Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

Эрмиона очень сомневалась в том, что Ровена бросила Слитерина именно поэтому, но держала рот на замке.

— Как только она отдалила свою любовь от меня, моя сила стала заканчиваться, и вместе с этим росло и моё отчаяние. Также для меня было невыносимо знать, что Ровена видит таким слабым. Я делал всё… всё, что мог… чтобы вернуть силу…

— И вы начали использовать Чёрную Магию, — медленно произнесла Эрмиона.

— Тогда я призвал все силы ада, — сказал Слитерин, — Я решил, что больше не могу полагаться на Ровену. Я хотел усилить свою власть, чтобы встретиться с Годриком лицом к лицу, и без её помощи. Я призвал силы зла, и они вернули мне то, что забрала Ровена, уйдя к Годрику.

— Она перестала любить вас, потому что вы использовали Чёрную магию, а не из-за Годрика! — сказала Эрмиона.

— Она должна была любить меня в любом случае, — прохрипел Слитерин, — Ведь я бы любил её независимо от того, что Ровена могла сделать.

Заметив холодную ярость на его лице, Эрмиона отступила назад.

— С той силой, которая у меня появилась, я был непобедим, — выговорил Слитерин медленно, — Я решил показать, что стал самым великим волшебником в мире. Я создал армию монстров, и армии людей просто увядали перед ними. Я управлял молнией и громом, я мог расколоть землю на две половинки. Но я бы никогда не уничтожил мир, в котором жила Ровена. И я до сих пор люблю её, даже после всего того, что она сделала мне. В конечном счёте, я вернулся, чтобы найти её, показать ей, кем стал, и почувствовать её гордость. Но она уже была с Годриком, Ровена больше не любила меня. Она посоветовала убраться подальше и оставить их в покое.

Эрмиона уже в который раз посмотрела на Салазара Слитерина, проследила за его пристальным взглядом, с которым он смотрел на гобелен, и внезапно поняла, что должно было случиться.

— Вы убили его, — чуть ли не пропищала Эрмиона.

— Конечно, я убил его.

Эрмиона вздрогнула, но не только потому, что Годрик Гриффиндор был немного похож на Гарри.

— Ровена, должно быть, ненавидела вас, — как-то жёстко произнесла Эрмиона, а потом вздохнула, — Или вы убили и её тоже?

— Нет, я не убивал её, — ответил Слитерин, — Я даже не смог взять её жизнь, после всего того, что она отобрала у меня. Я не мог убить её. После этого моя собственная жизнь перестала что-либо значить для меня, и я отдалился от всех, использовал сложную и опасную магию. Эта магия полностью обеспечила мне восхождение над миром, восхождение с другой Ровеной, как источник моей силы…

— Но я не Ровена, — возразила Эрмиона дрожащим голосом, — Она умерла тысячу лет тому назад, как и Годрик, и как должны были умереть вы! Вы не должны были возвращаться… никогда!

Чёрные, пустые глаза Слитерина на мгновение остановились на Эрмионе. Казалось, что он сейчас улыбнётся:

— Но я вернулся для тебя.

— Твоя сила ушла, когда Ровена разлюбила тебя, — отчаянно произнесла Эрмиона, — Тогда должен был быть другой источник твоей силы.

— И это так.

— Но я не хочу, не хочу оставаться с тобой, и ничто не сможет заставить меня сделать это. Даже если ты будешь пытать меня.

— Это совершенно не нужно, — ответил Слитерин, — Да и к тому же неэффективно. Это может только повредить тебе. Ты станешь моим источником, и если я буду использовать пыточное проклятие, это будет не по законам любви.

— Любви? — разозлилась Эрмиона, — Да это просто… отвратительно…

А вот теперь Салазар Слитерин улыбался.

— Ты так на неё похожа на неё — произнёс он, — И когда я немного поработаю с тобой, ты станешь Ровеной. Ровеной, лучше, чем та, которая уже была у меня однажды, — Салазар поднял свою голову и позвал Червехвоста, стоящего прямо за спиной Эрмионы.

Через секунду тот уже был рядом со своим новым хозяином. Червехвост как-то фальшиво “улыбался” Эрмионе, а его маленькие крысиные глазки искрились:

— Время пришло, хозяин?

— Почти, — ответил Слитерин, — Уведи её обратно в комнату и запри там. Очень скоро время придёт.

**************

Летя только по собственному инстинкту, Гарри спускался всё ниже и ниже, чудом избегая столкновения с деревьями. Преодолев последние ветви, он, наконец, увидел землю. И через несколько секунд Гарри уже стоял на ногах и озирался вокруг. Он оказался на небольшой полянке, окружённой высокими деревьями. Здесь почти не было света, но острое зрение ловца помогало Гарри замечать малейшие шорохи и изменения даже в неосвещённом пространстве. Он практически сразу увидел поломанную метлу Драко, а потом и самого Малфоя, лежащего недалеко от неё. Гарри сразу поспешил на это место, и по мере приближения заметил раскрытые глаза Малфоя. Тут же в голову полезли всякие нехорошие мысли, и несколько секунд Гарри даже думал, что Драко был мёртв.

Но тут серые глаза моргнули и посмотрели прямо в зелёные глаза Гарри. Драко шумно вздохнул, а потом пробормотал:

— О, Поттер…

— Малфой, с тобой всё в порядке?

— Меня сдуло ветром, — Драко попытался приподняться на локтях, — О, и ещё у меня сломана нога.

— Сломана? Ты уверен? Она болит? — спросил Гарри, ощущая себя в роли… какой-то заботливой бабушки, но неспособной хоть как-то помочь.

Малфой действительно создаёт ситуации, в которых очень сложно испытать к нему хоть какую-то жалость, подумал Гарри раздражённо.

— И я слышал как нога хрустнула, — добавил Драко, — Это, примерно, как хруст сломавшейся метлы.

— Кстати говоря, — сказал Гарри, — твоя метла действительно сломана.

Драко посмотрел на него с выражением глубокого и чрезвычайного ужаса на лице.

— Но это вовсе не так страшно, — быстро добавил Гарри, — Ты можешь полететь с кем-нибудь из нас…

— Поттер, — каким-то сдавленным голосом перебил Драко, к этому времени он уже начал покрываться какими-то серыми пятнами, — Оглянись назад.

Гарри обернулся и застыл.

Они были ещё на достаточном расстоянии от ребят. Но невозможно было ошибиться, если сказать, что около двадцати или тридцати существ в чёрных робах сочились, словно яд, между деревьями, и шли они именно крошечную полянку, где сидели мальчики.

Гарри почувствовал, что его сердце перевернулось.

ДЕМЕНТОРЫ.

Драко в шоке пробормотал что-то нечленораздельное. Гарри повернулся обратно и увидел, что Драко, прижимая обе руки к своему лицу, как-то странно дёргается, словно рыба, которую вытащили из воды.

— Малфой, — произнёс Гарри, в ужасе и удивлении одновременно. Но тут первая волна холода достигла его. Гарри вдохнул побольше воздуха, пытаясь рассеять туман, который поднялся у него в голове. Он пытался не шататься перед стеной жестокого холода. Гарри видел, что дементоры были уже совсем близко.

Хорошо зная Драко, Гарри был крайне удивлён его такому восприятию дементоров. Твердо сжимая в руке палочку, Гарри никогда ещё не было так сложно вспомнить какое-нибудь счастливое воспоминание, он не создавал Покровителя с четвертого курса. Квиддитчные матчи и выигрыш школьного кубка казались очень глупыми и маленькими воспоминаниями. Гарри старался припомнить как можно больше счастливых мгновений жизни. Он возвращал свои мысли всё дальше и дальше в прошлое… и, конечно, думал о Эрмионе, Эрмионе, признающейся в любви. Но сейчас это почему-то причиняло ему боль, намного большую боль, чем что-либо ещё. Гарри заставил свои мысли покинуть воспоминание, в котором… дождь… зеркало… поцелуй Эрмионы… Он заставил себя вспомнить озеро, письмо Сириуса, смеющихся Драко и всё ту же Эрмиону. Гарри вспомнил, что их смех был столь заразителен, что он даже стал смеяться сам, а особенно смех Эрмионы, которая вообще очень часто смеялась, но в то же время очень редко так, как тогда, так, что не могла устоять на ногах, так, что не могла контролировать себя и своё счастье. Губы Гарри изогнулись в непринуждённой улыбке, когда он вспомнил, как она толкнула его вниз, а потом ещё долго смеялась ему в плечо.