Тринадцатая экспедиция. Глава первая

Последующий анализ гонза принес хорошие новости - зараженный был не далее, чем в десятом колене заразившихся. То есть оригинал вируса, прежде чем попасть в тело Бубнова прошел около десяти смен носителя. Образцов такой свежести человечеству еще не встречалось - вирус, распространяющийся по колониям землян, уже давно перевалил за восьмидесятое колено.

Остальные ученые (те, что не пошли в медицинский корпус) работали с образцами, обнаруженными в других корпусах. Конюхова Алена и Губацкий Кирилл занялись заляпанной кровавой слизью гранатой, и обнаружили, что ставил ее гонз того же поколения, что и Бубнов. Вот только вирус в организме гонза-сапера мутировал в каком-то другом направлении - структура строения совсем другая.

Калашников безуспешно проверял почву, в надежде отыскать ДНК павших участников пятой экспедиции. Однако регулярные дожди смыли в водоотвод всю надежду на успех.

Львова Вера проверила кузов пикапа, найденного в одном из складов. Это была та самая машина, которую гонзы раскурочили, так и не сумев привести в движение. Вера обнаружила пять разных образцов, причем гонзами были только четверо из них, пятый оказался не заражен и умер человеком.

Булкина Зина взяла на себя «комнату мотылька» - так космопехи окрестили место, где нашли живого прорвомотылька, заляпавшего все вокруг своей слизью. Калашников предлагал проигнорировать ту комнату, мотивировав это тем, что сегодня проверили уже полсотни мотыльков, и нет смысла проверять еще одного, по их ДНК даже колено заражения не определишь. Но Булкина посоветовала Калашникову провести анализ каждого квадратного сантиметра почвы по всей площади комплекса, и все же отправилась в ту комнату.

Сопровождающий Зинку рядовой Бочаров открыл дверь в «комнату мотылька». Когда Булкина увидела огромные невысыхающие лужи слизи с белыми прожилками, сразу подумала, что гниль, которой была уделана обезвреженная Степановым граната, очень похожа на нее по структуре.

Анализ слизи показал, что мотылек со стопроцентной вероятностью поражен ТВИХом, причем даже на портативном микроскопе было видно, что вирус мутировал гораздо сильнее, чем в теле человека.

Зинка прокачала в голове информацию. У зараженного мотылька и гонза-человека схожая система выделения. Не просто схожая - а такая как у прорвомотыльков. Возможно ли такое, что этот гонз-человек заразился от подобного мотылька, и приобрел вместе с мутировавшим вирусом физиологические особенности предыдущего носителя?

Азартное возбуждение охватило Зинку, она поняла, что вот-вот раскроет причину заражения «Пятерки». Размышляя, она подошла к окну. Что известно о мотыльках? Ну, любят они по ночам отлеживаться в воде, а днем сохнуть на солнышке. Но как одновременно заразить тридцать восемь человек? Неужели все решили потрогать электрический забор, на котором, во время его нефункционирования, стаями сохли мотыльки? Взгляд Булкиной упал на колодец, что стоял возле столовой. Крышки на нем не было.

– Вот бли-ин...
– простонала Зинка, поняв, в чем дело. Внутри у нее похолодело. Она вспомнила, как ворчали космопехи, когда им не разрешили промываться в промывочных модулях комплекса.

– Что такое?
– насторожился Бочаров.

– Пойдем на улицу, к колодцу, - позвала Зина, и едва ли не бегом поспешила к выходу.

У самого колодца Зинка притормозила, решив, что поспешила с выводами. Вода не может быть заражена, ведь ТВИХ не живет в микроорганизмах. Но проверить ее она все-таки решила. Взяла в руки закрепленное на тросу ведро, и бросила его вниз.

– Давайте может я что ли?
– предложил Бочаров, пытаясь оттереть девушку от ворота.

– Да я сама, - отмахнулась Зинка, и быстро выкрутила на свет ведро воды.

– Санек! Чего за тебя девушка воду качает? Помог бы!
– притворно осуждающе схохмил патрулирующий территорию Бирюлев.

Вместо ответа Бочаров принял выкрученное Зинкой ведро, и поставил его рядом с колодцем. Булкина присела, посмотрела в воду. Н-да... не подтвердилась ее теория.

– Что вы там ищите-то?
– спросил Бочаров.

– Похоже, что ничего, - разочаровано буркнула Зина.

Подумала - стоит ли проверять воду на аппарате Старулиной? А какой смысл - ну вскипятит она ее, и что? Хотя ладно, хуже не будет, Зинка принялась устанавливать на грунт оборудование, когда Бочаров вдруг спросил:

– А это что?
– он вынул одноразовый щуп и поддел им что-то в воде.

Это была слизь. Расползающийся шматок той самой слизи, которую выделяют прорвомотыльки.

– Давай ее сюда!
– резко скомандовала Зина, подставляя Бочарову определитель, и, уже спокойнее, добавила: - молодец.

А что, ведь действительно - глазастый. Пока делался анализ, Зинка составила у себя в голове окончательную картину: кто-то (или третья экспедиция, или изначальные работники комплекса) не закрыл ворота комплекса и оставил открытым колодец. Прорвомотыльки (как зараженные, так и нет) в силу своих природных потребностей опускались в воду, и благополучно исходили там слизью. Пятая экспедиция, конечно, закрыла ворота, и, возможно, колодец, но вот зараженная слизь уже была в воде, и фильтры видимо не сумели с ней справиться.

Анализ дал положительный результат - вероятность поражения сто процентов.

– Саш... Старулина... Прием, - дрожащим от волнения голосом забормотала Зинка, - Кажется, я нашла источник заражения, давайте все ко мне. Я у колодца.

2, Потапыч, комнаты отдыха. 27.06.2087 22:00

На Потапыче имелись самые разнообразные комнаты отдыха. От простых двуместных кабинок со столиком, до чуть ли не полноценных казино. В одной из средненьких комнат, оборудованной всего лишь парой биллиардных столов, состоялась примирительная встреча космопехов и сордовцев.

Штраф и сержант Филатов договорились о встрече еще в зале совещаний, едва получив от своих заместителей доклад о потасовке, возникшей между подразделениями. Филатов искренне извинился за наезд, а Штраф сказал, что так они каши не сварят, и назначил на вечер разбор полетов.

Обе делегации разместились по разные стороны большого круглого стола, предназначенного для игры в карты. Вместе с Филатовым пришли Леха Серафимов, Герман Моранов и «Малой» Саня Горленко. А в делегацию черных вошли Штраф, Борода, Дрон и Глаз. Последняя смотрела на младших товарищей, не скрывая своего презрения.

– Чтобы подобного больше не случалось, - первым, слегка шепелявя, заговорил Штраф, - давай разберем ситуацию, - он постукивал пальцами по столу, переводя взгляд с Лехи на Антоху, и обратно.

– Ну-у... в общем я уже осознал свой косяк, - сказал Леха.
– Еще раз извиняюсь.

– С чего все началось-то?
– спросил Дрон.
– Что тебя сподвигло автоматами размахивать?

– Да не знаю я... как-то все быстро прошло... увидел как твои, - он кивнул на Бороду, - Василькову уже в оборот взяли. Еще видел, как вторая пилотка убегает... ну и решил, что уже опоздал.

– Ты мне даже сказать ничего не дал, - упрекнул его Борода.

– Так надо было стволы опустить, и уже потом говорить, - огрызнулся Леха.

– А сам бы опустил?

Леха задумался. А ведь вопрос... до сих пор ему доводилось применять такую топорную тактику подавления лишь к радикалам. А кто в большинстве своем радикалы? Вчерашний офисный планктон, который скорее выронит от испуга оружие, нежели вздумает сопротивляться. А сордовцы - совсем другое дело, у них в спинном мозгу заложена другая модель поведения - на их работе порой предпочтительнее умереть, чем попасть в плен. Странно, что они на рефлексах не постреляли весь его отряд. Вот об этом Лехе стоило задуматься пораньше...