Тридцать дней

И когда замок стих, дверь кабинета открылась, и на пороге появился Скайрен в дорожном облачении. Он поманил меня, и я направилась к нему, воплощая собой само послушание. Но выйти из кабинета не удалось, водник перекрыл проход своей широкоплечей фигурой. Я вопросительно посмотрела на него, ожидая узнать, чего он хочет. Аквей взял в руку Искру, сидевшую на моем плече, пересадил к себе и распахнул ткань, висевшую на его второй руке. Это оказался плащ, нежно-голубой, из дорогой ткани, который изумительно подошел бы к глазам Эйволин. Похоже, с хозяйкой плаща я не ошиблась и дернулась, когда Скай накинул его мне на плечи, невольно покривившись. Но водник не обратил на мою гримасу никакого внимания. Он скрепил плащ у меня на груди фигурной застежкой с голубым камнем, накинул на голову капюшон и вернул крысу мне на плечо.

— Идем, — коротко велел водник.

Венн, которого кормили перед дорогой, приветливо забил по полу хвостом, увидев меня.

— Зачем капюшон? — спросила я, но больше для того, чтобы не идти за своим похитителем молча.

— Во-первых, у водников не бывает черных волос и не стоит привлекать внимания, а во-вторых, укажи мне того, кто не мечтает свернуть тебе шею, — чуть насмешливо ответил Скай.

— Одного точно знаю, — усмехнувшись, ответила я, и водник обернулся, иронично изломив бровь:

— Темный не в счет, — сказал он.

— Я не о нем, — сказала я, испытывая какое-то мстительное предвкушение. — Я о том наглеце, который считает за честь целовать меня. Ну тот, которого вы со змеем отогнали от меня сегодня.

Глаза водника в одно мгновение потемнели, однако эмоции он спрятал, хоть я и заметила, что до равнодушия ему далеко, и это порадовало, потому что в ушах всё еще стоял его лепет с Эйволин. И вместо утреннего грома, грохотавшего в моем временном жилище, я услышала слова, сочащиеся ядом издевки:

— Не верь мужчине, превозносящему тебя, когда его мысли начинают и заканчиваются подолом твоего платья. Когда он задерет этот подол и избавиться от своего желания, разочарование может быть слишком горьким.

— А кто тебе сказал, что, задрав мой подол, он забудет о том, что под ним спрятано,

— произнесла я с ответной насмешкой.

— У тебя там что-то необычное? — изломил брови Аквей. Вдруг ухватил меня за руку, притягивая к себе, рывком развернул и прижал к груди одной рукой. Вторая отвела в сторону полу плаща, задрала подол платья, и горячая ладонь провела по обнаженному бедру, перебралась на его внутреннюю сторону и протиснулась между ног, заставив меня охнуть и плотней прижаться ягодицами к воднику.

— Ты солгала, Игнис, — хрипловатым полушепотом, от которого задрожали коленки, сказал мне на ухо водник, — там ты такая же, как все. — Он снова развернул меня, закинул ногу себе на бедро, но мысли сопротивляться даже не возникло. — И здесь,

— ладонь накрыла лобок, и мужские пальцы несильно потянули за волоски, — и здесь, — он задел кончиком указательного пальца чувствительный бугорок плоти, уже набухший от острого прилива возбуждения, — и даже здесь. — Пальцы скользнули по влажным складкам лона, и один из них вошел в меня. Я вцепилась пальцами в плечи, комкая ткань дорожного плаща, закусила губу и откинула голову назад. Тихий стон слетел с приоткрывшихся губ, и ответом ему стал судорожный мужской вздох. Посмотрела на водника из-под ресниц, он поднес к лицу ладонь, пальцы которой только что изучали меня, вдохнул и невнятно выругался сквозь зубы. Отступил, отпуская меня, и натянул на руку перчатку. После спросил, откашлявшись: — Кроме скверного характера и страсти к мерзким забавам в тебе есть хоть что-то неприятное?

— Я — совершенство, — без ложной скромности ответила я, пытаясь унять бешеное сердцебиение и желание накинуться на Аквея, сорвать с него плащ, стянуть штаны и ощутить в себе нечто более внушительное, чем палец.

— Хвала Создателям, — несколько нервно усмехнулся Скай, — ты подвержена самолюбованию. Еще один порок.

— Странно было бы мне не иметь пороков, — ответила я, вновь накидывая на голову капюшон. — Идем или ждем моего Господина?

— Я ему и так гостеприимно оставлю целый замок, — хмыкнул водник. — Одного доброго дела за день вполне достаточно. Так что встречать Вечного никто не обязан. — И закончил уже без всякой веселья: — Уходим.

Он бодро зашагал впереди, а я завистливо вздохнула. Мои ноги всё еще подрагивали от желания, так и не покинувшего тело. А затем мысли испуганно метнулись к Вайторису и дарам, и возбуждение сошло на нет, на теле выступил холодный пот, когда мне подумалось: «А пальца хватит для утраты одного из даров?». Что если сегодняшний цветок не расцветет? Или увянет один из уже проявившихся? Чем мне не жаль пожертвовать? Каждым жаль! Даже зоркостью, без которой я могла бы, конечно, обойтись, но не хочется терять даже толики своих сил, когда их и так нет.

В панике задумалась, куда меня ведет водник, и поняла — во двор. Так, этот дар со мной. Про чувственность говорить не стоит, она со мной… ох. Закусила губу и поспешила за Скаем, рассматривая его спину. Белый волос я заметила издалека, но в этом не было ничего особенного. Плащ Аквея был темно-синего цвета, и белоснежная волосинка выделялась на его фоне. Однако заметив волос, я уже не могла думать ни о чем ином. Тихое раздражение переросло в злость, и я догнала водника, ухватила след Эйволин и с яростью порвала его, сдула с пальцев и только после этого выдохнула с облегчением.

— Да чтоб тебя, — выругалась я под изумленно-насмешливым взглядом Скайрена.

— Что это было? — спросил он.

— На тебе была грязь, — отмахнулась я. — Не терплю грязь.

— Ты еще и чистюля?

— Ужасная, — кивнула я и первая сбежала вниз по лестнице.

— Насчет — ужасная, не могу не согласиться, — догнал меня смешок водника.

Я демонстративно провела пальцами по перилам и скривилась:

— Как ты не выгнал слуг? Кругом сплошная грязь.

— Еще и лгунья, — удовлетворенно кивнул Скай, успевший догнать меня.

Я пренебрежительно передернула плечами и вышла в открытые двери вслед за Венном, обогнавшим нас с водником. Солнечный свет ударил по глазам, на мгновение ослепив меня. Я прикрыла глаза рукой, втянула носом свежий влажный воздух и улыбнулась. Кажется, я соскучилась по чистому воздуху, солнцу и ветру, ласкавшим разгоряченную кожу шаловливыми прикосновениями. Странно, но почему-то в черном замке я никогда не думала о том, что есть жизнь за стенами чертогов Господина. Впрочем, и место, где стоит замок, редко бывает освещено солнцем. В основном, когда одна из Граней отражает солнечный цвет. В царстве Вайториса царит сумрак и холод. Часто идет дождь, и совсем не поют птицы. Птицы? Какая глупость!

Отдернула руку от лица и окинула взглядом небольшой отряд. Воины уже сидели в седлах, и лишь две лошади еще стояли без всадников. На меня смотрели все. Лица были угрюмыми, кажется, мне тут были не рады. Удивительно, правда? Но вот мой взгляд зацепился за немного шальную улыбку, и я узнала своего поклонника. Я хмыкнула и направилась к одной из свободных лошадей. Любитель поцелуев спрыгнул на землю и опустился на одно колено перед лошадью, предлагая мне свою помощь.

Хотела обойти лошадь с другой стороны и забраться в седло самостоятельно, но обернулась к Скаю, оценила скучающее выражение на его лице, и забираться в седло самостоятельно передумала. Я кивнула услужливому воднику, наступила на его колено, и почувствовала, как пальцы мужчины сжались на моей щиколотке, осторожно погладили ногу, и я встретилась с лукавым взглядом неугомонного водника.