Тридцать четыре холостяка или Дневники народной свахи

— Алена, — отрезал мужчина, — не лезь!

И почему я не удивлена вот этой его фразой? Знала ведь, что он именно так ответит. Но нет, все равно полезла со своими предположениями-советами.

— Пойдем-ка в дом, Аленка, — меня схватили за локоть и потянули в сторону входной двери.

— Огнезар, — я попыталась вырваться, — что Светозар собирается сделать с Алексеем? — я повернула голову в сторону мужчин и округлила глаза.

Светозар поднял того за грудки над ступеньками и что-то шипел сквозь зубы. Вены на руках вздулись и сейчас резко выделялись на фоне загорелой кожи.

— Поверь, Аленушка, — меня втолкнули в сени, — тебе лучше об этом не знать.

Я шумно сглотнула. Это чего это мне там лучше не знать?

— Огнезар! — я вцепилась в руку мужчины. — Что он сделает с царевичем?! — повторила свой вопрос.

— Да так, — передернул плечами один из близнецов, — просто побеседует с ним… — тут я слегка расслабилась, — … по мужски. — А тут я снова напряглась.

Мы прошли в кухню и сели на небольшую скамью у стола.

— А почему вы не поехали на границу? — задала волнующий меня вопрос.

— А их Любозар оставил, — подал голос сидящий у ног кот.

— А почему ты мне об этом не сказал? — строго посмотрела на кота-ученого.

— Забыл, — тот дернул правым ухом и стал вылизывать левый бок. Типа, прости, но я тебе ничего не расскажу. Конспиратор!

Со двора раздался жуткий треск, и я ломанулась к окну. Но посмотреть, что там происходит, мне не дали. Огнезар схватил меня за край сарафана и потянул обратно на скамью. Я плюхнулась на свое место и недовольно засопела.

— Почему я не могу посмотреть? — пробухтела.

— Не стоит, — загадочно произнес богатырь.

Вскоре раздался еще один треск, и я снова попыталась подскочить к окну. Но Огнезар бдительность не терял и снова усадил меня на место. Кот довольно хмыкнул и поплелся в погреб, к Аглае.

Я положила руки на стол и сцепила пальцы в замок. Раздался очередной треск, и я стала нервно кусать губы. Что же там происходит? Краем глаза заметила, как Огнезар отвлекся на стоящий на печи чугунок с кашей, и, резко вскочив со скамьи, таки умудрилась подбежать к окну и увидеть происходящее во дворе. Мама моя родная… Светозар стоял у небольшого дерева, на которое забрался царевич, и усердно расшатывал ствол. Видимо, он хотел таким образом сбросить Алексея. Вот и причина треска. Ствол дерева пошел трещинами и грозил разломиться прямо у основания…

Меня снова потянули за сарафан, но я смогла вырваться и помчалась на выход. Дерево жалко!

Выскочив на крыльцо, сбежала по широким ступеням на мягкую траву и помчалась в сторону Светозара. До слуха стали долетать обрывки фраз.

— А ну слазь! — рычал светловолосы богатырь с недельной щетиной.

— Нет! — пискнул Алеша-калоша.

— …. слазь! — нецензурно выругался богатырь.

— Нет! — очередной писк незадачливого жениха.

Я подбежала к Светику и уже привычно вцепилась в его руку, которая расшатывала ствол бедного дерева.

— Светозар! — стала поглаживать мужчину по плечу. — Оставь ты его. Пускай едет с миром в свою Замухрынь.

— Алена, — зарычал богатырь, — не лезь в дела мужские!

Я топнула ногой и, сложив руки на груди, выдала:

— Оставишь его в покое, поцелую!

Богатырь замер и уставился на меня. Даже руки от дерева отнял. Постоял немного (наверное, обдумывал мое предложение), потом сложил руки на груди, подражая мне, и оперся плечом о ствол дерева. А тем временем Алексей стал осторожно сползать, надеясь по-тихому слинять, пока я отвлекаю Светозара.

— Такие жертвы ради заезжего царевича? — прищурился богатырь.

— Почему жертвы? — переспросила.

Светик поморщился и резко ухватил царевича за ногу — ч кажется просек мой не очень удачный план. Алексей пискнул и постарался лягнуть мужчину, но тот сильно дернул его за ногу вниз и Алексей свалился на землю. Не успел мой «жених» и слова сказать, как Светик закинул его к себе на плечо и понес в сторону пасущегося неподалеку коня. Царевич не возражал, пребывая в глубочайшем обмороке. Светозар положил свою ношу поперек седла и сильно хлопнул коня по крупу. Та храпнула и поскакала в неизвестную мне сторону.

Я подошла к богатырю и смотрела на быстро скачущую лошадь.

— А она не…

— Нет, — отрезал мужчина. — Ничего с твоим незадачливым женихом не случится, — казалось, он еле сдерживает гнев.

— Тогда ладно, — успокоилась я. И уже собиралась повернуть в сторону терема, но меня схватили за руку. — Ты чего? — я посмотрела на сжимающие мою ладонь длинные пальцы и нахмурилась. Вот ведь… взяли привычку меня хватать!

— Я его отпустил… — хмыкнул богатырь. — Просьбу твою выполнил, теперь жду награду.

Он притянул меня к себе ближе, и я уперлась свободной рукой ему в грудь. Он стал медленно склоняться к моим губам… и я резко дернулась и чмокнула его в щеку. Богатырь плотно сжал губы и высвободил мою руку из своей ладони.

— Не хочешь, значит… — что-то для себя решил мужчина.

— Не уверена, — ляпнула я.

— Хорошо…

Он отстранился и первым пошел в сторону дома. И ведь не объяснишь ему, что я не в нем не уверена, а в себе! Не смогу я жить в этом мире, а его в свой тащить насильно не буду… Да и по его словам у него есть кто-то на примете, а быть «одной из…» не хочу. Надеюсь только на то, что он это все несерьезно, потому что иначе… будет больнее расставаться. Так что лучше нам не сближаться. Я их всех переженю и отправлюсь обратно. Ведь он наверняка не согласится променять свою вольную жизнь на мегаполис другого мира. И что-то мне подсказывает, что даже жена его присмирить не сможет…

Я постояла еще немного в одиночестве, а потом поплелась к терему.

М-да… как у них тут бурно, оказывается, проходят свадьбы! Женихи пришли к дому старосты все ряженые-переряженые и стали сыпать на крыльцо мелкие монеты и рис. Потом начались какие-то ихние песнопения… Далее из терема вышли невесты в белых сарафанах и нарядных кокошниках. Прошли каждая к своему жениху, и всей толпой мы направились в церковь. Венчание у них ничем не отличалось от нашего, так что описывать в деталях сие событие не буду. Скажу только, что венцы, которые держали над головами каждой пары, были настолько усыпаны разноцветными камнями, что у меня рябило в глазах. Выйдя из церкви, все направились обратно к дому старосты и, пройдя на внутренний двор, сели за длинный стол. Староста, как хозяин дома, сидел во главе стола. А все почему? Потому что Лютобор умудрился охмурить племянницу Мифодия! И он на радостях позвал всех к себе. Далее были тосты… Первой тост говорила я…потому что, блин, сваха… Никогда не любила толпы народа, которые сидят и смотрят на тебя в ожидании какой-то проникновенной речи. А я вообще-то не мастер подобных ванильностей … Так что я просто взяла в руки кружку с яблочным соком и со словом «Горько» опрокинула ее в себя. Все последовали моему примеру и осушили свои кружки. Потом поздравлять уже стали родители новобрачных… В общем, когда на улице уже сгущались сумерки, я основательно клевала носом. Кто-то пошел танцевать, кто-то решил уединиться за ближайшими деревьями, а я сидела на скамье и подпирала рукой щеку. Светозар куда-то слинял, Любозар пошел на поиски очередной порции медовушки — в общем, сегодня у меня будет очередная ночь с тазиками — мои-то богатыри уже основательно наклюкались. И если новоиспеченные мужья эту ночь решили провести в домах своих жен, то остальных придется как-то тащить домой.

Ко мне кто-то подсел. Повернув голову, уперлась взглядом в Марью. Она держала в руке небольшую кружку, из которой пахло чем-то хмельным.

— Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили? — прищурилась девушка. Язык у нее немного заплетался, но я бы не сказала, что она была пьяна.

— Помню, — буркнула и отвернулась. Чего она ко мне прицепилась?

— Запомни, сваха, — последнее слово она чуть ли не выплюнула, — мой он! Мой!

— Угу, — буркнула, смотря на ближайшие деревья, за которыми миловалась какая-то парочка.