Тридцать дней

«Не могу», — выдыхаю я. — «Я не могу забрать твою жизнь. Только в ней есть смысл».

«Нет в ней смысла», — его голос наполнен ядом горькой насмешки. — «Я устал смотреть, как ты убиваешь всех, кто мне дорог, лишь бы я жил. Я устал проклинать дни, когда был счастлив с тобой. Мне надоело видеть одно и то же. Если всё еще любишь, отпусти меня!».

«Не могу я!» — выкрикиваю я, и Вечный снова смеется. Не могу сдержать рыданий. Не могу убить его, но понимаю, что он прав. И если я вновь сделаю, как хочет Вечный, то снова услышу презрительное: «Тварь», — из уст некогда шептавших мне слова любви.

«Я прошу тебя», — бессильно произносит Торн, и я решаюсь.

Вытираю слезы, поднимаю руку с клинком, прикидывая расстояние, а затем… Кинжал замирает в ладони Вайториса. Спасительное жало так и не долетело до моего возлюбленного. Вечный подкидывает в руке кинжал, укоризненно качает головой, цокая языком. Ненавижу! Ненавижу его! Всей душой ненавижу!!! Снова бросок, и девушка падает на землю. Из ее груди торчит рукоять моего кинжала, в глазах застыло изумление…

Поднимаю взгляд на Торна. Он не смотрит на меня. Его голова свесилась на грудь, плечи вздрагивают, и я понимаю, что он плачет. Мой бедный возлюбленный, он видел столько смертей, и часть из них от моей руки. Гадко. Ненавижу нас обоих: себя и Вечного. Презираю себя за то, что оказалась слишком слабой и позволила управлять мной.

Наконец, Торн поднимает голову. Он смотрит на меня, и я слышу:

«Спасибо за попытку. Хотя бы за это».

«Я люблю тебя», — шепчу я, воздушник качает головой, так и не ответив мне.

Мою душу испепеляет боль, и лишь Вайторис весело улыбается…

— Торн. — прошептала я, жмурясь от яркости воспоминания. После заставила себя посмотреть на Вайтора, по-прежнему нависавшему сверху. Он следил за мной. Его взгляд стал жадным, но не вожделение было в нем. Вечный следил за тем, как кровь отхлынула от моего лица, а затем снова бросилась в голову. И я сорвалась, заорав в холодное лицо Вайториса: — Ты! Ты заставил меня убивать, ты…

— О нет, мое пламя, — кривовато усмехнулся он, — это был твой выбор. Ты могла дать ему один раз помучиться и освободиться, и тогда я сам бы расправился с остальными, но ты решила терзать его подольше, оберегая жизнь обреченного.

Задохнулась. От гнева, от вдруг вспыхнувшей ненависти, от осознания, что поклонялась несколько сотен лет безжалостному убийце, с радостью выполняя его приказы, лишь бы он был доволен мной. Отдавалась со всей своей страстью, восхваляла…

— Тьма, — сдавленно прошептала я. После вновь подняла на него взгляд, стиснула зубы до боли и с размаху ударила по лицу. Второй рукой. Схватила за горло…

— Довольно, — ледяным тоном произнес Вайторис, легко освободившись от моей хватки. — Как много ты вспомнила? — И сам себе ответил: — Немного. Хорошо. Остановим это сейчас, пока не стало поздно. Не хочу убивать тебя снова. Каждая твоя смерть — непозволительное расточительство.

— Каждая смерть? Расточительство? О чем ты говоришь?!

— О том, о чем ты никогда не вспомнишь, Игнис, — он снова сел ровно. — Пора вернуться, мое пламя, пора вернуться на верный путь и в нашу с тобой жизнь.

— Это не жизнь, это ее подобие, — зло рассмеялась я. — Я больше никогда не признаю в тебе Господина. Я больше никогда не встану перед тобой на колени. Я больше никогда не забуду, что ты со мной сделал.

— Ты в этом уверена? — брови Вечного взлетели вверх. Голос его теперь лучился беззаботным весельем. — Проверим?

Я упрямо смотрела на него, кривя рот в ухмылке, пока он не вытянул руку в сторону и не произнес с издевкой:

— А кто это у нас там спрятался? Что за незваный гость в моем замке?

С пальцев Вайториса сорвалась тонкая огненная лента, метнулась в угол, и до меня донесся оглушительный писк.

— Нет! — выкрикнула я, когда струйка пламени вернулась к своему хозяину, таща на аркане мою крысу. Воздух заполнился запахом паленой шерсти.

Вайтор подхватил Искру за хвост и поднял на уровень глаз. Я порывисто села, попыталась отобрать своего зверька у Вечного, но он толкнул меня обратно на пол, придавил второй рукой, уложив ладонь на живот, и как я не выворачивалась, так и не смогла вновь сесть. Наконец, я перестала вырываться и с ужасом смотрела на крысу. Она растопырила лапки, дергалась, пищала.

— И где же твоя спесь, Игнис? — насмешливо спросил Вайторис. — Смотри, всего лишь мерзкая крыса, и ты уже лежишь, кривясь от слез.

— Не трогай ее, — взмолилась я. — Это всего лишь маленький зверек.

— Вот ты уже и готова уговаривать, — он опустил Искру на пол, но только для того, чтобы перехватить ее и сжать в кулаке.

— Вайтор, не надо! — вскрикнула я, не сводя взгляда с мордочки зверька.

— Кто я, Игнис?

Я глядела в глаза-бусинки, вспоминая, как крыса отыскала меня в замке водника, как она испугалась, когда я попала к тригам. Вспомнила, как защищала в темницы, как готова была впиться между ног Войтеру. Моя маленькая верная Искра, спасенная мною и охранявшая меня. Верный зверь, следовавший за мною всюду…

— Вайторис, — полузадушено произнесла я.

— Кто я, Игнис?!

И я сдалась.

— Мой Господин, — простонала я, ненавидя себя.

Вечный склонил голову к плечу. На его лице застыла брезгливая гримаса.

— Вот и всё, Игнис. Как быстро твое никогда превратилось в ничто. Всего лишь маленькая крыса, и ты из острия превратилась в жижу. Всё как всегда. Ты не меняешься, мое пламя. Жалкая, слабая, уязвимая… Но я вновь сделаю тебя сильной.

Его пальцы сжались, безжалостно давя мою первую подругу за столько лет.

— Нет! — закричала я, услышав, как захрустели тонкие косточки зверька.

— Да, Игнис. Да.

Он отшвырнул в сторону крысиный трупик, так и не взглянув на очередную загубленную им душу. И пусть это была душа крысы, но мое сердце взорвалось на тысячу кровавых осколков, разлетелось, скрутив нутро жгучей болью потери. Ярость захлестнуло сознание. Я вновь вскочила, желая лишь одного, растерзать убийцу, уничтожить его, стереть с лица земли…

Вайторис перехватил, с силой толкнул обратно. От удара, казалось, воздух покинул мои легкие. Я задохнулась. В глазах потемнело, на мгновение лишая меня возможности следить за происходящим. А когда очухалась, Вечный уже снова нависал надо мной.

— Не хочу, — просипела я, но плоть единственного любовника уже вторглась в меня.

— Я хочу, — ответил он, почти покинув мое лоно и вновь толкнувшись, не жалея и не стремясь доставить наслаждение.

Вайтор грубо вбивал в меня свое естество, я извивалась под ним и совсем не от страсти. Царапала лицо, била по плечам, орала, что не забуду ему того, что он сделал, но добилась только того, что мои запястья стянула огненная петля, тут же оставив новый ожег.

— Кто я, Игнис? — рычащим голосом спросил Вайторис. — Кто я, Игнис?