Тринадцать дней из жизни мага

– Рост, - в унылый бег моих мыслей вмешался Хранитель, - есть предложение. Если ты сможешь вынести куколки на поверхность, голем уничтожит их с помощью файерболов. Взрывать куколки в тоннеле нельзя, он может разрушиться.

– Хорошо, попробую, - ответил я.

Куколки были достаточно легкими. Несмотря на то, что таскать их было неудобно, и они постоянно норовили выпасть из рук, я достаточно быстро перетаскал первую партию куколок наружу, где выкладывал их рядами на каменистой площадке неподалеку от входа в тоннель.

Пока голем расстреливал файерболами первую партию, я успел передохнуть. Рассмотрев где-то на середине пути между входом в тоннель и площадкой с куколками два обломка скал, которые сложно было обойти другой дорогой, я решил несколько обезопасить себя от возможного нападения самки паука. Береженого бог бережет. Получилась такая себе магическая растяжка. На оба каменных обломка я наложил плетение файербола, влив в их структуру и центры Силы большое количество энергии. Потом связал оба получившихся фугаса силовой линией и настроил активацию плетений на пресечение силовой линии крупным телом. Естественно, исключил варианта срабатывания себя и голема. Добавив ещё немного магической энергии, отправился таскать вторую партию куколок. Голем работал как заведенный, ритмично отправляя файербол за файерболом в каждую куколку.

Прервавшись только на обед, уничтожил один из сухпайков, сложенных в ранце. Свой клинок и кинжал, а также ранец ещё перед началом работы грузчиком сложил перед выходом из тоннеля, трезво рассудив, что обойдусь пока Бебутом, который не мешал работать, а то клинки постоянно пытались попасть между ног.

Вынеся последнюю партию, проверил, чтобы в тоннеле не осталось ни одной куколки. Что за жизнь, где мага и надежду нации заставляют работать грузчиком.

Устало пристроился на обломке скалы позади голема, глядя, как он заканчивает уничтожать паучью кладку. Брр... какая гадость.

Вдруг меня внезапно вызвал Хранитель.

– Рост, помощники обнаружили самку паука. Она была в одном из технических ответвлений тоннеля, где устроила себе лежку. Сейчас она быстро приближается к выходу, помощники не смогут ее задержать.

Я встал.

Голем перестал выпускать файерболы и развернулся к выходу из тоннеля.

Из него раздались звуки, напоминающие шипение.

На свет выскочила громадная тварь и, мгновенно оценив обстановку бросилась ко мне.

Я активировал Бебут, помощники накрыли все мое тело магическим щитом. Где-то на периферии сознания звучал голос Хранителя:

– Маску, маску одень!

Я не успел сделать даже движения.

Голем сделал несколько выстрелов файерболом, но они не успевали за монстром, разорвавшись за его спиной.

Паук резко остановился перед моей растяжкой и что-то выплюнул в меня.

Успел увидеть, как шипящая тварь прыгает в мою сторону, инстинктивно закрыл глаза и заслонился рукой от развернувшейся передо мной паутины. Что-то жестко обожгло лицо, из моего горла вырвался крик боли.

Раздался мощный, практически одновременный сдвоенный взрыв и меня кинул на землю чудовищный удар в грудь.

Темнота.

Городской маг О'Тил. За день до встречи с магом Свободных территорий.

Городской маг О'Тил вчера напился. Напился так, что не помнил, как попал к себе в комнату. Комнату?

Сбросив с груди неизвестно как оказавшийся там свой сапог, маг приподнялся. Голова ужасно болела.

Маг бросил взгляд на стоящую возле кровати бутылку с широко известным клеймом в виде хвосторуба, пронзающего самого себе голову.

Нет. Все. Надо выбираться из города. Пить больше нельзя.

О'Тил с трудом слез с кровати и добрел до своего старого походного мешка (это ж сколько ему лет...), измазанного в саже, и вывернул его на пол.

Нащупав несколько амулетов жизни, поочередно всех их активировал и нацепил на шею.

Тупо уставился на свою измазанную в саже руку.

Когда маг увидел, что крыса умерла, в голове у него появилось два варианта: первый, он стал свидетелем внезапного сердечного приступа и второй, крыса умерла от отравления.

Вариант с сердечным приступом О'Тил сразу отбросил.

Вариант с отравлением привел к тому, что объектом отравления должен был стать сам городской маг. Хлеб!

Маг затарабанил в двери.

Все-таки, в городе он пользовался заслуженным авторитетом, и через несколько минут послышался стук подкованных сапог стражника.

Дверь открылась. На пороге появился среднего возраста стражник в помятой кирасе, но чистой одежде и блестящих от полированного крема сапогах.

– Да?
– вопросительно уставился стражник на мага.

– Меня хотели отравить, вот, видите, - маг указал на трупик крысы, - я кормил ее хлебом и она умерла.

Стражник посмотрел на мага, на крысу, на мага.

– И что?
– задал он вопрос.

– Что?! Булочника задержите, - возмущенно ответил маг, - это он принес отравленный хлеб.

– Все умирают, - заметил стражник с видом умудренного годами философа, - причем здесь булочник? Человек вам добро хотел сделать... Не волнуйтесь маг, скоро приедет дознаватель, все решится.

С трудом сдерживая негодование, маг промолчал, утвердительно кивнув стражнику.

– Тогда воды, можно?
– спросил маг.

– Это да, конечно, сейчас, - ответил стражник и вышел в коридор. Щелкнула задвижка.

– Это да, конечно, - перекривил маг стражника про себя, - а засов задвинуть не забыл.

Через пять минут опять щелкнула задвижка.

– Вот вода, маг, - сказал стражник и, оставив маленький кувшин с водой на полу возле двери, вышел в коридор.

О'Тил встал с топчана, подошел к двери и поднял кувшин.

Подошел к огороженному углу с удобствами, отодвинул тряпочную ширму и медленно вылил воду в зияющее в полу отверстие.

Посмотрев ещё раз на крысу, улегся на топчан и приготовился ждать.

Ждать пришлось недолго.

Где-то через час в коридоре застучали множество сапог, раздался предупредительный голос начальника городской тюрьмы, хорошо знакомого О'Тилу по совместным допросам, когда он помогал дознавателю установить вину нескольких бродяг, использовавших в городе запрещенные амулеты.