Трилогия о королевском убийце

Глава 15

КЕТТЛ

Королева Кетриккен вынашивала ребенка Верити, когда бежала от будущего короля Регала, чтобы возвратиться в горы. Некоторые осуждают ее и говорят, что, если бы она осталась в Бакке и попыталась захватить власть, ребенок мог бы в полной безопасности родиться там. Возможно, если бы она так поступила, люди Баккипа объединились бы и все герцогство Бакк смогло бы более организованно сопротивляться островным пиратам. Возможно, Прибрежные герцогства сражались бы лучше, если бы в Бакке была их королева. Так говорят некоторые.

Общее мнение тех, кто жил в Оленьем замке в то время и был хорошо осведомлен о политическом курсе Видящих, совершенно другое. Все без исключения считали, что Кетриккен и ее нерожденный ребенок были бы втянуты в грязную игру. Ибо даже после того, как королева Кетриккен ушла из замка, те, кто поддерживал Регала, делали все возможное, чтобы дискредитировать ее. Они доходили до утверждений, что отцом ее ребенка был вовсе не Верити, а его бастард-племянник Фитц Чивэл.

Какие бы ни делались предположения о том, что случилось бы, если бы Кетриккен осталась при дворе, все они так и останутся предположениями. Исторический факт, что королева сочла лучшим выбором для своего ребенка родиться в ее любимом Горном Королевстве. Кроме того, она вернулась в горы в надежде найти Верити и добиться для своего мужа всего, что принадлежало ему по праву. Однако все ее усилия найти его только усилили ее горе. Она разыскала место, где его спутники бились с неизвестным противником. Непохороненные тела превратились к тому времени в обглоданные падальщиками кости, но среди останков Кетриккен обнаружила синий плащ Верити и его нож. Она вернулась в Джампи и оплакала мужа как погибшего.

Еще сильнее терзало ее то, что многие месяцы после этого она получала известия о том, что в горах за Джампи видели людей в одежде гвардейцев Верити. Эти люди, жалкие и несчастные, блуждали в одиночестве по горным поселкам. Они, по-видимому, не вступали в разговоры с местными жителями и, несмотря на оборванную одежду, часто отказывались принимать помощь или пищу. Некоторые из них время от времени приходили в Джампи, но были не в состоянии ответить на вопросы королевы о Верити и о том, что же с ними произошло. Они не могли даже вспомнить, когда и при каких обстоятельствах расстались с ним. Все эти люди были одержимы стремлением вернуться в Олений замок.

Кетриккен все больше убеждалась в том, что напавшие на Верити и его стражу использовали не только оружие, но и магию. Одни бросились на них с мечами и стрелами, а предательская группа владеющих Силой лишила мужества и сбила с толку гвардейцев. Королева решила, что все они были наемниками принца Регала. Это усилило ее возрастающую ненависть к брату ее мужа.

Я проснулся от стука в дверь. Я сел, плохо соображая, где нахожусь, и промычал что-то в ответ.

— Мы выходим через час, — крикнули из-за двери.

Я выбрался из-под сбившихся одеял и из сонного объятия Старлинг, нашел и натянул сапоги, потом плащ. В комнате было очень холодно, и я плотнее завернулся в плащ. Старлинг немедленно передвинулась на теплое место, нагретое моим телом. Я наклонился над кроватью.

— Старлинг? — Ответа не последовало, и я протянул руку и потряс ее за плечо. — Старлинг, мы выходим меньше чем через час. Вставай!

Она тяжело вздохнула.

— Иди. Я скоро буду готова. — Она зарылась в одеяла.

Я пожал плечами и оставил ее.

Внизу в кухне Пелф снимала с противня груду лепешек, которые она держала на огне, чтобы не остыли. Она предложила мне съесть несколько штук с маслом и медом, и я не заставил себя долго упрашивать. Дом, еще вчера такой тихий, сейчас наполнили люди. Судя по сильному сходству между ними, они были одной крови.

Маленький мальчик сидел за столом и кормил пестрого козленка кусочками лепешек со своей тарелки. Время от времени я ловил на себе его взгляд, но когда улыбнулся ему, мальчик испуганно вытаращил глаза. Насупившись, он ушел и прихватил с собой тарелку. Козленок поскакал за ним.

Через кухню прошагал Ник в черном шерстяном плаще, на котором поблескивали снежинки. Проходя, он заметил мой взгляд.

— Готов?

Я кивнул.

— Хорошо. — Уже у выхода он обернулся: — Одевайся теплее. Шторм только начинается. — Он улыбнулся. — Самая подходящая погода для нас с тобой, верно?

Я сомневался, что путешествие будет приятным. Я уже позавтракал, когда появилась Старлинг. Вид ее удивил меня. Я ожидал, что она явится заспанной, но она выглядела абсолютно свежей, щеки ее горели румянцем, на губах была улыбка. Входя в кухню, менестрель обменивалась шутками с одним из людей и вся сияла от радости. Подойдя к столу, она не стала медлить и положила себе на тарелку порядочную порцию угощения. Покончив с едой, Старлинг поймала мой удивленный взгляд.

— Менестрели едят всегда, когда им предлагают пищу. — Она протянула мне свою чашку.

Старлинг запивала завтрак пивом. Я налил ей еще из стоявшего на столе кувшина. Она только что со вздохом опустила кружку, когда в кухне появился Ник, похожий на грозовую тучу. Заметив меня, он резко остановился.

— Том. Ты можешь править лошадью?

— Конечно.

— Хорошо?

— Неплохо, — тихо ответил я.

— Отлично, тогда мы готовы ехать. Мой кузен Хэнк ночью начал кашлять, а сегодня дышит, как кузнечные мехи, и жена его не пускает. Но если ты можешь править повозкой…

— Тогда поговорим о цене, — внезапно вмешалась Старлинг, — раз Том будет возницей вместо Хэнка. Он сэкономит на стоимости лошади для себя и на том, что съел бы твой кузен.

На мгновение Ник казался обескураженным. Он перевел взгляд со Старлинг на меня.

— Что справедливо, то справедливо, — заметил я, сдерживая улыбку.

— Согласен, — уступил он и снова быстро вышел из кухни, но вскоре вернулся. — Старуха говорит, что еще посмотрит, как ты справишься. Видишь ли, это ее лошадь и повозка.

Снаружи все еще было темно. Факелы сыпали искрами от ветра и снега. Люди вокруг торопились, поднимали капюшоны и застегивали получше плащи. Было четыре фургона и упряжка. В один из них набилось около пятнадцати человек. Они жались друг к другу и держали на коленях тюки и сумки. Одна женщина посмотрела на меня. Лицо ее было полно тревоги. Рядом с ней съежился ребенок. Я думал, откуда они взялись. Два человека погрузили бочки в последний фургон, потом натянули брезент над всей грудой.

За нагруженным пассажирами фургоном стояла небольшая двухколесная повозка. Маленькая старая женщина, закутанная в черное, очень прямо сидела на сиденье. На ней были плащ, капюшон и шаль, на колени было накинуто дорожное одеяло. Ее острые черные глаза внимательно следили за мной, пока я подходил к ее экипажу. В повозку была запряжена пестрая кобыла. Лошади не нравилась погода, а упряжь была слишком тяжелой для нее. Я постарался пригнать упряжь получше, убеждая лошадку довериться мне. Закончив, я обнаружил, что старая женщина пристально смотрит на меня. Ее выбившиеся из-под капюшона волосы были тронуты сединой, и на них поблескивали снежинки. Она поджала губы, но не сказала ничего, даже когда я положил под сиденье мой сверток.

— Добрый день, — поздоровался я, усевшись рядом с ней, и взял вожжи. — Предполагается, что я буду править лошадью, — добавил я дружелюбно.

— Предполагается. Разве ты не знаешь? — Она впилась в меня глазами.

— Хэнк заболел, и Ник просил меня править вашей кобылой. Меня зовут Том.

— Я не люблю перемен, — сообщила она. — Особенно в последнюю минуту. Перемены говорят о том, что ты и раньше не был как следует готов, а теперь готов еще меньше.

Я заподозрил, что догадываюсь о причине внезапного недомогания Хэнка.