Тридевять земель

Марина ждала его в спальне. Молча бросилась навстречу, обняла – ни слезинки, ни одного слова. Только запах её волос и стук сердца. Когда она отпустила его, то… улыбалась.

— Вот я и дома, – Артём не отпускал её рук. – Никогда не думал, что это будет так приятно. С вами всё хорошо?

— Лучше не бывает! – она смахнула пару слезинок. – Нет-нет. Не вздумайте извиняться. Давайте, я сама скажу.

Она мягко высвободила руки и, отвернувшись, подошла к окну. Задёрнула шторы.

— Один раз, Ортем. О каждой из них вы можете рассказать мне только один раз. А потом, когда меня нет рядом – рассказывайте, кому угодно и как угодно. А если я рядом – только если я согласна. Хорошо?

Она обернулась и… смутилась.

— Если вы не возражаете, – завершила она почти робко. – Да?

— Пусть будет так, – Артём кивнул и достал из кармана куртки «выкуп». И сказал, что это и от кого. Марина ахнула, приняла подарок – или что это было – и долго смотрела на каждый кусочек янтаря. Надела ожерелье – оно замечательно идёт ей. И выглядит Марина теперь царицей.

— Идёмте за мной, – она потянула его за руку, повлекла в соседнюю комнату – студию, в которой теперь занималась своими делами: читала, писала картины, делала эскизы. Когда позволяют новые заботы.

— Пожалуйста, сядьте ко мне спиной, – попросила она, разворачивая мольберт к себе. – Вон в то кресло. Да-да, спиной. А теперь расскажите, какая она. Расскажите всё, что захотите, я не обижусь.

…Когда он закончил рассказ – не вдаваясь в подробности, что происходило в его апартаментах в Лондоне, когда выключали свет – Марина осторожно взяла его за руку, и подняла из кресла. Подвела к мольберту.

Артём сам чуть не ахнул. Глория Адсон. Как настоящая, как живая – если и отличается от оригинала, то в мелочах. И не просто карандашный набросок – уже законченный, цветной портрет, во всех красках. Про её одежду Артём не говорил – и Марина сама её выбрала, но в остальном…

— Потрясающе! – вырвалось у Артёма. – Вы замечательная художница!

Марина улыбнулась, и отвела взгляд.

— Завтра я найду рамку для неё, – пообещала она. – Повесьте у себя в кабинете. Вы всё равно будете скучать по ней, это неизбежно. Только пусть не смотрит на нас двоих.

– - -

На той самой флютне, подарке лорда-канцлера, Артём играл почти до полуночи. Собрался не только весь его дом, пришли из многих других. Вот чем отличается римское веселье: в ночное время – только под крышей дома. И гудите хоть до утра: в каждом доме есть акустическая защита, чтобы не нарушать покой окружающих. Собственно, такая защита в каждой комнате есть, так что устраивать концерты можно в любое время суток для любого числа слушателей.

Инструкции по эксплуатации к инструменту не полагалось, но Марина заверила, что она всё найдёт. С благоговейным выражением на лице она прикасалась потом к ней – когда сыгравший немало музыки и песен инструмент – играл в этот вечер не только Артём – расположился на столе в кабинете Артёма, на почётном месте.

— Вы столько песен знаете! – удивилась Марина. – И все такие необычные! Вы ведь думали, что будет, если… – она потупилась, но почти сразу взяла себя в руки. – Если уже не будете дросселем, – и Марина сделала жест, отгоняющий дурное, его Артём замечал уже не раз. Артём не улыбнулся; суеверия, похоже, всегда будут рядом с людьми. – Ваши песни. Просто пойте эти песни для людей. Пусть даже не вы сами их написали. И вам всегда будут рады.

Он кивнул, и сам прикоснулся к прохладному корпусу флютни. Инструмент сыграл короткую, приятную музыкальную фразу. А ведь ни о какой песне не размышлял, подумал Артём.

— Завтра сложный день, – Марина потянула его в спальную. – Много дел. Вам нужно отдохнуть, Ортем. Нет, – не дала прикоснуться к своему лицу. – Сегодня я там, – указала взглядом на ложе для хозяйки. – Извините.

До Артёма не сразу дошло. Хватило ума сохранить спокойствие на лице.

— Понимаю, – сказал он, явно ожидался ответ. Марина снова обняла его. — С вами так спокойно, – шепнула ему на ухо. – Я не хотела вас обидеть. Вы ещё не ложитесь?

— Не могу, не спится. Я бы прогулялся, Марина. Может, тогда захочу спать.

— Доброй ночи, Ортем! – и она отпустила его. – Пожалуйста, не ходите один.

– - -

— Подождите, сэр Ортем! – Миранда догнала его, когда Артём уже садился в дилижанс. – Я с вами. Можно?

— Прошу, – он пропустил её вперёд, и назвал водителю пункт назначения – Колизей. Экипаж полетел по-над пустынной мостовой, набирая скорость. Водитель явно любит прокатиться с ветерком.

— Я тоже там люблю бродить, – Миранда улыбнулась ему, как в тот первый день. Во весь рот, пристально глядя в глаза. – Почему вы не спрашиваете?

— О чём, простите?

— Почему я напросилась. Вы ведь хотели один походить.

— Марина попросила вас?

Миранда тихонько рассмеялась.

— Попросила, только не сейчас. Знаете, мы с ней когда-то решили: если одной повезёт стать хозяйкой, то обязательно возьмёт к себе другую. И будем всегда помогать друг дружке. Она беспокоится за вас.

— С вами я в безопасности?

— Да, сэр Ортем, – Миранда взяла его за руку, уже не улыбаясь. – Что, не верится?

— Марина говорила, что вы – инструктор по рукопашному бою, – мельком сказала, в тот самый день, когда принимала заверения от домов Рима. Артём особо и не задумался об этом в тот момент. – Кого инструктируете?

— Хрупких, беззащитных женщин, сэр Ортем. Если не сочтёте это недостойным, и с вами позанимаюсь.

— А это недостойно?

Миранда снова рассмеялась, взгляд её потеплел.

— Простите. Я слишком много смеюсь, все говорят. Знаете, не всем мужчинам приятно, когда их учит женщина. Но вы просто скажите, и всё. Никаких обид.

— Учиться никогда не поздно. А если начну завидовать, то просто скажу, что это недостойно.

Миранда снова рассмеялась.

— Договорились. Мы уже на месте. Выходим? – и выскочила первой. Ясное небо, звёздная ночь. Звёзды! Вот ведь болван, простите – вот ведь олух! Давно ведь хотел на них посмотреть. Артём расплатился, дождался, когда дилижанс укатит, и поднял взгляд в зенит.

— Я очень люблю смотреть на звёзды, – Миранда тоже запрокинула голову. – Какие они сегодня яркие! Что такое, сэр Ортем?

— Можно, когда мы наедине, просто «Ортем»?

— Как скажете! У вас был такой вид… Что-то не так с небом?

Как точно она выразилась! Именно: не так.

— Всё по-другому, – Артём с трудом опустил взгляд – не просто ночное небо, но великолепная картина – столько всего необычного, цветного и яркого! – Звёзды были другими.

Миранда взяла его за руку.

— Там, в другой жизни? Если я лишнее спрашиваю, так и говорите. Я вообще бесцеремонная.

Артём кивнул, и принялся спускаться по семидесяти двум ступеням. Зачем я это делаю? Охота снова увидеть странное видение? Ищете приключений на свою спину, сэр Ортем? Будет исполнено, сэр!

— Ночью я здесь впервые, – тихо сказала Миранда, когда Артём опустился на колено и провёл ладонью по камню. – И не скажешь, что днём здесь столько народу!

Он кивнул, и прижал палец к губам. Миранда кивнула в ответ, и опустилась на колени – прямо на арену, поодаль от Артёма. А он вновь погладил камень. Никаких видений. Что это такое было, почему произошло? Другие звёзды. Другое небо. Если это симуляция, а разум не желает прощаться с этой идеей, то где я сам, физически? И почему симуляция настолько убедительная? Люди настолько настоящие?