в ней накопилось стольковсякого дерьма.

Звук человеческого голоса за спиной заставляет ее вздрогнуть от неожиданности. Резко обернувшись, она видит сутулую фигуру в ярко-красной ветровке, которая направляется к ней из-за здания. Человек что-то сердито кричит ей.

Прятаться нет смысла. Она снимает темные очки и часто моргает от ударившего в глаза яркого света.

Он останавливается в нерешительности.

— Что вы здесь делаете?

В его английском чувствуется легкий калифорнийский акцент.

— Я приехала посмотреть на мемориал, — неожиданно для себя врет она, сама не зная почему.

— Зачем?

— Просто любопытно.

— Люди с Запада больше не приезжают сюда.

— Не сомневаюсь. Хм… вы очень хорошо говорите по-английски.

Он неожиданно и очень широко улыбается. Зубы у него кривые, с большими щелями. Он быстро закрывает рот.

— Я учил его много лет назад. По радио.

— Вы здесь хранитель?

Он хмурится.

— Я вас не понял.

Она указывает в сторону обветшалого здания.

— Вы живете здесь? Присматриваете за этим местом?

— Ага! — Еще одна обнажающая плохие зубы улыбка. — Да, я здесь живу.

Она думает, что, может быть, это Йомиюри Мийадзима, смотритель за самоубийцами, который спас Хиро и обнаружил останки Риу. Но это было бы уж слишком большой удачей, так не бывает.

— Я хожу в лес, чтобы забрать вещи, которые люди там оставляют. Я могу продать их.

Элспет отчаянно дрожит, мороз щиплет ее за щеки и заставляет слезиться глаза. Она переступает с ноги на ногу, но это не помогает.

— Много народу сюда приезжает? — Она кивает в сторону брошенных машин.

— Да. Хотите войти?

— В лес?

— До места, где разбился самолет, идти далеко. Но я могу отвести вас туда. Деньги у вас есть?

— Сколько?

— Пять тысяч.

Она роется в кармане и достает оттуда банкноту. Действительно ли она хочет сделать это? Оказывается, что да. Однако здесь она не поэтому. То, что она действительно должнасделать, — это спросить его насчет местонахождения Чийоко, но… Если уж она зашла так далеко, почему бы не сходить и в лес?

Мужчина разворачивается и идет в сторону тропы, а Элспет с трудом, но старается не отставать. Ноги у него кривые, он минимум лет на тридцать старше нее, но, как оказалось, энергии в нем, как у двадцатилетнего юноши.

Он расстегивает цепь, натянутую поперек тропы, и убирает деревянную табличку — краска надписи на ней отслоилась и выцвела. Деревья осыпают ее душем из снежных лепестков, которые как-то просачиваются за шиворот в местах, где шарф сдвинулся. Она слышит собственное хриплое дыхание, которое режет слух. Старик сходит с главной тропы, углубляясь в чащу леса. Элспет колеблется. Никто, кроме Дэниела, не знает, что она здесь (Сэм могла не прочесть ее письмо, которое она отослала по электронной почте только сегодня утром), да и он через несколько дней покидает Японию. Если она попадет в беду, она пропала. Она нащупывает свой телефон. Сигнала нет. Естественно. Она пытается внимательно смотреть по сторонам, выискивая приметы, которые могли бы ей помочь найти дорогу обратно к автопарковке, но уже через несколько минут деревья полностью поглощают ее. Она удивлена отсутствием дурного предчувствия, которого от себя ожидала. «Собственно говоря, — думает она, — все отлично». Время от времени попадаются коричневые прогалины в снегу, где кроны деревьев полностью закрывают землю, да и в этих узловатых корнях есть свое очарование. Сэмюель Хокемейер — морской пехотинец, попавший на место происшествия через пару дней после катастрофы, — сказал, что они выглядят таинственно и зловеще.

И все же, пробираясь по глубокому снегу по следам идущего впереди старика, она не может забыть, что это то самое место, с которого все началось. Целая череда событий, начало которым положили не трое детей, выживших в авиакатастрофах, а, казалось бы, безобидное послание, оставленное перед смертью простой домохозяйкой из Техаса.

Мужчина внезапно останавливается, а потом круто поворачивает направо. Элспет немного отстает, не зная толком, что делать. Но он отходит недалеко. Она осторожно продвигается вперед и замирает на месте, потому что вдруг замечает на белом снегу синее пятно. У подножия дерева, свернувшись клубочком, лежит человек. С ветки над телом змейкой свисает веревка, на оборванном конце которой застыли кристаллы льда.

Старик приседает на корточки и начинает обыскивать карманы темно-синей куртки. Голова трупа наклонена вперед, так что Элспет не видит, мужчина это или женщина. Змейка на валяющемся рядом рюкзаке наполовину расстегнута, и внутри просматривается сотовый телефон и что-то похожее на дневник. Сжатые в кулак пальцы на руках синие, ногти побелели. Сладкий ролл, которым угостил пожилой мужчина в поезде, подкатывает из желудка к горлу.

Элспет рассматривает тело с каким-то нездоровым благоговением — мозг ее, похоже, слабо воспринимает то, что видят глаза. Неожиданно, без каких-то предварительных симптомов, рот ее заполняется выбросом желчи, и она хватается за ствол дерева, зайдясь в судорогах сухих рвотных позывов. Потом жадно втягивает воздух в легкие и трет глаза.

— Видите? — бесстрастным голосом спрашивает старик. — Этот мужчина умер, думаю, два дня назад. На прошлой неделе я нашел пятерых. Из них две пары. У нас тут многие выбирают умереть вместе.

Элспет чувствует, что ее всю трясет.

— Что вы будете делать с телом?

Он пожимает плечами.

— Забирать их приедут, только когда станет теплее.

— А как же его семья? Они могут искать его.

— Все возможно.

Он сует в карман сотовый телефон и выпрямляется. Потом поворачивается, чтобы идти дальше.