Тридцать сребренников рублями (= Кинжал)

– Поверьте, тут не скрывается ничего, что могло бы представлять интерес для "компетентных органов", - слегка поморщилась Наташа.
– Никакого криминала. Просто Лина Степановна несколько лет тому назад наследовала очень большую сумму от умершей в Питтсбурге прабабушки. Большую часть денег забрало, как водится, государство, а остатка вполне хватило, чтобы купить в Москве отличную квартиру и построить за городом этот особняк.

– Что, как приехали в Москву, так сразу и получили наследство?

– Нет. Уведомление о том, что Лина Степановна вдруг оказалась богатой наследницей, они получили ещё по прежнему месту службы Петра Николаевича. Буквально за месяц до перевода в столицу.

– Да, везет же некоторым...
– протянул Денис.

– Не завидуйте, - посоветовала Клюева.
– Вдруг у вас тоже обнаружатся какие-нибудь родственники за рубежом? И в один прекрасный день вы тоже внезапно окажетесь миллионером.

– Не в деньгах счастье, - усмехнулся Доро.

– Уже слышала. Не в деньгах, а в их количестве?

– Не думаю. Деньги конечно же нужны. Но вы только представьте себе сколько же богатых и даже очень богатых людей искренне считают себя несчастными! Так что счастье - это категория, напрямую не связанная со счетом в банке. В этом я абсолютно уверен... Ну да оставим философские изыски.

Доро понимал, что Наталье скорее всего уже требовался отдых. Поэтому он решил закругляться.

– Прежде чем меня отсюда попросят, я хотел бы записать адрес трехэтажного "терема" Лины Степановны, - заметил он.
– Хорошо?

– Если у вас найдется листок бумаги, я вам даже нарисую, как туда проехать.

Пока девушка занималась "рисованием", Денис попытался выяснить, какая сфера деятельности отца Клюевой или его коллег могла особенно интересовать Викентия. Однако припомнить что-либо определенное в этом плане Наташа так и не смогла.

Прежде чем ехать за Мариной, Денис вновь созвонился со своим другом-полковником, и попросил его дополнить "известный список" фамилией одного из коллег Клюева - Дегтяриным Петром Николаевичем. "Это очень важно, - подчеркнул он.
– Нужно обязательно выяснить, чем он занимается, за что отвечает". Костя пообещал сделать все от него зависящее.

Затем Денис направился к "фирме" Вениамина.

Выехав на улицу, где располагалось агентство, Доро сбросил скорость и посвятил все свое внимание припаркованным там автомобилям. Однако ни у входа, ни дальше по улице он не заметил ничего подозрительного. Выделенная в пользование Вениамину "Шкода", стояла рядом со зданием, на котором красовалась яркая вывеска туристического агентства.

На всякий случай Денис не стал останавливаться поблизости, а проследовал по улице дальше. Машину он оставил на ближайшей платной стоянке, после чего неспеша и незаметно проверяясь на предмет возможной слежки вернулся ко входу в охранное агентство.

Кислярский оживленно болтал с высокой смешливой девушкой, непринужденно сидевшей на краю его стола. Завидев друга, Вениамин поманил девушку пальцем к себе. Та наклонилась и выслушав молодого человека, с нескрываемым интересом поглядела на приближающегося Дениса. "Ладно, иди, услышал Доро голос Кислярского, - А то мне твой Анзор ещё голову отвернет..."

Девушка нехотя встала со стола и направилась в противоположный конец большой комнаты. Там она уселась за стол, предварительно ещё раз с любопытством стрельнув глазами в сторону Доро.

– Что ты там наговорил ей обо мне?
– поинтересовался Денис, наблюдая как высокая девушка с явной неохотой усаживается за рабочий стол.

– Да ничего особенного. Сказал только, что на спор со Шварценеггером ты перетрахал всех самых богатых женщин Москвы. По крайней мере наиболее молодых из них и не очень страшных.

– Ты что это несешь?
– воззрился на друга Денис.
– Ты что, совсем тронулся? Какой спор? Какой ещё Шварценеггер? Да и вообще, при чем тут Шварценеггер?

– Вот оно. Зациклился. Так я и думал, - глубокомысленно констатировал Вениамин.
– Попользовать всех смазливых столичных бабенок - это для тебя в порядке вещей. Это нас не смущает. Но вот Шварценеггер...

– Я действительно не понимаю, с какой стати ты приплел сюда Шварценеггера. Я - и Шварценеггер... Я даже фильмы с его участием смотреть не могу. Так причем тут он?

– Да не при чем, - лениво потянулся Вениамин.
– Ты видишь, какая у нас Ольга каланча? И при этом ещё строит из себя недотрогу. Обожает Шварценеггера и все талдычит о каком-то там Анзоре, который якобы не дает ей проходу и домогается её руки и сердца... Вот я и решил похвалиться, какие у меня есть друзья. Не мог же я в конце концов давать самому себе рекламу напрямую!

– Балбес ты все-таки, Вень, - покачал головой Доро.
– Делать тебе нечего, что ли?

– Да брось ты... Я свои дела в основном все давным-давно переделал. Вот и коротал за болтовней время, ожидая твоего появления.

– Бог с тобой. Все дела он, видите ли, переделал... А выяснил, когда ожидается самолет с родителями Николая?

– Да, - ответил Кислярский.
– В ближайший четверг. Рейсы оттуда бывают лишь два раза в неделю.

– Нам было бы проще смотреть в глаза его стариков, если бы убившие Кольку мезавцы к четвергу уже получили по заслугам.

– Вместе с "генералом", - добавил Вениамин.

– Естественно, - кивнул Денис.
– Ладно. Давай рассказывай, чем занимался наш завуч, о чем он вел разговоры?

– Хмелев ломает себе голову, - сообщил Кислярский.
– Ему снова звонил мужик с прокуренным голосом. Интересовался, видишь ли, надежного ли человека Хмелев направлял к Василию Алексеевичу.

– Что, Михой остались недовольны?

– Да вроде нет. Об этом речи не было.

– А о чем была? И покороче, - потребовал Доро.
– Основное. Было там что-нибудь более существенное, нежели разговры о лояльности Гапонова?

– Нет. Но ты сейчас поймешь, что как раз эти разговоры и есть самое существенное. Дело в том, что этот деятель хочет использовать "надежного человека" уже для других, не связанных с типографией целей.

– И о каких конкретно целях идет речь?
– поинтересовался Денис.

– Сейчас поймешь. Вначале мужик поинтересовался, можно ли доверять человеку Хмелева и не спасует ли он в острой ситуации.

– И что завуч?

– Заверил, что его протеже достоин всяческих похвал. Аттестовал его как человека очень исполнительного, хотя и не очень далекого, а к тому же мастера на все руки.