Триллион евро

Тот небрежно отмахнулся своей сложенной втрое рукой.

— Мы только что закончили нечто подобное.

— А более сильное планетарное искривление поверхности будет заметно?

— В обычной жизни — нет. Разве что пилотам придётся привыкать заново.

Глаза на щупальцах повернулись к людям по другую сторону стола.

— Купол будет содержать устройство, обеспечивающее привычный ритм дня и ночи, создающее голубое небо с солнечным светом, плывущие облака и умеренный дождь — одним словом, старый добрый европейский климат.

— Естественно, мы подберем вам на Луне и соответствующую силу тяготения, — добавил черенкообразный.

— Наш опыт показывает, — добавило паукообразное существо, — что большинство индивидуумов переселённого таким образом народа в кратчайший срок вообще перестают осознавать факт перемещения. Поскольку, попросту говоря, практически не замечают разницы.

— Вы сможете как ни в чём не бывало продолжать свою нормальную жизнь, — заверил щупальцеглазый. — Это часть нашей гарантии.

Черенкообразный щёлкнул своими двумя суставами.

— В принципе, вы сможете делать всё, кроме запуска собственных ракет. Но ведь вы их, насколько нам известно, и так не запускаете.

Слизь в тазике забулькала:

— Преднамеренное повреждение купола снимает с нас ответственность, и вы лишаетесь гарантии. Я полагаю, это разумеется само собой.

Картинки погасли. Внеземные, казалось, расслабились и теперь явно ждали реакции людей.

Парламентарии растерянно переглядывались. Иные тёрли себе глаза или массировали уши и, судя по всему, вообще не могли поверить в то, что увидели и услышали.

— Вы предлагаете нам это всерьёз? — ещё раз переспросил спикер. — Воссоздать Европу на Луне?

— Да, — лаконично ответил щупальцеглазый.

— Как я понимаю, при необходимости вы сможете показать нам не только картинки? — Спикер сделал неопределённый жест. — Хоть мы и не можем тягаться с вами по техническому уровню, мы всё же понимаем, как легко манипулировать с картинками, и поэтому знаем, что положиться на них нельзя.

Паукообразное существо слегка покачалось взад-вперёд.

— Мы с удовольствием доставим делегацию ваших доверенных лиц на один из наших готовых объектов. Мы можем также организовать вам встречу с нашими уже удовлетворёнными клиентами.

Слово взял президент комиссии.

— Но почему именно мы? — спросил он и подался вперёд, опершись на скрещённые руки. Люди, близко знакомые с ним, знали, что эта поза выражала наступательный задор. — Почему Европа? Да, не скроем, мы переживаем трудности. Но другие регионы на нашей планете столкнулись с ещё большими проблемами. Почему бы вам не помочь вначале им?

Шушуканье, как среди представителей людей, так и среди внеземных, нарастало.

— Эти другие регионы, о которых вы говорите, — обстоятельно заговорил щупальцеглазый, — действительно испытывают ещё большие трудности, но, к сожалению, не располагают необходимым экономическим потенциалом.

Президент комиссии насторожился.

— Как это понимать?

— Ну, — опережая своего коллегу, сказало паукообразное, — эти другие зоны просто-напросто не могут позволить себе то решение, которое мы предлагаем вам.

Ладонь спикера со шлепком упала на стол.

— Вы хотите сказать, что это чего-то стоит?

— Естественно, — ответил черенкообразный с заметным раздражением.

— Мы принимаем оплату в евро, — дополнила слизь в тазике.

— Что же вы собираетесь делать с этими евро? — воскликнул один из делегатов.

— Это уж вы предоставьте нашим заботам, — холодно осадил его щупальцеглазый. Он обвёл своими многочисленными глазами всех присутствующих. — Я отмечаю некоторый испуг с вашей стороны. Разумеется, наши услуги чего-то стоят; в конце концов, в этом и состоит смысл деловых отношений. Но в данном случае вступает в силу принцип нашего бизнеса, в соответствии с которым мы воссоздадим ваш континент исключительно по собственным ценам.

— Это, кстати, одно из условий центральногалактической санкции, и оно контролируется высокими инстанциями, — пробулькала слизь.

— По собственным ценам? — переспросил президент комиссии. — Вы имеете в виду — по себестоимости?

— Нет. Понятие собственных цен подразумевает нечто другое. Имеется в виду, что вы нам за нашу работу заплатите ровно столько, сколько бы она стоила вам самим, если бы вы выполняли её здесь, на Земле. Перенос всего этого на Луну — это ваш бонус.

— Кроме того, место есть только там, — добавил черенковидный.

Озадаченность в рядах европейцев можно было потрогать руками. Президент комиссии наклонился в сторону и прошептал спикеру;

— Что-то мне всё это кажется полным безумием. Тем не менее, я думаю, мы всё равно не должны просто так отказываться. Они могут истолковать это как обиду.

— Кроме того, это может оказаться выходом, несмотря ни на что, — шёпотом ответил спикер и повернулся к щупальцеглазому. — Позвольте мне задать один вопрос, просто чтобы убедиться, правильно ли я понял, — допустим, если строительство определённого дома стоит, скажем, 200 000 евро…

— …то мы назначаем за его идентичную копию на Луне тоже 200 000 евро, — ответил внеземной. Поток его щупальцевых глаз покачивался и волновался, как кораллы в южном море.

— И если сооружение аэропорта стоит, скажем, сорок миллионов…

— Его дубликат на Луне обойдётся вам в ту же сумму. Это действительно очень просто.

— Но есть дома очень старые.

— За них мы насчитаем, соответственно, меньше.

— Разве это не связано с огромными расходами по организации всего этого?

— Не беспокойтесь, у нас есть для этого отточенные временем методы.

Спикер жестом подозвал к себе Бенедикта Мейерхофа.

— Не могли бы вы всё это быстренько прикинуть? Я хотел бы знать, о каких суммах мы здесь вообще ведём речь.

Человек со всеведущим лэптопом, судя по тому, как он сощурился, что-то уже замыслил.

— Прикинуть, сэр?

— Приблизительно, конечно. Просто чтобы оценить порядок величин.

— Вы имеете в виду, я должен подсчитать, сколько стоит вся Европа?