Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Тридцать девять ступенек. Маска Димитриоса
Шрифт:

Мистер Питерс вдруг сделал два шага от двери, и Латимер, так и не докончив начатую фразу, был несказанно удивлен, каким неподдельным интересом вдруг загорелись глаза мистера Питерса.

— В чем, собственно, дело? — спросил Латимер.

— Если я вас правильно понял, — выговаривая чуть не по буквам каждое слово, начал толстяк, — то вы видели в морге своими глазами труп Димитриоса?

— Да, видел. Что из этого следует? Опять я подбросил вам информацию для размышления, не так ли?

Мистер Питерс молча вытащил из пачки одну из своих сигарок и долго ее раскуривал. Выпустив клуб дыма, он начал ходить взад-вперед по комнате, все время вращая глазами, точно старался преодолеть сильную боль. Вдруг он заговорил:

— Мы должны, мистер Латимер, достичь взаимопонимания. Нам нельзя ссориться, — Он остановился и поглядел сверху вниз на Латимера, — Но абсолютно необходимо, чтобы я знал, зачем все это вам понадобилось. Нет-нет, пожалуйста, не перебивайте меня.

Я готов признать, что для меня ваши ответы гораздо важнее, чем мои для вас. И все-таки сейчас я не могу их вам дать. Да-да, я слышал, что вы поставили такое условие. Но я, серьезно, не могу. Поймите меня, пожалуйста.

Итак, вас интересуют факты из жизни Димитриоса, и вы собираетесь поехать в Белград, чтобы побольше разузнать о нем. Я вижу, вы этого не отрицаете. И вам, и мне известно, что Димитриос жил в Белграде в 1926 году. Могу к этому добавить, что он там больше не появлялся. Вы не хотите сказать, зачем вам это нужно? Очень хорошо. Я вам скажу другое: если вы попадете в Белград, то не обнаружите ни малейших следов Димитриоса. Более того, если вы попытаетесь провести расследование, то у вас наверняка будут трудности с полицией. Есть только один человек, который мог бы, если бы он, конечно, захотел, рассказать вам о том, что вас интересует. Это один поляк, который живет теперь недалеко от Женевы.

Значит, так. Я дам вам его адрес и письмо к нему. Делая это для вас, я все-таки хочу понять, зачем вам нужна эта информация. Мне вначале показалось, что вы, быть может, работаете на турецкую полицию — сейчас на Ближнем Востоке многие англичане работают в полиции, — но я отказался от этой мысли. В вашем паспорте написано, что вы писатель, но ведь это весьма растяжимое понятие. Кто же вы такой, мистер Латимер, и в чем состоит ваша игра?

Мистер Питерс выжидающе замолчал. Латимер, стараясь сохранить непроницаемое выражение лица, — он думал, что ему это удалось, — смотрел мистеру Питерсу прямо в глаза. Не смущаясь этим, тот продолжал:

— Естественно, когда я говорю «игра», я понимаю это слово в некотором особом смысле. Ваша игра состоит, конечно, в том, чтобы получить деньги. Но не такого ответа я жду от вас. Вы богаты, мистер Латимер? Нет? Тогда я скажу то, что, быть может, упростит дело. Я предлагаю, мистер Латимер, заключить соглашение, так сказать, объединить наши ресурсы. Мне, например, известны такие факты, которые я не могу сообщить вам в настоящий момент. Вам, с другой стороны, также известно что-то весьма важное. Кстати, вы сами можете этому и не придавать значения, тем не менее это действительно важно. Сами по себе те факты, которые я знаю, быть может, не имеют никакой ценности. Но и то, что вам известно, — пустой звук вне связи с другими фактами. Если же и то, и другое рассматривать вместе, то ценность такого объединения может составить — при этих словах он сильно выдвинул вперед нижнюю челюсть — по крайней мере, пять тысяч английских фунтов, или миллион франков, — Он был на седьмом небе от радости. — Ну, что вы на это скажете?

— Прошу прощения, — сказал Латимер, почти не скрывая своей враждебности, — но я скажу, что совершенно не понимаю, о чем вы говорите. И мне глубоко безразлично, как вы это воспримете. Я устал, мистер Питерс, я очень устал. Я буквально валюсь с ног, — Он встал и, взяв простыню, принялся застилать постель. — Полагаю, мне незачем скрывать от вас, почему я интересуюсь Димитриосом. Деньги тут как раз совершенно ни при чем. Я зарабатываю на жизнь тем, что сочиняю детективные романы. Когда я был в Стамбуле, полковник Хаки, человек в определенном смысле связанный с тамошней полицией, рассказал мне об одном преступнике по имени Димитриос, труп которого был найден в водах Босфора. Отчасти ради любопытства — мне хотелось разгадать своего рода кроссворд, — отчасти желая попробовать свои силы в самостоятельном расследовании, я начал идти по следам этого человека. Вот и все. Я не думаю, что вы мне поверите. Вероятно, вы сейчас задаете себе вопрос, почему я не придумал какую-нибудь более убедительную историю. Мне очень жаль, но убеждать вас в том, что это правда, я не могу, да и не хочу.

Мистер Питерс подошел к окну и, достав еще одну сигарку, стал смотреть, как Латимер застилает кровать.

— Детективные романы! Это удивительно интересно, мистер Латимер. Я их очень люблю. Назовите, пожалуйста, книги, которые вы написали.

Латимер назвал.

— А кто ваши издатели?

— Кто вас больше интересует — англичане, французы, шведы, норвежцы, немцы или венгры?

— Венгры.

Услышав ответ, мистер Питерс одобрительно кивнул головой.

— Да, я знаю, это хорошая фирма, — Видно было, что он принял какое-то решение, — Мистер Латимер, у вас найдутся перо и бумага?

Латимер показал на письменный стол, и толстяк уселся за него. И, пока Латимер готовил себе постель и подбирал с пола разные принадлежности, слышно было, как по бумаге скрипело перо. Мистер Питерс решил сдержать слово.

Когда Латимер кончил собирать разбросанные по полу вещи, послышался звук отодвигаемого кресла, и

мистер Питерс с сияющей улыбкой на лице заявил:

— Я оставляю вам, мистер Латимер, три листа бумаги. На первом я написал адрес человека, о котором я вам говорил. Его зовут Гродек, Владислав Гродек. Он живет недалеко от Женевы. На втором листе — мое письмо к нему. Если он получит это письмо, он будет знать, что вы мой друг и что он может быть с вами откровенным. Он сейчас уже ушел от дел, так что я могу, ничего не скрывая, сказать, что в свое время это был один из самых выдающихся разведчиков в Европе. Через его руки прошло столько секретной информации, что этому позавидовала бы любая разведка. Но самое замечательное — это то, что полученные им сведения всегда были достоверны. Он работал на несколько стран. Его резиденция находилась в Брюсселе. Для писателя такой человек просто находка. Я думаю, он вам понравится.

Он, между прочим, очень любит животных. Короче, это чудесный человек, с тонкими и нежными чувствами. Между прочим, именно на него работал Димитриос в 1926 году.

— Понятно. Весьма вам признателен. А что вы написали на третьем листе?

Мистер Питерс очень смутился, хотя его улыбка была теперь почти экстатической.

— Вы, кажется, сказали, что вы небогаты.

— Да, это так.

— Значит, полмиллиона франков, или две с половиной тысячи фунтов вам бы наверняка пригодились.

— Безусловно.

— В таком случае, когда вам наскучит Женева, вы, быть может, захотите — как это у вас говорят? — убить сразу двух зайцев, — Он вытащил из кармана таблицу, составленную Латимером. — Здесь помечены другие даты из жизни Димитриоса, которые вы хотели бы проверить. Между прочим, место действия перемещается в Париж. Это во-первых. Ну а во-вторых, мы ведь в Париже обязательно встретимся, и вы, быть может, наконец решитесь объединить наши ресурсы, то есть мы придем к соглашению, о котором я уже говорил. В этом случае я даю безусловную гарантию, что буквально через несколько дней на ваш счет будет перечислено полмиллиона франков, или две с половиной тысячи фунтов стерлингов.

— Мне бы очень хотелось, — возразил раздраженный Латимер, — чтобы вы внесли в это дело хоть какую-то ясность. Что мне надо делать для этого? Кто, наконец, заплатит мне эти деньги? Как говорится, все покрыто мраком неизвестности, мистер Питерс, и потому я не могу верить ни одному вашему слову.

Улыбка на устах мистера Питерса несколько поблекла, но разве могут оскорбления вывести из себя христианина, который давно подготовил себя к арене со львами!

— Я знаю, мистер Латимер, — сказал он тихо, — что вы не доверяете мне. Я потому и написал письмо Гродеку и дал вам его адрес, что мне хотелось на конкретном примере показать мою добрую волю, убедить вас в том, что моему слову можно верить. В то же время я тем самым хотел показать, что я тоже верю всему, что вы мне сказали. Сейчас мне вам больше нечего сказать. Но если вы поверите мне и приедете в Париж, то я сообщаю вам — на третьем листе бумаги — свой адрес. Когда уже будете в Париже, пошлите мне pneumatique. Заходить по этому адресу не надо, потому что это адрес одного моего знакомого. Послав мне pneumatique, вы сообщите мне свой адрес, и я, заглянув к вам, все вам объясню. Все изумительно просто.

Латимер решил, что ему пора выпроводить мистера Питерса.

— Не будем ничего загадывать, — сказал он, — Вы, мне кажется, сделали далеко идущие выводы. Что касается Белграда, то я действительно туда не поеду. Насчет Женевы я еще не решил, стоит ли мне туда ехать. Поездку в Париж я вообще не могу сейчас предпринять, потому что у меня накопилось много работы и, конечно…

— Разумеется, — сказал мистер Питерс, застегивая пальто на все пуговицы. Все дальнейшее было произнесено им тоном убедительнейшей просьбы, — Но, если вы все-таки окажетесь в Париже, будьте добры, пошлите мне pneumatique. Я причинил вам столько хлопот, что мне очень хочется как-то загладить свою вину. Думаю, полмиллиона франков не шутка, и тут есть над чем подумать, не так ли? Причем я даю полную гарантию. Единственное, что нам необходимо, — это доверять друг другу. На свете нет ничего важнее доверия. — Он опять в отчаянии стал раскачивать головой, — Каждый из нас, идя жизненным путем, подобно цветку, который обратил свое лицо к солнцу, надеется, ждет, ищет доверия со стороны других, но боится, что его обманут. Как было бы хорошо, если бы мы доверяли друг другу, если бы мы видели в других одно только хорошее! Как было бы хорошо, если бы мы были искренними и откровенными, если бы мы сбросили с себя на этом пути лохмотья лжи и лицемерия! Да-да, мистер Латимер, лицемерия и лжи. Но все мы грешники. И я грешен также, как и многие другие. Отсюда все наши горести и неприятности, а неприятности всегда создают помехи для бизнеса. А разве можно забыть, что наша жизнь длится лишь один миг. Недолго живем мы на этом шаре, пока Всемогущий не призовет нас. — Он шумно вздохнул.— Но ведь вы писатель, мистер Латимер, и сами хорошо разбираетесь в этих вещах. Вы могли бы это выразить куда лучше, чем я. Спокойной ночи, мистер Латимер, — сказал он, протягивая руку, — я не хочу с вами прощаться.

Поделиться с друзьями: